Командировка в Индию

– А я уж подумала, что это такой же магазин, как «Вестсайд» на Махатма Ганди, – разочарованно сказала Лиза, – там всегда есть что-нибудь модненькое, но мы уже не успеем до закрытия.

«Вестсайд» был очень популярен среди командировочных, особенно когда туда завозили новую партию фирменных джинсов или рубашек, естественно, сшитых в Индии. И Лиза любила иногда после работы пройтись там по этажам.

В заштатном универсаме больше всех повезло Генычу, он нагрузил целую авоську пива, да еще со скидкой. А пиво в городе продается далеко не во всех продуктовых магазинах. Томилину же пришлось сдавать свои рубашки в срочную стирку в отеле, хотя почти все командировочные, ради экономии, пользовались приемным пунктом на соседней улице, который отправлял вещи в стирку на Дхоби Гхат.

Переговоры проходили в современном дорогом отеле, где жили представители российской стороны, которые вели деловую часть контрактов. Это событие вносило хоть какое-то разнообразие в рабочую монотонность. Давно уж надоел цех, столько трудов было потрачено, чтобы овладеть профессией, и вот тебе – сиди месяц за месяцем на табуретке и кричи: «Куда пошел? Чего понес?» Перспектива встряхнуться на переговорах радовала. Да и собрание индийских офицеров довольно интересное мероприятие. Особенно Лизу забавляло их отношение к начальству, в присутствии которого они всегда подтягивались и, кивая головами в такт мнению начальства, активно выражали свой «одобрямс».

Еще в России все заметили, что дистанция между офицерами и капитаном корабля огромна. Капитан, например, не мог ездить в офицерском автобусе – только в отдельной машине. Из-за этого иногда случались казусы. На закрытые территории допускался только специальный транспорт, а такси, в котором иногда прибывал капитан, ввиду отсутствия по какой-либо причине приписанной ему машины, не пропускали. Выйти из такси и пройти пешком проходную – по этикету тоже не полагалось.

Когда Лиза вошла в аудиторию с круглым столом, похожую на банкетный зал, ее взгляд, как прожектором, сразу выхватил кэптена Сагми Шарва. Он подошел поздороваться и галантно (и в то же время язвительно) отметил, что бирюзовое сари, которое было надето на Лизе, ей очень к лицу. Держался он расслабленно, шутил, чем создавал доброжелательную атмосферу, и всем это нравилось. Другие офицеры обычно соглашались с его высказываниями и замечаниями, кивая головой. А некоторые просто смотрели ему в рот.

Когда все пошли в ресторан на обед, Сагми немного задержал Лизу, и они пришли чуть позже. Официант усадил их вместе за отдельный столик. Лиза сразу внутренне собралась. Сагми улыбался и невзначай переговаривался с другими столами – царил, как обычно, в офицерском сообществе. И только, когда зал почти опустел, а они засиделись с десертом, он, фальшиво улыбаясь, разразился поучительной речью:

– Лиза, пойми, – начал он доброжелательно, почти что ласково, – у нас, когда мужчина создает семью, он отвечает за всех родственников, нуждающихся в помощи, среди них могут быть и безработные, и увечные, и дети, которым надо дать образование. Многие из них просто не могут жить самостоятельно.

– Как брат Вихана? – спросила Лиза с наигранной наивностью.

Она еще хотела добавить: «Бездельник, за которого твоя родственница собирается замуж», но это было бы совсем не по-индийски, просто хамство.

– Это не так, Лиза, – насторожился Сагми, – Надо понимать, что человек, рожденный в семье брамина, не может мыть полы в отеле. Он должен получить должность.

– С английскими лордами и пэрами, наверное, проще, чем с вашими браминами. Я скоро уеду, – она закончила с десертом и встала из-за стола.

– Ты должна отговорить его от развода, очень прошу тебя, – Сагми внутри злился, может даже негодовал, но глядел по-дружески, доброжелательно. – Я уверен, у тебя все сложится. Ты очень красивая.

– У меня на родине принято говорить: «Я никому ничего не должна», вы уж тут как-нибудь сами, – бросила на ходу Лиза.

«Этот город – просто кипящий котел, – думала она, – затишье здесь только кажущееся. Чем больше людей на одном квадратном километре, тем, наверное, важнее для них принадлежать к тому или иному клану, собственно, как и везде на Востоке».

Переговоры шли два дня, а когда закончились, Томилин подошел к Лизе.

– Нам за ударный труд дают три дня выходных, – сказал он, – собирается компания, едем в Гоа. Ты поедешь с нами?

Минимум один из этих дней Лиза могла бы провести с Виханом, но она выбрала Гоа. Уже скоро домой, хотелось отдохнуть у моря, покупаться. Что-то за последнее время изменилось, она все чаще стала вспоминать свой дом, потянуло в Коломенский переулок, где ее ждала отремонтированная квартира, потому что, уезжая, она заключила договор на ремонт. Светка приглядывала за рабочими. «Светка – просто золото, надо купить ей кольцо с изумрудом», – подумала Лиза. А подруга писала, что квартиру не узнать – гостиная объединена с кухней, а спальня отделана в пастельных тонах. И даже по счастливому стечению обстоятельств в подъезде поменяли дверь. И еще она писала, что Федор ждет Лизу и надеется быть ей, как минимум, другом.

Хотелось с кем-то поговорить, и Лиза села строчить письмо Светке.

«Я здесь совсем запуталась, – писала она подруге. – Я могла бы жить с Виханом даже на острове. Но где этот остров? Во всяком случае – не в его и не в моей стране. «…Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут…»[20 - Цитата из стихотворения Р. Киплинга «Баллада о Востоке и Западе».]

Их касты живучи и нерушимы, говорят, что это арийцы их принесли. Но во всем этом есть и рациональное зерно, иначе кто из поколения в поколение будет воспроизводить священников и интеллигенцию, – конечно, каста браминов, а бесстрашных и умелых воинов – каста кшатриев. Вот где искусственный отбор. И глядя на красавца Вихана, я могу сказать: отличный отбор. Обычная молодежь у них тоже подвержена всяческим шатаниям и психозам, а в высших кастах стараются держать порядок – все решает мама (или папа). Кстати, каста неприкасаемых у ариев состояла из побежденных народов, чужеземцев, надо понимать. Ничего не напоминает?

И еще в этой «удивительной Индии» все постоянно говорят о какой-то свободе, маршируют, как пионерский отряд, с самодельными плакатами: то какие-то партийцы, то пенсионеры, то далиты, то гермафродиты. И «реально» (любимое слово обывателя) чувствуют себя свободными. А по правде говоря, то есть реально – никакой свободы. Если ты родился в касте ловцов крыс, там и умрешь. Но они по-своему жалеют низшие касты и стараются жить по чести, соблюдая традиции, а то вдруг в круговороте Сансары в следующей жизни тебе выпадет карма ловца крыс. Ведь каждая душа в своих перерождениях должна пройти все ипостаси: и богатство, и бедность, и преступление, и милосердие.

Можно, конечно, всего этого не замечать, удариться, например, в дзен-буддизм, но я уже умудрилась увязнуть. И где-то внутри снова проснулся паук – скребет своими мохнатыми лапками и не дает мне покоя. Вихан подарил мне индийские сказки, там есть такая идея, что нельзя переступать золотую черту, которая иногда называется Пределом знаний. Зайдя за нее, говорят, уже невозможно вернуться. Поэтому заканчиваю философствовать. Завтра едем в Гоа в небольшой отпуск.

Скоро буду дома».

Совсем другой Гоа

Знакомый аэропорт Гоа. Ночь. Все то же желто-черное такси «Амбассадор» несется, лавируя как змея, между машинами, гудит надо и не надо и вылезает на встречку; свежий ветер из открытых окон, пропитанный волшебным запахом манго, умиротворяет, притупляет чувство страха от этой бешеной езды. Наконец водитель заруливает во двор отеля, останавливается около входа. Гостиница с четырьмя (индийскими) звездами сравнительно недорогая, но с бассейном, в котором, как обычно, плещутся индийцы в брюках и сандалиях, номера в целом приличные, хотя и слегка обшарпанные.

Лиза обошла комнату, закрыла окно, через которое уже успели налететь ночные бабочки и прочие мелкие твари. «Все хорошо», – сказала она себе. Но тут же вспомнила поездку с Виханом и номер с видом на море, с белоснежными простынями и множеством прислуги. Она включила кондиционер, и сразу раздался звук приближающегося паровоза. Потом огляделась и заметила облупившуюся штукатурку в углах – наверняка сдирали плесень. Но это тоже не страшно, плесень во влажном климате, как самум в пустыне, везде оставляет свои следы. Она выключила кондиционер-паровоз – пусть многочисленные обитатели воздуховодов ночуют себе спокойно – и перешла на потолочный вентилятор с длинными стрекозиными крыльями. На нем тоже было полно всякой всячины, но большая часть попадала на пол, а живые улетели. Лиза протерла пол тряпкой и, преодолев чувство брезгливости, упала на кровать, застеленную не глаженным бельем. Три ночи здесь вполне можно провести, при условии, что гекконы, вылезшие из трещин, не имеют привычки шастать по кровати.

Завтракать они отправились на пляж. Томилин был тут не в первый раз, он сказал, что поведет всех в один маленький ресторанчик, где подают свежевыловленную рыбу и разные морские деликатесы.

Шли мимо высоких заборов, за которыми прятались в тени деревьев каменные коттеджи. У заборов, на обочине дороги, стояли столики с сувенирами и безделушками. Отдыхающих было немного, сезон только начинался, поэтому торговки, а это были в основном женщины, шумно зазывали покупателей. Но они шли мимо, не обращая внимания на торговцев, мысли мужчин были о завтраке, а Лиза мечтала, наконец, искупаться в чистом море. И вдруг Леня, завидев лотки с разной фасованной едой, замедлил ход и тяжело вздохнул – захотелось орешков. Совсем молодая девчонка в яркой футболке и юбке чуть ниже колена, моментально настроилась на него и закричала по-русски:

– Иди сюда, сделай мне деньги!

– Успокойся, Леня, – притормозил его Томилин, – мы же идем завтракать. Потом купишь.

– Потом суп с котом, – подхватила девчонка. – Ешкин кот! Леня! Две пакет сто рупий.

Леня заметался, но чувствуя, что всех задерживает, протянул девчонке купюру:

– На тебе десять рупий, и отстань от меня.

– Бабки давай, – кричала девчонка, теребя в руках мелочь.

– Нахваталась, наверное, от наших дауншифтеров, – сказал Санек, когда уже сворачивали на берег.

Пляжный ресторанчик был похож на тот, где они обычно сидели с Виханом, – маленький, с плетеной мебелью и барной стойкой. Мужчины заказали себе пиво и омлет, а Лиза попросила вареные яйца и кофе с десертом.

– Мы хотим сделать заказ на обед, – сказал Томилин, – меню, пожалуйста.

– О’кей, – кивнул хозяин.

Он исчез на момент и привел тощего ныряльщика, непонятно какой национальности, с двумя большими крабами в сачке. Тот сказал, что сегодня идет макрель, маленькие акулята, ну и прочая мелочь. Крабов взяли, а остальное он обещал доставить к обеду. Этот ресторанчик заменил им пляжный тент, они просидели в плетеных креслах до ужина, мужчины потягивали холодное пиво, а Лиза взяла сок. Купались, загорали. Как ни странно, в Мумбаи такая задымленность воздуха, что никто из них не выглядел загорелым.

На следующий день встали рано и отправились в морское путешествие на лодках. Путешествие начиналось на речном причале. В криво отпечатанном проспекте значилось: «Поездка на необитаемый остров». Не прошло и получаса после назначенного времени, как появилась длинная моторная лодка, типа джонки с навесом. Собравшаяся публика, примерно человек двадцать разных национальностей, уселась по обоим бортам в десять рядов. Два парнишки, оттолкнулись от причала длинными веслами, и лодка медленно пошла по течению реки. Потом рулевой завел мотор и вскоре вышли в море. Зеленый холмистый берег отдалялся, впереди море переливалось лазурными и бирюзовыми оттенками.

Как только начало покачивать на волнах, публике стало не по себе, больше других переполошилось китаянка. Ей передали бутылку воды из сумки со льдом, стоящей под носовой палубой. Тут и другие пассажиры потянулись к сумке и стали брать воду и пиво. Санек пошел на разведку и вернулся с бутылкой рома и несколькими банками пива. Ром был вполне приличный, даже Лиза немножко хлебнула. Поникшая и перепуганная публика портила настроение, никто ни с кем не общался, а на индийский экипаж и вовсе глядели с подозрением. Наверное, многие жалели, что пустились в плавание на этом утлом суденышке. Утолив жажду, Санек снова направился к сумке и припас на всякий случай еще одну бутылку рома. И тут мужики заметили сзади и по бортам еще несколько лодок и стали подначивать команду перегнать их. Команде эта идея пришлась по душе. На корме паренек выжимал все силы из мотора, а двое матросов с длинными веслами подгребали на носовой палубе, придавая ходу лодке. Лодка, врезаясь в волны, летела впереди всех. Море тоже развеселилось и подбадривало брызгами, обнимало крыльями своих волн, играло лодкой. Индийским мальчишкам эта игра в догонялки была привычна, и они все больше входили в раж.

Китаянка была уже в обмороке, теперь каждый раз, когда перерезали гребень волны, как раненая птица, стонала француженка. Но гонки продолжались, и темп нарастал, потому что все больше лодок увязывались в соревнование. Вода захлестывала нос, брызгала через корму и даже накрывала тент. Сумку с напитками Санек спрятал в глубину под носовую палубу, предварительно вытащив последнюю бутылку рома.

– Как вам не стыдно? Вы весь ром выпили, – возмущалась Лиза.

– А кто еще тут будет пить? – возмутился Санек, показывая на побледневших пассажиров, большая часть из которых в полуобморочном состоянии маялась от качки.

Вода теперь заливала больше половины рядов. Все вымокли с головы до ног и были, главным образом, озабочены спасением аппаратуры и документов. Китаянку рвало, она повисла на руках у своего попутчика, француженка тихо ругалась. Но никто уже не мог остановить гонку. А впереди море встречалось с небом, разбрызгивая на сине-голубую палитру жемчужное ожерелье морской пены. Лодка летела вперед, но Леня с Саньком не унимались и кричали:

– Давай, давай! Мы впереди! Ура!

Бесстрашные индийские парни уверенно держали первенство. А за ними уже шли шесть лодок. Лиза обернулась назад и возмутилась:

– И что, они все на наш остров?

– Похоже, – задумчиво ответил Геныч, – в Индии даже на необитаемых островах многолюдно. Сказывается перенаселенка.