Три короны. Шаг назад

Алор завис взглядом на яркой луне. Только что он видел её, окутанную снегом, она лежала на пике северных гор, освещая путь. И вот она уже на чистом небосводе, от вьюги остался только порывистый ветер, поднявшийся за время выпадения из реальности.

– «Я схожу с ума, точно», – парень коснулся лба тыльной стороной ладони, – «Пророк… Я должен узнать, что это было перед тем, как снести ему голову»

Он быстрым шагом направился к дому Анипа, голова была как в тумане, непонятные образы крутились в голове. Молодой Названный покровителями отец Софир, бывший на тот момент генералом, так дружественно общался с неким телом, вверенным Алору в непонятном видении.

– Да побери Тьма, что происходит, – парень остановился у дерева, оглядываясь, где же находится. Со злости ударив по коре, он развернулся в сторону узкой улочки по заднему дворику борделя.

Радир ходил из угла в угол, мечась по чердачному этажу дома в сильнейшем ни то шоке, ни то испуге. Новая форма гвардейца содрогалась от тяжелых шагов. Рубашка черно-коричневого цвета была на размер больше нужного и висела бы как мешок, если бы не кожаные ремешки, затягивающие застежку и опоясывающие всё тело. Черные плотные штаны с объемными карманами затягивались такими же ремнями ниже колена, где начинались мягкие кожаные сапоги с новыми блестящими шпорами. Взъерошенные каштановые волосы торчали, словно иголки ежа, и покачивались с каждым шагом парня.

Анип наблюдал за сыном полуоткрытыми глазами, едва не засыпая от ритмичных движений. Расплетая косичку на бороде, он вяло моргал, внимательно вслушиваясь в бормотания Радира.

– Сядь, – грозный голос Анипа разорвал затянувшуюся паузу между репликами парня, – Зарат знает что делает.

– А что теперь делать мне? – парень засунул руки в кармане и вздернул плечами.

– Слушать приказы Алора, – кузнец встал и подошел к сыну, положив руку ему на плечо, с силой усаживая на подстилку из сена, – возможно, он станет новым командиром, пока судьба его отца известна только покровителям.

– Мне от этого ничуть не легче.

– Опомнись, он взял в помощники тебя, а, значит, повышен в звании и ты, – Анип посмотрел в глаза сына, – таков закон подписанный ещё Эльтом и неизменный до сих пор.

– Это, наверно, единственный полностью его закон, – Радир улыбнулся, – только покровителям известно, как погиб король, – лицо парня приняло угрюмый вид. Брови нависли над яркими глазами, прикрытыми густыми ресницами, – как резко они развернули наши судьбы…

– Ты не знаешь как успехи у малышки Зарат, полковник пойдёт на поправку? – Анип повернулся к окну.

– Отец, она уже не малышка, скоро ей будет 27 зим, – Радир тяжело вздохнул и распустил кожаный ремень на рубашке, – я не видел её, она не выходит из дома полковника, Гида сказала, что она ни на шаг не отходит от него и никого не подпускает ближе чем на длину клинка полковника. Слишком боязно ей за свою жизнь, отец. Глупая она… Что бы с ним не было дальше, она то обречена, – парень перешел на крик, – дура!

– Если она нужна покровителям, они спасут её, – мужчина взял парня за плечи, – а пророк покровителям нужен. Пророки – это глаза, уши и голос покровителей. Это оберег народа. Пока жив пророк или его наследник – народ будет процветать.

Внизу раздался стук и вялый скрип проржавелых петель входной двери. Кузнец сжал губы и, закрыв глаза, молился, чтоб гость не слышал предшествующих слов. Тяжелые шаги прозвучали пару раз и затихли прямо под Анипом и его сыном.

– Анип! – грозный крик на грани рыка прозвучал из под пола, перекрытого тонкими досками и присыпанного соломой и опилками, – Ты срочно мне нужен! – хоть голос и был зол, в нем было некоторое отчаянье.

– Оставайся тут, хоть немного отдохни. Уже скоро утро, а ты и глаз не смыкал, – прошептал кузнец и, наклонив голову вниз громко отозвался гвардейцу, – спускаюсь!

Старик, тяжело кряхтя, спускался по крутой узкой лестнице, исчезая через дыру в углу чердака.

Радир устроился на копне сена, погрузившись в мысли. Свет луны проникал сквозь небольшое круглое окно из слюды. Несколько мелких дыр в крыше делали её похожей на карту звёздного неба. Парень положил руки под голову, скрестив ноги и растянувшись на сухой траве. Рубашка распахнулась, открыв тонким лучам лунного голубого света худое тело. Неделя заключения сказалась на парне. Он и так был тощим, а голод и вовсе сожрал последнее. Рёбра виднелись из-под бледной кожи, отбрасывая бледные тени на межрёберные промежутки. Вокруг шеи плотно прилегал вощеный шнурок с фигуркой покровителя рода. Его видели как духа, вселявшегося в ветвистое дерево. Листья его умирали и рождались, а ствол его жил веками, начинаясь от детей лесных духов – первых людей долины. Все жители мира, как бы ни враждовали, были единой семьей – листьями на этом стволе. Только вот пророк… он, наверняка, был выше этого дерева, выше рода.

– «Слишком сложен этот мир для нашего понимания…» – Радир закрыл глаза, вслушиваясь в происходящее внизу.

Через щели в рассохшихся досках можно было даже разглядеть лица, стоящих у стола. Звуки проникали беспрепятственно, отражаясь от крыши, уложенной местами соломой, а местами черепицей.

– Анип, – Алор устало свалился на лавку, – можно остаться у тебя этой ночью? – он положил руки на стол, опустив голову на них. Он не хотел смотреть в глаза старику, тот всегда читал переживания человека.

– Может вина? – получив невнятно согласие, Анип направился к старому серванту, – что-то случилось?

– Мать не воспринимает смерть отца как должное, у неё в душе нет скорби, а в глазах нет слёз. Бездушное существо, – парень сжал левую руку в кулак,– не желаю делить с ней дом отца. Хоть бы притворилась, как подобает в таком случае.

– Может она просто скрывает от тебя? – Анип поставил пыльную бутылку вина на стол, – я слышал, что среди родительского поколения аристократов слёзы не в чести.

– Тут не аристократизм всему виной, – Алор мотнул головой.

– А что же? – старик откупорил бутылку, несколько красных капель взмыли в воздух, осев на рубашке Алора, – прошу прощения, командир.

– Она нагуляла пузо, – он стянул рубашку и положил на колени, – его уже видно, но отец последний год почти не ночевал дома. Кого она хотела обмануть, когда клялась в любви к нему, узнав это.

– Так может между походами? Я помню, генерал неделю провел дома, – Анип разлил вино в бокалы, протягивая один собеседнику.

– Генерал не спит с ней больше, она не привлекает его, как женщина. После боя он будто древний старик, который видеть не может баб и мечтает нажраться в кабаке и уснуть. Да, я любил его, но не за это… Возможно, веди он себя как мужчина, мать бы тоже его любила.

Радир открыл глаза и пытался осмыслить все слова, появляющиеся внизу, повернувшись полубоком, чтоб видеть беседующих мужчин. Синие глаза прищурились, разглядывая всё через узкую щель между досок. Мелкие опилки рябили в глазах, вызывая боль в глубине лба. Радир сел на соломе, и задумался. Проблемы Алора казались ему пустяком. Он видел, как сын генерала целыми днями проводил с отцом. Как его учили сражаться, хоть и наказывали, как и всех учеников. А Радир с детства принадлежал самому себе, хоть и тянулся к отцу. Но то ли чрезмерная забота, то ли неохота в обучении сына не позволяли Анипу принимать помощь от сына. Но сейчас не это беспокоило Радира, голова была занята лишь тем, как спасти подругу.

– Попробуйте это вино, – Анип кивнул на бокал, – я готовил его к рождению сына. Вино настоялось больше четверти века и обрело свой истинный вкус, сводящий с ума. Винограда у меня не было, я сделал ягодное, из смородины.

– Спасибо, Анип, – парень сделал мелкий глоток и, улыбнувшись, допил всё, играясь светом луны в мелких трещинах на стенках хрустального бокала, – Что за девушка вызвалась помочь приговоренному полковнику?

– Крестьянка Зарат, – Радир спустился с лестницы и направился к столу, – обычная нищая, сирота и попрошайка, – он нахмурил брови, эмоции стерлись.

– Жаль мне её, полковник не жилец, да ещё и за собой в могилу тащит нищую, – гвардеец покачал головой, – да и перечить королю было безумием, разве только что жизнь такая ей надоела.

– Безмозглая она, – Радир сел рядом с Алором, рассматривая бутылку.

– Радир! – Анип ударил кулаком по столу и нахмурился.

– Он прав, – Алор поставил бокал на стол, – налей ещё.

– В чем же он прав? – Анип наклонил бутылку, из её горлышка потекла темно-красная жидкость с ярким ароматом ягод.

– У неё нет разума, раз она решила спасти приговоренного человека, – гвардеец поиграл жидкостью в бокале и выпил половину, – зачем ему ещё жить? Он дезертир, смертник и в глазах гвардии – убийца, – Алор перемешал вино в бокале, продолжая играть бликами,– подумайте сами, покровителям он уже не нужен. Людям тоже… а если его спасают, значит, кому-то он нужен. Мое предположение, что пророку, – Алор сделал небольшой глоток, а Анип выпил бокал залпом.

В доме повисла тишина, перебиваемая писком мышат за комодом, легким поскрипыванием створок окна и треском остывающего дома. Анип и Алор потягивали вино, а Радир отвращено смотрел на темную, немного густоватую, жидкость в их хрустальных бокалах. Она вызывала презрение у парня. Эта жидкость сгубила половину рода Сартр, подводя их под жестокие законы и в итоге – под топор палача.

– Завтра мы должны отправиться на поиски пророка, – Алор посмотрел на Радира, – точнее, уже сегодня, – гвардеец накинул рубашку и отхлебнул ещё вина, – нужно спать, нечего тратить время на глупые мысли ни о чем, – он тяжело вздохнул и поднялся с лавки.

– Поднимайтесь под крышу, – проговорил Анип, вставая вслед за командиром, – у меня дома хоть и не хоромы, но сон обещает быть крепким.

– Спасибо, Анип, – гвардеец вышел из-за стола и последовал за кузнецом. Чуть отвыкнув от света луны и бликов, он разглядел в темноте узкую лестницу.

Парень лег в углу, не нарушая обычную идиллию хозяев дома. Все-таки гость он незваный, незачем лишний раз тревожить людей. Сняв короткие сапоги, он немного подложил себе солому и лег на бок. Покоя не давал тот снежный мираж по дороге к кузнецу. Прокручивая его в голове снова и снова, командир провалился в сон.

Небо на востоке озарилось оранжевым светом, выходящим за Безымянными пиками. Их силуэты светились и отбрасывали огромную тень на Ильзар, продлевая его ночь больше чем на час. Горячий, уже нагретый солнцем, западный ветер врывался в ворота города, проносясь по его улицам, и минуя ворота низкой второй стены, врезался в стены и окна замка. Ночная тишина комендантского часа разрушалась возгласами домашних птиц, бегающих по торговым переулкам. Плотные тканевые навесы укрывали от дождя драгоценные товары: вяленое мясо, овощи и фрукты с южных полей, дорогие вина из-за Хищного моря, свечи из северного воска и шкуры зверей, сшитые в теплую одежду и одеяла.

На улицах появлялись сонные торговцы, зевая на ходу, а крестьяне направлялись на поля, готовить их к зиме. Ильзар медленно просыпался от ночного сумрака.

Глава 4

– Дитя, ты бы хоть вздремнула, – Гида заглянула в комнату полковника, – а я послежу, чуть что, сразу тебе скажу, – она положила руку на грудь и поклонилась.