Мой друг девочка

Это была возмутительная неправда. Настолько неправильная, что я ненадолго потеряла дар речи. Никак не ожидала, что профессор литературы уподобится сантехнику. Один наш знакомый специалист, приходя устранить засоры, любил поговорить на тему «унитаз – лицо женщины». Мол, ничто лучше не характеризует хозяйку и ее внутренний облик, чем состояние белого друга. И Леша туда же – со своим «образцом совка». Что он хотел этим сказать? Что мне можно доверить только примитивную уборку – веник и совок? Даже пылесос уже не для меня?

– Что ты хочешь этим сказать?

Всегда лучше задать вопрос, чем домысливать. Профессия журналиста учит этому правилу очень быстро. Всего пару раз на тебя наорут участники публикации, чьи имена ты постеснялась уточнить – и вуаля. Полезная привычка налицо.

– Ты ведешь себя как советская интеллигенция. А время давно изменилось.

В общем, с этим трудно не согласиться. Моя подруга однажды исписала фразой «Я выбираю счастье с деньгами» целую тетрадку в 18 листов, вытравляя из сознания интеллигентское «не в деньгах счастье». После этого ей стали отдавать старые долги, а незнакомый человек однажды даже заплатил за нее в маршрутке. Все мы любим уважительное к себе отношение, и физиономии на дензнаках не исключение.

Я тоже. Поэтому решила сегодня обойтись без уборки.

День такой-то

Вчера в курилке забылась и призналась редактору, что хочу все поменять и еще много денег. В итоге шеф дал вести новую полосу «Строительство и ремонт». Вообще-то Надир Георгиевич не любит, когда его называют шефом. Но мы так часто и причудливо варьируем его имя-отчество, что в конце концов он смирился с нашей орфоэпической неграмотностью и согласился быть шефом.

Не знаю, с чего начать – с ремонта или строительства. Поэтому решила пойти на интересное – определение задатков человека по отпечаткам пальцев. Очень удачно, что руководитель рекламного отдела со мной дружит и всегда предлагает интересные рекламные задания. Специалисты по генетик-тесту сидели в маленькой комнате рядом с объявлением «Мгновенные займы». Я, как обычно, пришла раньше – терпеть не могу опаздывать. Чтобы не поддаться искушению быстренько занять несколько тысяч, заглянула в кабинет.

– Да-да, это я из газеты. Нет, от чая не откажусь. Без сахара. Не волнуйтесь, не волнуйтесь, я подожду.

Не успела выпить несколько глотков, как ввалился маленький кругленький «генетик».

– Я не люблю тех, кто опаздывает, – процедил он сквозь зубы, испепеляя взглядом часы. – Но тех, кто приходит раньше, я не люблю еще больше!

Батюшки-светы! С таким я еще не сталкивалась. Наверно, у него серьезные такие мутации, что лучше не спорить.

– Давайте я выйду и через две минуты войду снова, – предложила я.

Генетик, спешно переименованный мной в мутанта, сопел.

– Да?

– Да!

«Надеюсь, мутации не заразны», – подумала я, выходя обратно к «Мгновенным займам».

Ровно через две минуты я сделала приветливое лицо, скрестила пальцы на ногах и вошла снова.

– Здравствуйте. Я по поводу рекламной статьи.

– Заходите. Присаживайтесь. Хотите чаю?

– Нет-нет, благодарю.

Про генетическую обусловленность талантов, болезней и судьбы пришлось тянуть клещами. Немного утешило то, что мутант провел тест и мне. Тем более что стоил он всего 500 рублей – не разорился.

Были там пункты, которые полностью совпадали с моим представлением о себе, и те, которые поразили в самое сердце. Например, среди прочего выяснилось, что самая сильная генетическая предрасположенность среди профессиональных сфер деятельности у меня спорт – 89%. Рекомендуются профессии тренера, альпиниста и воздушного гимнаста. То есть когда я маленькая мечтала быть «или акробатом в цирке, или слоном в зоопарке», это, оказывается, был зов генов!

Подтверждений слону я не нашла, хотя сочетание средне-сильной нервной системы, в которой преобладает торможение, и 70% риска склонности к полноте делает и этот выбор вполне научно обоснованным.

Также у меня из всех возможных типов образования «гуманитарное» плетется в самом конце.

– Ты представляешь, – попыталась я ошеломить мужа по телефону. – Я, оказывается, генетически кто угодно, только не гуманитарий!

– Так это давно понятно, – ошеломил меня он. – Ты не любишь прокручивать теоретические языковые модели и не интересуешься ничем таким. Какой ты гуманитарий!

– А кто? – покорно вопросила я, подавленная авторитетом супруга в сочетании с данными биометрического анализа.

– А они что говорят? – ушел от ответа Леша.

– Лингвист, говорят. И математик.

– Идиоты, – констатировал муж.

Видимо, он стоит на позиции, что меня не спасет уже никакое образование.

Сунув телефон в карман, я решила повернуть в сторону редакции. Раз дома не ценят мои удивительные генетические данные, то пойду писать текст про мутантов. А они пусть там сами обед варят, раз такие гуманитарии. А я буду… буду… книгу писать, вот что!

Позвонила Марине и сказала, что нашла целую кучу альтернативных жизней.

– Ну-у-у?!

– Начала писать книгу, – гордо выпрямившись, заявила я.

Гордость оказалась преждевременной, потому что скользкие ботинки неудачно состыковались с бордюром.

– О чем!

– О тебе, – ответила я, лежа в луже.

– О-о-о, – выдохнула Марина.

Я счастливо улыбнулась и приподнялась на локте, чтобы грязная вода не намочила телефон. Прохожие шарахались, а самые отважные предлагали помощь. Но я продолжала лежать: что значит какая-то лужа по сравнению со светлым вариативным будущим?

Мы обсудили сюжет и даже наметили некоторые заголовки. Домой приехала мокрая до самых печенок. Думала, меня ждет горячий чай и теплая ванна. Или на крайний случай теплый чай и горячая ванна. Но меня ждали надувшаяся дочь и нагло облеванный котом ковер.

– На балкон эту скотину! На помойку! За хвост! – скрежетала я зубами. Грязное пятно не брал никакой «Ваниш».

– Он не виноват, не виноват, – волновался муж. – Ты посмотри, какой он беленький, маленький. Он не специально!

– Гад он и вредитель человечества. Что ты его таскаешь? Ребенка никогда не заставишь на руки взять, а эту гнусную морду – пожалуйста.

– Майя все время орет. И мокрая какая-то. А кот тихий, сухой, пушистый.

Скотина злорадно замурлыкала.

– Я сейчас вас обоих на балкон выкину, – угрожающе вцепилась я в «Ваниш».

– А мы в лошадок поиграем, – попытался умиротворить меня муж.