Командировка в Индию

Необитаемый остров был похож на бивуак беженцев, в основном мужского пола. На берегу было полно народу, а лодки все причаливали. Рядом с полевой кухней, развернутой под навесом, стояла очередь с мисками. Но у иностранцев было преимущество, для них установили два огромных тента, а еду подносили индийские парни с лодки. От свежеприготовленного карри исходил превосходный аромат местных специй, но с аппетитом ели только Лизины коллеги и она сама, другие туристы, особенно французы, которых оказалось пятеро, и китайцы едва прикоснулись к еде. Они с отвращением разглядывали своих соседей – метрах в десяти, под тентом лежали в полуобморочном состоянии местные обкурившиеся туристы, а большая компания мужчин играла в воде, подпрыгивая и издавая громкие звуки, как дикое племя, совершающее ритуальные действия. Лиза с Томилиным, заканчивая трапезу, умиротворенно глядели на море, на высокие берега бухты, покрытые по краям обильной кустарниковой растительностью, и пальмы, которые торчали как зонтики, создавали тень для кустарников.

В гостиницу вернулись поздно и, сменив промокшую и измятую одежду, направились ужинать свежевыловленной рыбой и крабами.

На следующий день лихой Санек взял на прокат индийский джип «Махиндра», и все поехали в заповедник, но Лиза к ним не присоединилась. Она отправилась искать отель, в котором они останавливались с Виханом. Сначала она ехала на такси, а потом, надвинув на лоб свое сомбреро, прогуливалась по пляжу и вспоминала счастливые часы, проведенные в этом месте.

Спасительница Балу

Уже неделю Вихан был в море на боевом дежурстве, но Лиза часто получала от него сообщения. Вот и теперь брякнул телефон, и она прочла: «Осталось 300 дней. Скучаю». Он считал дни до окончания контракта. А потом он выплатит отцу все деньги, потраченные на его обучение, и они уедут в другую страну, туда, где он получит приличную должность, теперь уже на торговом флоте. Как это похоже на мечту о стране, где цветут лимоны[21 - Намек на стихотворение Й.В. Гете «Kennst du das Land, wo die Zitronen bl?hn…» – «Ты знаешь край лимонных рощ в цвету», пер Б. Пастернака.]. Она воспринимала счет дней, как игру для поддержания отношений, которые ей тоже были дороги – здесь и сейчас, и которые пока не могли стать семейными, потому что, как это не вульгарно звучит, они были незаконны, в них была пострадавшая сторона – Рашми, от которой все и зависело. Лиза перебирала в голове все варианты, но ответа на главный вопрос не находила, потому что, когда она уедет, Вихан, у которого индийские традиции заложены генетически, вряд ли сможет противиться принятым здесь правилам.

Лизина виза заканчивалась через пару недель. И не будет больше этой просторной комнаты с обоями, на которых изображены цветы в витиеватых ромбах, тяжелых штор на огромных окнах, кресел и столиков на гнутых ножках. Придется снова привыкать к дому – самой застилать постель, готовить и убирать. Она, конечно, будет скучать по отелю, один только вид из панорамного окна чего стоит. А дома… то слякотный, то морозный декабрь, темные вечера и сумрачные дни, питерское метро с вечно усталыми пассажирами – и одиночество. И снова искать работу. А здесь по-прежнему будет тепло, и по вечерам кучера на Марин Драйв будут зазывать на свои разукрашенные повозки с расписными зонтиками, запряженные парой лошадок с шорами на глазах; гудящие таксисты, и крики разносчиков еды; и до Гоа совсем близко, как из Питера до Москвы.

– В дверь постучали. Коридорный мальчишка сначала просунул руку с подносом, на котором лежало письмо, пошарил глазами и вошел. Собственно, это была записка, мелким и неразборчивым почерком. Лиза ее развернула:

«Прошу прощенья и хочу с тобой мириться. Жду тебя в милом кафе – по набережной третья улица.

Рашми».

Лиза сразу вспомнила, как месяц назад проворная как ящерица Рашми ворвалась в ее номер, обзывала и даже пыталась запугать полицией якобы за соблазнение своего мужа. Все-таки Рашми не красавица, слишком смуглая, да и ростом не вышла. Ждет, что Лиза отступится, будет уговаривать.

Она немного поколебалась, но решила, что лучше расстаться с миром, в конце концов, если Вихан захочет, то преодолеет все преграды, а если нет – значит не судьба. Солнце село больше часа назад, и хотя мумбайский воздух нельзя назвать самым чистым в мире, пройтись по набережной в вечернее время всегда приятно. Она надела джинсы и длинную индийскую рубашку с рукавами, уже в лифте подкрасила губы и проскочила в парадную дверь, кокетливо помахав рукой швейцару Рао, наряженному в форму сикха.

– Красавица, – шепнул ей вслед Рао.

Проскочив через облако дыма между машинами, несущимися по набережной, она вышла на променад и, подойдя к самому парапету, ощутила вечернее дыхание моря и легкую прохладу, спускающуюся с остывающего неба. Не пройдя и километра, она опять перешла дорогу и свернула за угол. Это была та самая улица, где жил старик Моти со своим Балу, его дом был вторым от угла. Все боковые улицы в городе освещаются довольно скудно, а здесь еще густые деревья затемняли свет редких фонарей, к тому же большинство окон в домах зияли темными дырами, как будто обыватели экономили электричество. Было пусто и мрачно, и чем дальше шла Лиза, тем быстрее сгущалась темнота.

И хотя впереди уже светилась вывеска кафе, Лизе стало не по себе. Она решила повернуть обратно и перешла на другую строну улицы, которая показалась ей не столь мрачной, но что-то заставило ее насторожиться. Вроде, мелькнула тень. Нет, показалось, это ветка дерева шевельнулась. Она пошла быстрей на свет набережной и тут же споткнулась. «Черт», – выругалась Лиза вслух, под ногами было что-то мягкое. Она и днем иногда об них спотыкалась, невозможно привыкнуть к уличным обитателям, которые не ищут укромных мест для ночлега, а обязательно им надо лечь поперек тротуара, завернувшись в тряпки с головой, как мумия. «Мумия» что-то пробурчала, и снова повисла холодная тишина. Еще несколько шагов… и кто-то, вышедший из тени, коснулся ее руки. Она остановилась. Это был парень с измазанным сажей лицом. А может, не сажей. Он жевал бетель и плевался красной слюной. Парень молчал.

Что-то зловещее витало в воздухе, и зачем только ее сюда понесло, может, это ловушка, ведь почерка Рашми она не знала. Лиза закричала: «Рашми! Рашми!» Если Рашми ждет ее, то обязательно услышит. Но тут из темноты налетела целая толпа. Большую ее часть составляли оборванцы, наверняка трущобники. Кто-то ударил ее палкой по руке, она ухватилась за палку другой рукой, и пробегающий мимо парень выхватил у нее сумочку, а заодно сорвал золотую цепочку с шеи.

Трущобники окружили ее и в полном молчании пожирали хищными взглядами, готовясь к нападению. Лиза сжалась и прикрылась руками. И в этот момент послышался собачий лай. «Балу!» – закричала Лиза что было мочи. Болонка, кличка которой неожиданно всплыла в памяти, была ее единственным спасением. Наверное, Моти или его слуга вышли на прогулку. Но перед ней снова возник парень с грязным лицом, он сплюнул красной от бетеля слюной и с размаха ударил ее наотмашь. Боли она не почувствовала, но упала. Собрав все силы, она поднялась и хотела снова позвать на помощь, но голос стал тихим и хриплым. Уже было слышно, как приближается собачий лай и пронзительно заливается свисток. Наверняка это слуга Моти свистит. Но тут ее больно ударили по ребрам, какие руки тянулись к ней, толкали и обшаривали, она снова упала, кто-то наклонился к ней и вытащил из джинсов старую «Нокию». Вдруг все исчезли, и в тот же момент Лиза почувствовала на своем лице шершавый язык Балу.

– Ты можешь встать? – услышала она голос Моти.

Его слуга Джай помог ей подняться. Она провела ладонью по лицу, на скуле кровоточила ссадина, и очень болел бок.

– Ты цела? – спросил Моти.

Лиза кивнула и показала рукой на ребра. Они дошли до дома Моти, поднялись в квартиру, и Джай обработал ее ссадины. Лиза постаралась привести себя в порядок, но бок очень болел, и она тихонько стонала, вставая со стула.

– Могли ребро сломать, – сказал Моти, – надо сделать рентген.

Он порылся в письменном столе, достал записную книжку и стал кому-то названивать. Говорил он на местном языке, а потом обратился к Лизе:

– Ты поедешь с ним, – указал он на Джая, – сделаете рентген.

Они спустились и сели в такси, которое вызвал Моти. Ехали они недолго, остановились около дома, похожего на восточный замок и вошли внутрь.

– Это больница Сайфи, – сказал Джай. – Твое имя Надя. Адрес вот, – он показал записку с лондонским адресом, – ты дочка кузины Моти, живешь в Лондоне. ОК? Не говори ни с кем, господин Моти обо всем договорился.

Рентген сделали быстро и выдали конверт с документами, не заглядывая в конверт, Лиза в сопровождении Джайя вышла на улицу. Она осмотрела фасад больницы – это было то самое здание с башенками, похожее на дворец раджи, которым она любовалась из окна своей комнаты в отеле. То, что это больница, ей даже не могло прийти в голову. Современная и, наверное, дорогая больница.

Пока ехали обратно в такси, Джай ей рассказал, что эту больницу построил лидер мусульманской общины, которого не так давно хоронили.

– Здесь делают операции на мировом уровне, – говорил он, – но бедных лечат бесплатно.

Такси остановилось у подъезда Моти, Джай сказал, что хозяин велел ему привезти Лизу обратно. Они вошли подъезд и втиснулись в крохотный лифт.

Ей уже была приготовлена постель в небольшой комнатушке, заваленной старыми книгами в красивых переплетах и всяким хламом. На полке стояли темные флаконы с надписями, пахло пылью и снадобьями.

– Ложись, уже пора спать, я тебе немного сниму боль, – сказал Джай, ковыряя палочкой в банке с темной сильно пахнущей мазью.

– Я, кажется, уже говорил, что ты очень рисковая и легкомысленная, – проскрипел вошедший в комнату Моти и неодобрительно покачал головой. – Но твой небесный покровитель хорошо заботится о тебе, – он поднял свой взгляд вверх, к небу, – только поэтому все кончилось благополучно. Ребра твои целы, но болеть будут некоторое время.

– Спасибо, – грустно сказала Лиза, пытаясь привстать, но ударенный бок давал о себе знать.

– Лежи, – приказал Моти, – у нас есть два дня, Джай тебе поможет. Он меня лечит, – добавил он с акцентом на слове «меня». Рассказывай, зачем ты пошла одна в такую темень.

Лиза молчала, но подумав, решила, что нехорошо обманывать человека, который ее спас.

– Мне одна женщина назначила встречу в кафе, – промямлила она.

– Любовная история? – спросил Моти. – Я еще раньше понял, что у тебя здесь кто-то есть.

– Это просто мой друг, он офицер. Я же с моряками работаю, – оправдывалась Лиза. – Его бывшая жена Рашми, – Лиза скривилась на слове «бывшая», – ну, в общем, она мне прислала записку, хотела встретиться.

– Every dog is a tiger in his own street (на своей улице каждая собака чувствует себя тигром) – ухмыльнулся Моти. – Ты кого-то сильно рассердила в этом городе, а наши женщины умеют отстаивать свои права.

Залаял Балу, потом вошел Джай еще с какими-то снадобьями и стаканом теплого молока, он что-то шепнул на ухо хозяину. Похоже, что пришел или позвонил покупатель, и Моти удалился. Лиза вздохнула с облегчением, взяла из рук Джайя коктейль из трав, и вскоре погрузилась в волшебный сон. Джай ухаживал за ней как опытная сиделка, кроме того, он сам готовил мази для ран и синяков.

В воскресенье после обеда Джай поставил кресло рядом с Лизиной постелью, и снова явился Моти. Значит, будет разговор.

– А офицер из какой семьи? Что я имею в виду? Как звать его отца и где он живет – вот что я имею в виду, – начал Моти с места в карьер.

– Забыла, кажется, отец Рамчандра Пател, а живет в Нью Дели, – промямлила она.

Моти встал с кресла, походил по комнате, потом вышел в столовую. Он вернулся через полчаса, бормоча:

– Рамчандра, а сын Вихан и жена его Рашми, – и спросил,– а где записка?

– Осталась в отеле, – ответила Лиза, покраснев от того, что назвала жену Вихана бывшей.

– Рашми не могла этого сделать, и прийти к тебе она не могла. Она порядочная женщина. Ее отец до сих пор является членом законодательного совета штата. Он влиятельный человек. И я его знал, когда тоже был в совете.

– При чем здесь ее отец?

– А при том, что моя жена и дочери живут в Лондоне, – с нажимом произнес Моти.

Позвонил телефон, и Джай принес хозяину трубку. Говорили на английском, а потом перешли на местный язык. Это был клиент, который собирался купить партию камней, а бизнес для индийца это святое. Моти удалился, пошел копаться в своих сокровищах. А Лиза осталась в недоумении. Джай развел руками. Понятно, надо переезжать в отель.