Тяпкатань, российская комедия (хроника одного города и его народа)

А Париско

Тяпкатаньский играет, играет, чоорт. А сам пялится на несмотрящую, точно слепую жену чужую, мать чудную, чу, Годиву-гориву

. Говно злое, вшивой дьявол, воловья шея, лён-лень-волос над ней, шолковой вшивой;?–?играет, льёт, глазеет. Баццц-бабац, дзззьнь, дззввв?–?балконьи стекла. Гао-х-аррр завопил чёрный грай в полисаднике. А на балкон из двери вылетели и шасть к краю трое хрычёвок, старухи видьмы и влипли в Волександру, вонзились в неё три хрычёвки, старухи видьмы, худая, толстая и в протолсть. Третья с чернючей головой, с серой шишкой на макушке поверх волос. Тётка, кухарка, нянька. Влип, отодрали Волександру от решотки и начали толкать?–?та, упершись, стала столбом, соляной лотовой женой

.

Дззштттрррахх!!! дверь вон из притолки?–?и на балкон вылетел анчуткой

белой в подштаниках и исподней рубахе и босой?–?Василиск! Стыдоооба! Стыдоба на весь Тяпкатань, делу нече?сть

, трахтиру худая слава: жена Василискова, игрунья?–?блядь! с пастухом вожжаетца

, видьма!

А Яшка яро играить, хушбышто! А глаз держи-щур-ур-ухх! состроил: косолапец изышел!!!

А Волександру волоком потащили в спальню старухи, скрежещша голосами молотя языками по?нос

ей. И остался Василиск один на один с Яшкой, и закатил ефто, такой акафист: мать, мать перемать! А Яшка не вытерпел: и кнутовишшем?–?чох! бух! в нос заехал старику. Нос в кровь; кровь по брови размазалась, смехи! А Яшка и стадо, побубенчивая, поколокольчивая, попевая, побрыкивая, побрёхивая, отправилось дальше.

А застывший Василиск, с носом и бровью в кровь, стоит столбом столб. И стоит, спит, старый город, норов свой твёрдо, как кровь, берегя.

Была ночь в Тяпкатани?–?стал день. И пошли граждане-мещане и купцы?–?в ход, в мир. А песня осталась навсегда в сердце, в голове, в теле Волександры.

2. Слободы

Слобод?–?5?–?Стрелецкая, Кузнецкая, Пушкарская, Инвалиды, Подмонастырная. Все 5 мкнут к Тяпкатани, городу, с разных концов, и облицовывают его рощами, лесками, полями, жильём, бытьём.

Кто их народ? Разные люди: тут мужики, там монахи, здесь цыгане, в Кузнецах?–?кузни, кузнецы, в Стрельцах?–?барышники

, лошадники, коновалы

, городовишки

; в Инвалидах?– чортешто, так, барахло, смесь спеси с дермом?–?и везде впиханы половые из разных заведениев: Стуржиных-братьев, Ефимлазрыча

и знаменитого на весь Тяпкатань Чудилинского трахтира, ресторации, австерии-истерии?–?и кабака, знаменитого и в истории: Тургенев описал. Ррракальон

то там кричали и гусары-ремонтёры-лошадники

там кутили. Очень знаменитое заведение!

Если смотреть по реестру, поистовому, то надо начать с Подмонастырной

, потому что монастырь был первей города, кончить Инвалидами, потому что их заселили барахлом после разных воин

.

Ребёнком тудой ходил и играл с ребятами слободскими автор этой хроники-летописи, по старомодному означить: романа. Ребёнком, чувствительней сейсмографа, отмечал и рели

, качели, их плавный раскач, короткий плыв в эфире, на манер летатлинского аппарата

, крыльев холопа

, стифенсоновского паровоза в эфире

, в воздушке пасхальном, красною горкой. Печатлел кулачки

на выгоне, бой кулаков железных до крови до смерти до убою?–?и авангард зачинщиков-провокаторёнков-мальчишек, зудящих шумной орущей зудой: а нудай! а нудай! Иээххх, ддай, ддай!! В слободах крестил тринадцатьлетним кумом, почётным чудным ВасилискИванча наследником, шемашедшим Тимкой, учёным, чёрт! подлец! ррракальон!! мальчонкой-начётчиком

: апостола с шестипсалмием

читал, дьяволёнок, проемназистом-первоклассником

у себя в черкви, Казанской, старособоре

.

В слободах и вторые любови вбились в сердце и мозг; в слободах и первые жертвы венерке были даны за трёшники и безтрёшников с почётом. В слободы был сдан лошачёк Ирой, рыжей масти, сдан Ваське-любимцу, наперстнику и лиходею, абы хотел быть наследником додома и всего, но жестоко отжёгся?–?и сгинул.

В слободы хаживал сам Василиск, собственной фигуркой, к Венерке, а импресарцем был тот же Васька; в слободах был округ и облицовка центра, пупа, Тяпкатани; слободы были бытием, определяющим сознание, классовое осознание Тяпкатани, центра, пупа, уезда. Итак, сначала Подмонастырская. Тут испрежде хозяином был монастырь, в подмонастырной селились монасьи жонки: крутосольный засол крепких, тугих, остроукропных огурцов.

После хозяином стало Волостное: возглав?–?старшина, Хренок, члены?–?Малакков (династия старой гвардии ямщиков) Кобельков, Плядушкин, Матершинин и писарь Фирст, поштишто Фюрст, князь, до того важен, смышлён и хитер, прямо Виттьте

, а то и сам Протопопов

, премиерминистр. Члены?–?это один, как говоритца, важнецкий ямщик, другие?–?кто землицей, кто огородами, кто арендацией припеваючи жили, оборачиваясь. Словом, кулачки. А старшина?–?старичонка, пердун и матершинник, а по профессии?–?барахло, дикой, купец в мелочишках.?–?Султан в заднице дробь!

Владели Подмонастырной варяги волостного?–?а просвещали подмонастырным ж, трёхклассным-церковно-приходским училишшем, где учителем был Петрыоныч

, семинарист, увалень вроде Сельвинского Ильи Львовича, поета и арктикопутеиста?–?обломова

, но знающий и начитанный мужик, эдак со слегка бухаринским уклонцем

, которого тогда ещё и не было, впред значит дано! Медвежея повадка: тяжёл и всеволосат.

В помочь шла с ним, рядком, учительша Раз’давайкина, Фаина Селиванна; раз ли она давала или несколько раз, но давала в жизни изрядно качеством дая.

Собой?–?аблимант, тиха-то, плавна, но изюминка затыкала её большая и от этого было внутри брожение?–?на ять. Тихо блажная, ни и блаженно ярая, по специальности: бабблаженство.

Учила неплохо, ребят любила и не баловалась с подростками, а также и с учителем: ни. А тёр её груди и мял итакдалее инодиакон Гавриил, а жизнь её была?–?гаврилиадой

.?– Гаврилкино ложе, поддиаконская подстилка!! ругали её жонки?–?и ненавидели!! была первач!! Регентом ребячьего хора был свешник-безбородый-скопец, отец Паникадил. Чортешто, разве в святцах такое есть? И ребята просвещались на все сто, а то сто ноль, всю тысчу!

Из слободы, стрельцов, вышли выпихнуты, выдвиженцы

, дети незамужних девиц, Толстеньков Онис, Вокаров