Зови меня Златовлаской

– Ничего страшного. А что, получается, Кира ни разу не была у тебя? – поинтересовалась я.

– Она была, но отца не было дома. Он часто в командировках. Иногда неделями я живу один.

– Серьезно? – я изогнула брови. – А он не переживает за тебя?

– Мы каждый день созваниваемся, – пожал плечами Влад. – И плюс, у нас высокий уровень доверия.

– Да, понимаю, твой отец отличается от других взрослых.

– Он у меня мировой мужик, – с гордостью отозвался Ревков. – Я очень люблю его и очень благодарен за то, что он позволяет мне быть собой.

– Да, возможность быть собой – это самое большое богатство, которое родители могут дать своему ребенку, – вздохнула я.

Поразительно, но часто родители думают, что без их контроля мы непременно сопьемся, попадем в дурную компанию и с нами случится тридцать три несчастья. Но Влад своим примером доказывал обратное. Он жил в отсутствии гиперопеки и был одним из лучших парней, которого я знала. Дело было не только в том, что он мне нравился.

Ревков объективно был смелым, сильным, уверенным в себе, хорошо учился, реализовался в музыке и даже зарабатывал этим. И у него почти не было дурных привычек… Ну, то есть он, конечно, иногда пил и покуривал, но я знала кучу парней, которые потребляли куда больше спиртного и табака, пытаясь доказать родителям, что они уже взрослые. А самое главное, Влад был одним из немногих, кто с такой любовью отзывался о родителе за его спиной.

– Златовласка, у тебя завтра могут быть проблемы, – неожиданно сказал Ревков.

– Ты о чем?

– О той девчонке, которую ты научила манерам. Как ее зовут?

– Лера Комарова.

– Вот. Скорее всего, эта Комарова так просто все не оставит. У нее есть следы увечий. Синяки и ссадины как минимум.

Влад говорил об этом на удивление спокойно, просто констатируя факты, но до меня вдруг дошло, что я реально избила человека. От этой мысли стало не по себе.

– И… Что мне за это будет? – спросила я.

– Зависит от того, как она поступит. Хуже всего будет, если она накатает заяву в ментовку.

От слова "ментовка" кровь застыла у меня в жилах. Раньше мне казалось, что со мной такое никогда не приключится. Никогда не говори никогда.

– Если ограничится только школой и просто пойдет к директору – считай, повезло. Школе невыгодно раздувать эту ситуацию. К тебе применят какое-нибудь дисциплинарное наказание и все.

– А что мне делать? Что говорить? – запаниковала я.

– Говори, как есть. Правду. Расскажи, что в Дашином классе имел место буллинг. Что Комарова с подругами издевались над Полосовой и что ты вступилась за нее. Главное, чтобы Даша все подтвердила, и другие тоже. Чем больше свидетелей, тем лучше.

– Хорошо, я поняла, – сдавленно проговорила я.

– Златовласка, все будет хорошо, – Влад положил руки мне на плечи и с ласковой улыбкой посмотрел мне в глаза. – Даже если она пойдет в полицию, мы что-нибудь придумаем, слышишь? За такое не сажают.

Я видела, что Ревков всячески пытается подбодрить меня, но чувствовала себя все равно паршиво. Только не хватало, чтобы маму вызывали в школу. Будто ей и без этого проблем было мало.

С тяжелым вздохом я поблагодарила Влада за помощь, а он на прощанье притянул меня к себе и мягко обнял за плечи. Носа коснулся едва уловимый древесно-мускусный аромат его одеколона. Я поглубже втянула воздух ноздрями, пытаясь запомнить этот чудесный запах.

Глава 22

Ночью я плохо спала. Все ворочалась, прокручивала в голове драку, вечер с Владом и воображала всякие ужасы относительно завтрашнего дня.

Наконец утро наступило, и я, быстро собравшись, отправилась в школу пораньше. Когда я зашла в кабинет алгебры, где должен был быть первый урок, выяснилось, что до моих одноклассников уже дошла информация о вчерашнем происшествии на стадионе. Мне задавали неловкие вопросы, на которые я нехотя и односложно отвечала.

Через десять минут в кабинет зашел Булаткин и плюхнулся рядом со мной. Не сказав ни слова, он придвинул ко мне свой телефон с горящим экраном. Я заглянула в мобильник. В браузере была открыта страница группы "Подслушано. Школа 131" ВКонтакте. Последний пост на стене гласил следующее:

"Вчера на стадионе после третьего урока Алферова Саша из 10 “А”, известная своими танцами на школьных праздниках, жестоко избила Камарову Леру из 9 “Б”. По словам очевидцев, Алферова ни с того ни с сего набросилась на Комарову, била ее по лицу и таскала за волосы по стадиону. Наиболее правдоподобной причиной произошедшего является бешеная ревность Саши. Пока точно неизвестно, кого именно приревновала Алферова к Комаровой, но есть три основных кандидата: Егор Анохин из 11 “В”, Антон Булаткин из 10”А” и Влад Ревков из 11 ”А”. Голосуйте, из-за кого, по вашему мнению, Алферова напала на Комарову".

После текста было расположено голосование и смазанное фото нашей драки. Неужели кто-то умудрился это запечатлеть? На фото я сидела верхом на Комаровой. Детали были не видны, но все равно смотреть было мерзко.

– И кто лидирует в голосовании? – кисло поинтересовалась я.

– Чтобы узнать, надо самому проголосовать.

– Ну, так проголосуй за себя. Интересно же, какой парень так снес мне крышу, что я аж озверела.

Булаткин ткнул пальцем в экран и усмехнулся:

– Тебе снесло крышу из-за Анохина.

– Дальше от истины было сложно оказаться, – задумчиво сказала я.

На собственном примере я увидела, как сильно искажается информация в слухах. Оказалось, что я таскала Леру за волосы по стадиону из-за ревности к Егору. Ну дела!

– Что произошло? – наконец серьезно спросил Антон.

Я вкратце обрисовала ему вчерашнюю историю.

– Вот подлая сучка! – с ненавистью прошептал Булаткин.

– Да. Только из-за того, что я ей врезала, теперь подлая сучка я, – грустно заметила я.

Чуть позже к нам присоединилась Ада. Мы решили ничего не комментировать и не предпринимать. Нам хотелось побыстрее узнать, как отреагирует Комарова.

Алгебра прошла спокойно, однако сразу после урока меня вызвали к директору по громкой связи. Я чертыхнулась и, превозмогая страх, пошла на казнь. Когда я приближалась к кабинету, в котором должна была решиться моя судьба, у меня затряслись колени. Я остановилась и сделала несколько глубоких вдохов. Нельзя было показывать своего волнения.

Потянув дверь на себя, я шагнула внутрь кабинета и увидела перед собой директора, классную руководительницу 9 “Б”, Елену Петровну, мою классную, Ларису Сергеевну, и Леру с матерью.

Когда я тихо поздоровалась с присутствующими, Лера и ее родительница одарили меня взглядами, полными ненависти.

Стоило признать, что выглядела Комарова погано: разбитые губы, большой синяк под глазом, многочисленные ссадины на подбородке и щеках. В целом все ее лицо казалось каким-то отечным и припухшим.

– Вот эта оторва набросилась на мою Лерочку прямо средь бела дня ни за что ни про что! – тыча в меня пальцем, визжала Лерина мама.

– Успокойтесь, Нина Алексеевна, мы сейчас все выясним. Присядьте, пожалуйста, – спокойно проговорил директор, указывая на стул.

Николай Львович внимательно посмотрел на меня. На его тонком с горбинкой носу сидели очки, а взгляд серых глаз отличался проницательностью.