Да здравствует ворон!

– Думаю, госпожа Сакура будет очень рада. Что ж, позвольте откланяться.

– Передавай привет Его Высочеству. А банкет в честь твоего назначения мы еще устроим. Не подведи!

– Конечно! Ну, бывай, Юкити.

– Учись как следует! – приветливо помахал рукой Сигэмару, и они вдвоем с Юкией вышли за ворота.

Раньше никто и помыслить не мог, что брат будет общаться с высокородными господами, а теперь это стало для него обычным делом. Да и привычка домашних считать его бестолковым теперь казалась немыслимой. Юкити страшно радовался и гордился тем, что брат добился признания, но в то же время легкая грусть чуть тяготила его сердце.

* * *

Глядя на провожавшего их взглядом Юкити, Сигэмару серьезно пробормотал:

– Сразу видно – братья. Вы так похожи!

Юкия вздрогнул и взглянул в лицо друга:

– Что ты врешь, Сигэ! Никто, кроме тебя, такого не говорил!

Чертами лица Юкия резко отличался от своих двух братьев. Конечно, ничего удивительного в этом не было, ведь у них разные матери, и он часто слышал: «Да вы совсем непохожи». А вот обратного еще никто не говорил.

Сигэмару не понял, чем так рассердил Юкию.

– Знаешь, сначала я не заметил, но твой братишка сейчас совершенно такой же, как ты при нашей первой встрече.

– Правда, что ли?

– То ли голосом, то ли общим настроем… Думаю, он будет все больше и больше походить на тебя. А чего ты так взъелся?

Юкия пожевал губу. Вот поэтому-то ему и нравился Сигэмару, способный без всякой задней мысли высказать что-нибудь эдакое.

– Ладно, пойдем.

Он откашлялся, пытаясь отвлечь внимание друга, и с шорохом распустил поясной шнур. Повесив меч и ленту на шею, Юкия перекувыркнулся и обернулся птицей. Сверток он ухватил средней лапой, а двумя другими оттолкнулся от земли и взлетел. Сигэмару тоже оборотился, и они вдвоем полетели на запад, словно скользя вдоль крутого обрыва с его усадьбами на платформах.

Похоже, на самой вершине шел снег: сверху дул холодный ветер и вокруг заплясали редкие белые хлопья. Попавшийся навстречу дозорный, увидев мечи и ленты, отсалютовал с коня и улетел. Больше они никого не встретили, хотя еще совсем недавно здесь можно было увидеть местных жителей в ярких одеждах и купцов, доставляющих товар. Как все изменилось!

Под ними проплыли усадьбы аристократов и кварталы развлечений, а дальше начался девственный лес. Когда поредела и зелень, у самого пика горы Рёундзан, что возвышалась к северо-западу от Тюо, показались бесчисленные храмовые постройки – Рёунгу. Именно сюда перенесли двор сразу после того, как стало ясно, что обезьяны-людоеды пришли со священных земель близ вершины горы Тюо.

На горе с давних времен стоял монастырь Рёунъин: все воплощения Золотого Ворона удалялись туда после отречения. Рядом выстроили женский монастырь Сиунъин для знатных дам из семьи правителя, оставивших мирскую жизнь, и постепенно вокруг возникло множество храмов. В отличие от горы Тюо, которая была застроена усадьбами аристократов, эта гора считалась местом удалившейся от мира знати, и с какого-то момента Рёунъин и Сиунъин стали называть просто Рёунгу.

Еще год назад здесь царила тишина, а теперь множество лавок и шатров стояло по обе стороны аккуратных дорожек к храмам. Первое время многие аристократы, узнав об обезьянах, пытались укрыться в отдаленных районах страны. Однако, когда воплощение Золотого Ворона с супругой перебрались сюда, большинство последовало за ними и обосновалось в храмах Рёундзан благодаря протекции кого-нибудь из родственников. За ними стали собираться и те, кто почуял поживу, и теперь почти весь призамковый город Тюо тоже переехал сюда.

Когда впервые заговорили о переезде двора в это место, Юкия и другие сторонники молодого господина все как один выступили против: Рёунгу находился слишком близко к тому пути, которым приходили обезьяны. Если люди действительно хотели обезопасить себя, лучше было покинуть центр страны и искать убежища в провинции. Однако это заявление молодого господина и его гвардии не нашло отклика.

Землями в разных частях страны Ямаути управляли четыре дома: Восточный, Южный, Западный и Северный. Они вели свое происхождение от четырех детей первого Золотого Ворона. Чиновниками при дворе также служили, как правило, выходцы из тех же родов, и в каждом ведомстве заправляла та или иная клика. Для того чтобы правитель перебрался в провинцию, нужно было выбрать какой-то из четырех домов, но каждый настаивал, чтобы двор оказался именно на их земле и нигде больше.

Очевидно, благородные вороны и приверженцы наследника очень по-разному воспринимали наступивший кризис. Пять лет назад нападению обезьян подверглись окраины северных земель, причем самые отдаленные районы, пролегающие у края гор. Лишь немногим военным довелось почуять запах крови и содрогнуться от вида разбросанных по земле костей и засоленных тел соплеменников. Да и в прошлом году, когда обезьяны похитили воспитанника Кэйсоин, возвращать его отправился сам молодой господин с группой своих телохранителей. Разумеется, военные и сторонники наследника чувствовали, насколько опасны обезьяны, в то время как аристократы плохо осознавали нависшую над ними опасность и действовали на удивление вяло.

С особой неохотой предложение уехать в провинцию восприняла супруга правителя – Госпожа в Лиловом. Именно она сейчас больше всех сопротивлялась и не давала молодому господину ни капли власти. Она же в один голос с его противниками заявляла, что никогда не подчинится его указаниям, и настаивала, что правитель не должен покидать Тюо и что она останется там вместе с супругом. Поговаривали, будто она боялась, как бы молодой господин не прибрал двор к рукам в ее отсутствие.

Так, в раздумьях и сомнениях было принято половинчатое решение: для начала перебраться на соседнюю гору, во дворец Рёунгу. Юкия как кандидат на штабную должность с первого дня призывал благородных воронов к отъезду в провинцию. Когда его призывы ни к чему не привели, он, хоть и предвидел такой исход, не мог избавиться от сильнейшего разочарования. Впрочем, решение изменить нельзя. Теперь оставалось лишь делать все возможное, готовясь к худшему.

Военные сообщили, что на секретном совещании решено всю гору Рёундзан превратить в крепость. Нужно было привезти к храмам побольше оружия и припасов, собрать людей для охраны периметра. Тех, кто из-за отъезда двора понесет убытки, наймут вместо рабочей силы, мобилизуют и Уринтэн-гун, чтобы строить укрепления.

Вот что происходило на Рёундзан. Пока нельзя было сказать, к худу это или к добру. Юкия всем сердцем желал, чтобы тот момент, когда это станет известно, никогда не настал.

Всю местность вблизи вершины – территорию нового «дворца» – окружила огромная оштукатуренная стена. От главных ворот протянулась широкая дорога, а по обе стороны ее выстроились храмы – поменьше, чем сам Рёунъин. В конце дороги в самом разгаре постройка заслона от нападения обезьян.

Храм Сиондзи, заменивший теперь дворец Окагу, скрывался позади Рёунгу и довольно далеко от хорошей дороги. Его выстроила семья правителя несколько поколений назад, молясь о развитии лечебного дела в Ямаути. Здесь тоже стояло несколько святилищ, однако они представляли собой скромное зрелище по сравнению с Рёунъин и Сиунъин, полностью украшенными великолепной резьбой. На территории дворцов не было ограждений, вместо этого их окружали ухоженные участки с лечебными травами.

Заметив подлетавших Юкию и Сигэмару, охранник жестом пригласил их спуститься. Когда те приземлились во внутреннем дворе и обернулись людьми, их учтиво проводили в комнату, где они увидели хорошо знакомые лица.

– А вот и вы.

– Лечебное саке добыли?

Старший телохранитель Сумио приветствовал их взмахом руки, а Акэру, приближенный молодого господина, привстал, чтобы поздороваться.

Сумио смуглый, маленький и при первом взгляде производит впечатление проказливого мальчишки. На самом же деле эта внешность никак не соответствовала его сущности: этот спокойный по натуре юноша хоть и происходил из простонародья – горных воронов, как презрительно называли их благородные, – но обладал выдающимися способностями как в военном деле, так и в науках и окончил Кэйсоин лучше всех на своем курсе.

Акэру, наоборот, мог похвастаться самым что ни на есть благородным происхождением, будучи сыном не просто одного из четырех домов, но отпрыском главной ветви Западного дома. Большие глаза, маленький рот, необычного рыжеватого оттенка волосы – лицом он напоминал утонченную красавицу, однако тоже поступил в Кэйсоин в надежде стать Ямаути-сю. Правда, он не сумел окончить академию и служил приближенным Его Высочества. Несмотря на свое благородное происхождение, Акэру вовсе не презирал Сумио и, даже начав службу у молодого господина, наладил с телохранителем хорошие отношения.

Юкия надеялся прибыть сюда раньше, однако задержался дольше, чем предполагал. Он показал свой сверток.

– Саке при мне, как видите.

– Вы уже навестили госпожу Сакуру? Эх, я тоже хотел с ней встретиться, – с сожалением вымолвил Сигэмару, почесывая макушку. – Хоть бы через ширму пожелать ей выздоровления.

Супруга молодого господина всегда вела себя приветливо с людьми низкого происхождения, что нельзя было назвать обычным для высокородной девицы, и всячески заботилась о них.

– Нет, нас сестрица тоже не пропустила.

– Как так?! Неужели ей так плохо? – Юкия невольно перешел на шепот, но не успел Акэру ответить, как у двери возник чей-то силуэт.

– Не настолько, чтобы вы беспокоились.

Спадающие блестящими волнами красивые волосы рыжеватого оттенка не могли не вызывать восхищение. Перед ними стояла старшая сестра Акэру, главная придворная дама госпожи Сакуры – Масухо-но-сусуки.

Сейчас она носила не такие яркие одеяния, как раньше: видимо, выбирая более подобающие ее статусу, однако не менее утонченные. От внимательного взора не укрылись бы роскошные узоры коутики – белые на нежно-алом.

– Просто усталость накопилась. Вот мы и решили воспользоваться случаем и дать ей отдохнуть.

Когда красавица энергичным шагом вошла в комнату к посетителям, мужчины поспешно выправили осанку.

– Но почему…

– Что «почему»? – Масухо-но-сусуки пристально посмотрела на озадаченного Сигэмару. – Если госпожа Сакура ласкова с вами, не стоит воспринимать это как знак особого расположения. Вы ведь не думаете, что вас пустят в спальню к молодой даме, к тому же супруге вашего же хозяина?! Надо же, какие дерзкие мысли!