Мученик

– Нет, А не говорит про свои сражения. Всё рассказывает Мама.

– Рами, а ты думала, почему А не говорит об этом? – я попытался её навести на мысль, не говоря ответ напрямую. – Явно не из-за скромности, потому что ей такое слово неизвестно.

– Я не понимаю, почему.

Господи, Рами, ну как с тобой трудно.

– Она не говорит, потому что она помнит что-то такое, чего она не хочет вспоминать. Потому что за историями Мамы может скрываться куда более жестокая и мрачная правда. У всех народов есть свои сказки про героев в блестящих доспехах, сражающих драконов в честном поединке и освобождающих принцесс из замков, но в реальности всё может быть куда иначе. Может быть, герой просто отравил дракона, или прокрался и спас деву в беде, даже не сражаясь. За героя могло погибнуть множество воинов, а он сам мог просто присвоить себе все почести за победу. Таких сказок не рассказывают детям, потому что они не заставляют их становиться лучше.

Я сделал вдох и заметил, что шум вдали утих. Рубины Рами были сосредоточены на мне. Кажется, она взвешивает каждое моё слово.

Лучше оставить ей хотя бы какую-то надежду.

– Но кому какая разница! Горькая правда не отменяет достижений этих героев! Не будь слишком строга к А. Она всё ещё твоя сестра и, поверь мне, что бы она не делала, – Я сделал паузу. – она делает это ради Роя. В том числе и ради тебя. Наверняка, если бы у неё был другой способ, она бы выбрала его. Иногда мы должны поступать неправильно, чтобы найти правильный ответ.

Кажется, я загрузил её голову слишком большим количеством осмысленных фраз. Что-то мне подсказывает, что она ничего не поняла.

– Раньше мне нравились истории, в которых даже самый закостенелый злодей осознавал свою ошибку и становился героем. Обычно они умирают, в попытке всё исправить. Я расскажу тебе о них, когда у нас будет время. Это никак не связано с А и не оправдывает её, но ты увидишь, что честь есть даже у тех, кто поступает неправильно. Иногда на плохие вещи приходится закрывать глаза, чтобы сделать что-то хорошее.

– …хорошо. – ответила Рами, всё ещё пребывающая в смятении… – Кажется, сестрица уже закончила. Давай найдём её.

– Не думаю, что нам придётся долго её искать. – ответил я. – Будет как нельзя кстати, если А выйдет вон из-за того дерева прямо… сейчас.

В точности соответствуя моему предсказанию, А вышла из-за поворота. Я ни в коем случае не сомневался, что она слышала наш разговор. Она закончила сражение уже давно, а затем пошла за нами.

– Ты так шумишь, человек, что я легко нашла бы вас даже с закрытыми глазами. – сказала она, подходя ближе. – Рами, нам надо забрать тушу. Сможешь завернуть её поплотнее?

– …-Рами ненадолго задумалась, словно не зная, как поступить. К моему облегчению, решение в её дурной голове оказалось положительным. – Да, сестрица, сейчас.

Рами пошла вперед, скрывшись за кустами. Я было двинулся следом, но А остановила меня, уперев в грудь руку, скрытую за рукавом. По уже выработавшейся привычке, я напрягся.

– Спасибо. – еле слышно произнесла А. Учитывая, что её выражение лица выражало невыносимую боль, я могу сказать, что это слово ей далось очень тяжело. Я хотел бы поиздеваться над ней, но не стал. – Я думала, что ты будешь против. Думала, что придётся тебя заставлять. Почему ты помог мне выманить маназорна? Почему попытался успокоить Рами насчёт меня?

– Потому что ты не кажешься мне плохим челове… арахнидом, А.

– И всё? – в её голосе читалось недоверие и недовольство.

– Да, и всё. – ответил я ещё раз. – Я мало понимаю, насколько опасна та тварь. Я ничего не знаю о том, что ты делала раньше. Я не считаю, что ты поступила правильно, но моё мнение тут и не нужно. Вчера мы с тобой договорились стать партнёрами, и я собираюсь помогать тебе, какое бы безумие ты не решилась совершить. Потому, что я уверен, что ты делаешь только то, что необходимо.

Подул небольшой ветерок, принесший неприятный стойкий запах крови. Вдыхая его, я терпеливо смотрел, как волосы в хвосте А колышутся на ветру, пока она меланхолично смотрит куда-то в даль.

– А, послушай. Я постараюсь помочь тебе с Рами, но ты должна понимать, что для неё важно, что делаешь именно ты. Я могу найти причину, оправдать любое твоё действие, но Рами не важны причины, ей важно видеть сильную и непоколебимую А, в которой она не будет сомневаться. Этого я не смогу изменить. Если она когда-нибудь разочаруется в тебе, будет сложно вернуть её обратно. Тебе придётся говорить с ней и объяснять всё так, чтобы она поняла.

– Я постараюсь. – ответила А. Кажется, она хочет сказать что-то ещё, но не решается. – Возможно, я ошиблась в тебе. Когда за тобой прибудут…

– Сестрица, Олег, я закончила! – прокричала Рами, перебивая сестру. – Он оказался не таким уж и тяжелым.

А замолчала и обернулась. Я глазами проследовал за её взглядом. Рами волокла по земле здоровенную тушу, обернутую в блестящий кокон. В отличие от кокона с детёнышем, этот был замотан так плотно, что кровь через него не вытекала. Надеюсь, не потому что А что-то с этим сделала.

– Рами, лучше доверить это дело другим сёстрам. Мы попросим Тифу и остальных принести его домой. – заявила А. – Пусть у нас и хватает сил таскать такое, воины не должны использовать мускулы для подобного без нужды. Потом тебе будет плохо, если ты начнёшь носить тяжести без подготовки.

Вполне разумные слова. Наверное, у неё был неприятный опыт с подобным.

– И ещё, человек. – А снова повернулась ко мне под грохот отпущенного Рами свертка. – Не смей касаться тел после боя. Мне не хочется убивать маназорна больше одного раза.

– Понял.

На этом разговор был окончен и А спокойно направилась в сторону Улья. Рами шла между мной и А, а я замыкал нашу группу. Повисло давящее молчание, которое мешало собраться с мыслями. Возможно, это связано ещё и с эмоциональной усталостью.

В нашем мире я бы просто от неловкости сосредоточился на своём телефоне. В очередной раз я потянулся к заднему карману, чтобы разочароваться – телефона у меня нет, и не будет. Интернет мне в глухой лес тоже никто не проведет. Чувствую себя зависимым наркоманом, который ощущает ломку без возможности окунуться в информационную свалку соцсетей.

Пока я убивался о том, что не могу заполнить пустоту, возникающую от безделья, А сделала нечто интересное. Она замедлила ход, из-за чего Рами едва не врезалась в неё.

– Что-то не так, сестрица? – спросила Рами безразлично.

– Я… Нет, Рами, всё хорошо. – ответила, явно пытаясь подобрать какие-то правильные слова. Они на удивление похожи в такие моменты. – Я просто хотела с тобой поговорить. На нашем языке.

– Ладно. – пожала плечами Рами и начала издавать щёлкающие потрескивающие звуки, какие обычно издают гигантские насекомые в кино. А вторила ей, хотя её щелчки были более высокими по тону.

Секретики, значит? Или они говорят обо мне? Не обо мне ведь?

Если бы А хотела что-то сказать про меня, она бы не стала использовать другую речь. Б-р-р, какие же неприятные звуки они издают.

Самым неприятным явлением в человеческой психологии является ситуация, когда эгоцентричная личность принимает всё происходящее на свой счёт. Идёшь по улице, видишь пару девушек, которые о чём-то разговаривают, или весёлую компанию, которая что-то обсуждает, а затем они внезапно начинают смеяться, когда поравнялись с тобой. Почему? Что со мной не так? Неужели я настолько страшный или действительно глупо выгляжу, поэтому смешной? Эти и многие другие вопросы проносятся в голове.

Забавным в этой ситуации становится то, что вероятность, что смеются над тобой, минимальна. Конечно, есть злорадные люди, которые готовы издеваться над другими, но таких много только в кино. В реальности они смеются только потому, что им весело, а момент, когда это произошло – всего лишь глупое совпадение. Не стоит заниматься подобным самобичеванием.

Сейчас наверняка происходит то же самое.

Будучи жителем многонациональной страны я часто видел в своей прошлой жизни ситуации, когда люди одной национальности переходят на другой язык, чтобы другие их не понимали. Это ещё больше усиливает описанные мной чувства, из-за чего ты начинаешь опасаться, думая, что тебе могут причинить что-то плохое. Обычная паранойя, ничего особенного. Тем не менее, легче от этого не становится. Нужно как-то отвлечься, пока я сам не довёл себя до злости в их отношении.

Хм, подождите-ка. Я был уверен, что я не знаю и того языка, на котором они говорили до этого. Губы А движутся так же, как и раньше, просто я почему-то не слышу “перевода”. Вот это слово точно означает Рой. Я уже неоднократно видел, как они несуразно двигают челюстью при произношении этого слова. Странно это всё. О, кажется договорили. А едва заметно улыбнулась и ушла вперёд.

– Рами, ну как всё прошло? – спросил я, пытаясь аккуратно начать диалог. Нельзя же сразу обращаться к другим только по тому вопросу, с которым у тебя к ним дело. – Наверное, говорили о чём-то важном?

– А… просто извинялась. – ответила Рами, почесывая свой затылок. Интересно, её “шлем” вообще может чесаться?

– Неплохо, я думал она на такое не способна. – ответил я, выдыхая от облегчения. Всё-таки они говорили не про меня. – А ещё немного про тебя, но ты всё и так знаешь.

Если бы я знал, не стал бы спрашивать, Рами. А, ладно. Проще не пытаться у неё что-то выпытывать – я потрачу слишком много усилий, чтобы получить какую-нибудь ненужную информацию. Ну, а теперь – к делу.

– Рами, подскажи. – спросил я её. – Почему я сейчас не понял, что Вы говорите? Вы ведь говорили на том же языке, что и до этого? Почему раньше я слышал Ваши слова, как привык слушать других людей, а сейчас мне это было не понятно?

– Ты не знаешь про дар голоса? – удивлённо спросила Рами. Она посмотрела на меня, как на дикаря. – А, ну да, ты же…

– Да, потерял память. – ответил я, прежде, чем она найдёт способ меня оскорбить.

– Это сложно объяснить словами. – мой вопрос её явно озадачил. Может, стоило дождаться Тифы и узнать у неё? – Есть два способа говорить: “общий” и… я бы назвала его “родной”. Мир так устроен, что все разумные существа, которые способны говорить, умеют общаться на “общем” языке. Если мы хотим, чтобы тот, с кем мы говорим, нас понял, мы говорим на “общем”. Это то же самое слово из “родного” языка, но тот, кто тебя слышит, поймёт его, если в его языке есть такое слово. Это сложно объяснить. Вот, например, ты сказал слово “амнезия”. У нас нет такого слова, поэтому мы не смогли понять его с Тифой и думали, что это просто имя.