Антакарана. Дитя Сердца

***

Мы пьем коктейли, разговариваем, смеемся. Я чувствую себя почти счастливой. Однако, одна мысль не дает мне покоя весь вечер. Когда солнце полностью скрывается за горизонтом и его след на глади океана сменяется лунной дорожкой, я решаюсь спросить:

– Энджел, твои головные боли больше не возвращались?

– Ну что за вопрос? Если переборщу с Маргаритой, то бывает. Эта дама коварна, не то что Кровавая Мэри…

– Ты знаешь, о чем речь! – произношу я с нетерпением и тревогой в голосе. Кажется, у меня заплетается язык от спонтанного алкоголя.

– Кое-что меня все-таки мучает, – задумчиво произносит он.

Замираю от напряжения, в страхе услышать ответ. Все эти годы я боялась одного – что Энджел может заболеть, как двадцать один год назад, когда я нашла измученного малыша в палате шведской клиники…

– Говори, не тяни! – умоляю я.

– Так почему ты до сих пор так и не попробовала мой сыр?!

***

Всю неделю я провожу в компании Энджела. Мы много разговариваем, вместе смотрим фильмы, рыбачим, пьем коктейли, гуляем по джунглям, купаемся и загораем. Он рассказывает множество уморительных историй, так что порой я держусь за живот и икаю от хохота. Не помню, когда в последний раз так много времени проводила с сыном! Мы практически ни с кем не видимся из подземного города: сотрудники слишком заняты подготовкой игры. И это прекрасно, потому что Энджел принадлежит только мне, и я в полной мере могу насладиться его обществом. Периодически приходится отвлекаться на записи обращений к будущим игрокам, которые кажутся странными и жутковатыми. Из этих рассказов сложно представить, как будут выглядеть Локации и задания для участников. Организаторы хранят все в строжайшем секрете, но я сама ничего не желаю знать. Чем меньше я буду переживать за игроков и вмешиваться в ход подготовки Раунда, тем лучше. К тому же, Маэстро лично разработал сценарий. Зная его доброе сердце, уверена, что старик свел к минимуму количество опасностей и потенциальных жертв.

Постепенно я смирилась с мыслью о скорых переменах. Энджел получил экономическое и юридическое образование в лучшем английском университете и сможет занять любую должность в Корпорации, а я стану Собирателем и буду помогать страждущим от всей души, не принимая ежедневно судьбоносных решений. Мы сможем чаще бывать вместе и путешествовать. Однажды я все-таки стану бабушкой, у нас получится настоящая семья…

Такие мысли окрыляют. Именно по этой причине я быстро и безропотно делаю то, что просят организаторы и возвращаюсь в свой оазис, где уже ждет Энджел с очередной безумной идеей по поводу предстоящего вечера. Вчера мы ловили рыбу голыми руками, а до этого гуляли по пещерам с фонариками и запасом провизии. Я даже немного стыжусь того, что почти не думаю о предстоящей игре. Еще никогда в жизни не чувствовала себя такой беззаботной, сильной и счастливой. И все благодаря ему!

Накануне игры мы ушли на дальнюю часть острова, где двадцать пять лет назад я с остальными игроками проходила сложную систему затопляемых пещер. Обычно я стараюсь избегать бывшие Локации – слишком много воспоминаний и тоски навивают эти места. Но Энджел настаивал на походе именно сюда, так что пришлось уступить.

Мы сидим рядом на огромном коричневом валуне. Поверхность моря кажется безупречно гладкой, но это лишь оптический обман. Мне известно, сколько коварных неровностей скрывается под плещущейся волной – входы, выходы, гроты, опасные острые скалы… Здесь я рассказывала Ю сказку о дерзком зайчишке. Здесь я восхищалась мужеством и отвагой Энджела, Холео, Раннера. Здесь Алекс впервые спас меня, вытянув из наполненного водой грота. Здесь я почти не задумывалась о Лилу, ведь она была хорошим пловцом…

Словно прочитав мои мысли, Энджел говорит:

– Не хочешь рассказать о своей игре?

Я упрямо мотаю головой. Он понимающе кивает.

– Насколько сильно ты любила моих родителей? – вопрос следует, как гром среди ясного неба.

С изумлением уставляюсь на Энджела. Конечно, мы не раз говорили о Лоле и Алексе, я всегда отзывалась о них с большим уважением, любовью и печалью. Но никогда не углублялась в подробности наших взаимоотношений – очередной способ уберечь моего мальчика от страданий и несправедливости жизни. Так и не дождавшись ответа, он продолжает:

– Помню, как ты впервые появилась в палате. Ну что так смотришь? Сердце меня тоже лечило, так что память у меня что надо! Так вот, тогда я подумал, что ты хорошая, ведь мама не могла доверить мою жизнь плохому человеку.

– Она тебя очень любила, – все, что я могу выдавить в ответ хриплым голосом.

– Не сомневаюсь. Но про отца я не знаю ничего, кроме того, что он был храбрым дерзким мерзавцем. Сначала подставил тебя, а потом спас.

– Энджел, все очень сложно. Давай не будем об этом, – умоляю я.

– Да-да, помню: либо ничего, либо хорошо. Так вот, я подумал тогда, что ты хорошая. Но даже понятия не имел, насколько.

Я польщена его признанием и неожиданно заливаюсь краской. Энджел кладет мне голову на колени. Такого рода ласки непривычны для нас. С самого детства я уважала личное пространство Энджела и никогда не относилась к нему, как к ребенку. Тискать и целовать этого маленького взрослого казалось неправильным и оскорбительным по отношению к нему. Поэтому любое проявление любви одинаково ценно для нас обоих, хотя и случается достаточно редко. Эта связь гораздо крепче – в ней родство душ и наше обоюдное спасение.

Я провожу рукой по его белокурым спутавшимся волосам, испытывая при этом неконтролируемый прилив нежности.

– Однажды ты будешь счастлива, обещаю.

– Я уже…

– Нет, по-настоящему счастлива. Так, как ты того заслуживаешь, – внезапно его голос становится грустным. Это сразу настораживает меня, сердце начинает биться быстрее от внезапной панической атаки.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – с тревогой спрашиваю я.

– Ну что ты переживаешь по пустякам?! Стареешь, мама! – дразнится он и обнимает меня за колени. – Никогда в жизни не чувствовал себя лучше! Смотри, какой закат! Слышишь рокот?

– Нет.

– Это урчит мой желудок. Повар ты, конечно, так себе, но с вином потянет. Желательно, красным. Желательно, сухим. Доставай провиант! – и он весело вскакивает на ноги. Я выдыхаю c облегчением.

– А ты – мастер комплиментов!

– Что есть – то есть! Однажды я сделал комплимент своей соседке в общежитии, которая весила, по меньшей мере, 120 килограмм. После этого она со мной месяц не разговаривала.

– И что ты ей сказал?

– Правду. Что у нее самые пышные булочки, которые я когда-либо видел. А я и вправду имел ввиду бу-лоч-ки. Из теста. С сахарной пудрой сверху. Без которых остался. На-всег-да.

***

Вечер прошел чудесно. Мы дурачились, смеялись, носились по береговой линии, как дети, и кидались друг в друга медузами. Изредка я вспоминала, что завтра начинается 12-ый Раунд игры, но тут же гнала эти мысли прочь. Завтра будет завтра.

Поздно вечером мы желаем друг другу «спокойной ночи» и расходимся по комнатам.

– На этой неделе я не смогу проводить с тобой много времени, – предупреждаю я, прежде чем открыть дверь в спальню. – Почти весь день придется находиться в Наблюдательном Центре, а может, и в самих Локациях.

– Не волнуйся, я смогу себя занять, – отвечает он. Немного помедлив, добавляет:

– Прошу тебя, не принимай происходящее близко к сердцу. Маэстро сделал все, чтобы защитить игроков. Держись, это всего лишь на неделю. Семь дней. И ты станешь свободна. Береги себя! Береги!

– Ну, если я разнервничаюсь, ты же приготовишь мне вечером особенно ядреную Маргариту?

Перед сном я благодарю в мыслях Бога, Алекса, Лолу, Маэстро и даже Корпорацию за Энджела. Немного поворочавшись от навязчивых мыслей, засыпаю, измотанная активно проведенным днем.

***

Когда я открываю глаза, солнце только-только коснулось утреннего неба. За окном слышатся первые крики тропических птиц. Я всегда сплю с распахнутым настежь окном, поэтому интенсивный запах йода и свежести водорослей ударяет в нос с небывалой силой.

Некоторое время ворочаюсь, пытаясь уснуть, но мысли не дают покоя. Я представляю себе несчастных игроков, которые через несколько часов придут в себя и погрузятся в самое жерло вулкана, который рано или поздно рванет, заливая все вокруг ядовитой лавой. Один из них станет Хранителем, а остальные… Что произойдет с ними? Сколько людей погибнет на этот раз? Как же я бессильна, что не могу предотвратить очередное кровопролитие и как омерзительна, что даже не попыталась это сделать! Вместо того наслаждалась каникулами в компании сына и думала только о себе.

Совесть грызет изнутри, словно червь – мякоть яблока. Понимая, что больше не смогу уснуть, выхожу в коридор. До отправления в подземный город еще не меньше трех часов. Попробую сварить кофе и отвлечься от дурных мыслей, наблюдая за восходом на террасе. Рассвет всегда действует на меня успокаивающе, в нем скрыто секретное послание всему человечеству и мне, в частности: «что бы ни случилось, какие бы несчастья ни приключились, Земля не перестанет крутиться, Солнце не прекратит вставать из-за горизонта и дарить свое тепло. Может быть, уже не тебе, но это не его забота».