Да здравствует ворон!

Харума – служит в Ямаути-сю, кохай Юкии. Во время учебы в Кэйсоин был похищен обезьянами, но вскоре спасен.

В некое время

долго лили дожди, и все поля – рисовые и суходольные – оказались испорчены. Жители деревни не знали, как быть, и обсуждали, нельзя ли что-нибудь сделать, чтобы солнце снова вышло. В это время к ним обратился Ворон:

– Привет вам. Я вижу, дела ваши плохи. Если накормите меня, я попрошу Ямагами-сама и сделаю так, что небо прояснится.

Жители деревни были готовы ухватиться за любую возможность, поэтому поделились с Вороном своей едой, и случилось невероятное: темные тучи тотчас разошлись в стороны.

С тех пор, когда жителям деревни нужно было солнце, они всегда просили об этом Ворона. Со временем тот так растолстел, что как-то раз не удержался в воздухе и упал в озеро. Видевшая это Обезьяна захохотала:

– Ну-ка, ну-ка! Если будете кормить не Ворона, а меня, я попрошу Ямагами-сама и сделаю так, что небо прояснится.

Когда жители деревни

сделали так, как сказала Обезьяна, небо действительно прояснилось, поэтому теперь они стали обращаться к ней, но и Обезьяна вскоре растолстела и упала с дерева. Видевший это Ворон тоже посмеялся над ней.

Поняв, что жадничать плохо, Ворон и Обезьяна договорились делить между собой обязанности. Говорят, что с тех пор, когда жителям деревни нужно было обратиться к горному божеству, они подносили угощения Ворону и Обезьяне поровну.

    Из «Легенд родной земли, услышанных и записанных», «Рассказ о Вороне и Обезьяне, прислужниках Ямагами-сама»

Глава первая. Открытие ворот

Неяркие весенние лучи бросали белый отблеск на раскрытый учебник, лежавший на письменном столе. Юкити поднял голову и со стоном потянулся. Ему долго пришлось разбирать мелкие буквы, поэтому глаза болели, словно в них насыпали песка. Он решительно встал, протянул руку и раздвинул дверь – прохладный ветерок ласково коснулся его щек.

На заднем дворе цвела сакура. Под солнечными лучами каждый тоненький нежно-розовый лепесток сверкал так, что глазам было больно.

На его родине горная сакура широко раскидывала ветви и цвела пышным цветом, привыкшая к свободе и раздолью. Здесь же ухоженные деревья смотрелись столь утонченно, что казалось, даже упавшие лепестки подлежали строгому учету. Вместе с тем еле уловимый аромат в прохладном воздухе рождал в памяти образы набеленных благородных дам при дворе: красивые и желанные, они, однако, смотрели надменно, и подойти к ним было не так-то легко.

Скоро уже начнется обучение в Кэйсоин, академии, где готовили Ямаути-сю – гвардию дома Сокэ. Ее успешно окончили дядя и старший брат Юкити. С тех пор как мальчик сдал вступительные испытания, он переехал в Тюо, где находился на попечении обитателей придворной усадьбы Северного дома. Вместе с воинами он тренировался, а когда противника не находилось, штудировал учебники, над которыми три года корпел брат.

Книги вовсе не выглядели потрепанными и ничем не уступали новым. Юкити вздохнул, вспомнив брата: отдавая их, тот как бы между делом сказал, что запоминал все после первого прочтения.

Вдруг снаружи раздался голос:

– Юкити! Иди-ка сюда!

Это был Киэй, который и пригласил мальчика остановиться в усадьбе. Юкити быстро выскочил на улицу: у главных ворот оживленно шумели. Рядом с Киэем он увидел того, кого только что вспоминал.

– Братец Юкия!

– Малыш Ти! Готов ехать? – с улыбкой спросил брат, который был старше Юкити на пять лет.

Когда-то Юкия производил впечатление кроткого и спокойного мальчика, потом вытянулся, подрос и стал приятным юношей. Густые черные волосы, собранные в узел, а на лаково-черном уэ выделяется алый шнур и отличный меч, украшенный золотом. Глядя на великолепную фигуру молодого человека, трудно было поверить, что это тот самый мальчишка из Тарухи.

– Привет! – Из-за спины Юкии приветливо выглянул друг брата, Сигэмару.

Этот казался огромным, как медведь, и несколько лет назад этих двоих можно было принять за отца и сына, настолько бросалась в глаза разница между ними. Однако теперь, когда Юкия вырос, они уже больше походили на друзей. Симпатичный нос картошкой, ласковые круглые черные глаза – Сигэмару с самой первой встречи понравился Юкити.

Великан гордо заявил:

– Наконец-то объявили результаты состязания Сёрэй[1 - Об этом рассказывается в четвертой книге цикла, «Ворон из пустого гроба».]. Теперь твой брат официально станет тактиком Кэйсоин.

– Правда?!

В число знатоков воинского искусства входили тактики Ямаути-сю, офицеры Уринтэн-гун и отошедшие от дел специалисты по военному делу, которых приглашали на заседания штабов независимо от их происхождения и места службы. Выдающихся же мастеров тактики и стратегии назначали наставниками в Кэйсоин, чтобы обучать воспитанников.

В чрезвычайных ситуациях всех специалистов вызывали в главный штаб, где представители Ямаути-сю и Уринтэн-гун вместе управляли войсками. В прежние времена любые разногласия военачальников рушили систему, но сейчас высший пост Уринтэн-гун занимал князь Гэнъя, родной дед Юкии. Поэтому назначение Юкии в штаб снимало противоречия между двумя войсками и, похоже, было выгодно и тем и другим.

Киэй радостно заявил:

– Позволь еще раз поздравить тебя. Ведь в последнее время в штаб отправляли таких никчемных людей, что следовать их указаниям было пыткой. Я горжусь тем, что выбрали тебя.

– Благодарю. – Юкия с улыбкой ответил на слова Киэя без всякого зазнайства, и Юкити охватило какое-то странное чувство.

У них с братом были разные матери. Мать Юкии, которая умерла сразу после его рождения, принадлежала Северному дому, и ее сын приходился Киэю двоюродным братом, а мать Юкити когда-то ей прислуживала. Выросший в семье мачехи Юкия раньше терпеть не мог, когда говорили о его родстве с Северным домом, при этом на его лице даже появлялось отвращение, но с какого-то времени он перестал сопротивляться.

– В Кэйсоин будешь учиться у собственного брата, Юкити, – заявил Сигэмару.

Услышав это, задумавшийся было Юкити ахнул.

– Не хочешь быть его учеником? – заботливо спросил великан, и мальчик тут же замотал головой.

– Я всегда знал, что у брата выдающиеся способности.

Он был вовсе не против уроков от Юкии, да они и так наверняка частенько будут видеться в академии.

Когда ятагарасу осознали всю опасность обезьян-людоедов, которые научились проникать в эти земли через гору Тюо, Кэйсоин отдали в распоряжение Ямаути-сю. Двор и власть переместили из столицы в Рёунгу, а во дворце молодого господина и в Кэйсоин разместили военных. В Рёунгу всем заправлял истинный Золотой Ворон – молодой господин и наследник престола Надзукихико.

Золотым Вороном называют представителя дома Сокэ, которому подчиняются все ятагарасу в Ямаути. Однако истинный Золотой Ворон – создание особенное. Он обладает всем, что необходимо для правления страной, но рождается лишь раз в несколько поколений, и пока его нет, обязанности правителя выполняет его воплощение. В нынешнюю эпоху истинным Золотым Вороном считали Надзукихико, а воплощением – его отца.

Воспользовавшись суматохой после очередного вторжения обезьян, наследник взялся руководить переездом двора и, таким образом, сумел захватить реальную власть. И теперь, когда он открыл запретные ворота Кин-мон, а нынешний правитель ни в коей мере не стремился выйти на сцену и взять управление страной в свои руки, все чаще раздавались голоса за официальную передачу престола. Об этом заговорили даже священники. Притом правой рукой молодого правителя стал не кто иной, как старший брат Юкити – Юкия.

– Ты ведь сегодня не дежуришь, верно? Что будешь делать? Если не занят, можешь идти, – сказал Киэй, и Юкия поблагодарил его.

– Спасибо. Мне нужно здесь кое-что забрать. – И он поглядел на служанку с довольно большим свертком. – Мне привезли лечебную настойку из Тарухи. Говорят, она придает силу…

Киэй кивнул и осведомился:

– Для госпожи Сакуры?

– Да. Схожу навещу ее.

Супруга молодого господина, госпожа Сакура, вот уже десять дней как слегла. Первое время, услышав эту новость, все оживленно судачили: уж не понесла ли она? Но, судя по всему, причиной действительно было просто плохое самочувствие.

Одновременно с двором на соседнюю гору перевезли и весь дворец Окагу, которым заправляла госпожа Сакура. Поговаривали, что ей теперь приходится ютиться в храме, который намного меньше ее прежних покоев.

– Благородным дамам, наверное, тяжело приходится в горном жилище. Если мы можем что-то для нее сделать, не стесняйся, говори, – как-то задумчиво предложил Киэй, и Юкия серьезно кивнул.