Мне стало ясно, подчиненье тирании стариков
И глупо, и не нужно нам. Оно господствует
Не в силу власти их, а так как терпим мы.
Зайди ко мне, подробней расскажу.
А если наш отец уснул бы до тех пор,
Пока его не разбужу,
Ты получил бы навсегда его доходов половину
И брата твоего любовь – Эдгара.»
Что? Заговор! «Уснул, пока не разбужу…»?
«Ты получил бы половину всех доходов…»?
Мой сын Эдгар такое написал? Как поднялась рука,
Как сердце, мозг его такое породили?
Когда ты это получил? И кто принёс письмо?
ЭДМУНД
Его не приносили мне, милорд.
В том и подвох, что у себя его нашёл,
Заброшенным в окно.
ГЛОСТЕР Ты почерк брата своего узнал?
ЭДМУНД
Будь содержание хорошим, смело бы поклялся,
Что это дело рук его, но с этим смыслом
Хотелось бы считать, что нет.
ГЛОСТЕР Его рука.
ЭДМУНД
Его рука, милорд, но я надеюсь,
Что в содержимом нет его души.
ГЛОСТЕР
В дела такие раньше он тебя не посвящал?
ЭДМУНД
Нет, никогда, милорд.
Но слышал, как он часто утверждал,
Что старые отцы
Должны быть под опекой взрослых сыновей,
А те распоряжаться их доходами.
ГЛОСТЕР
Вот, негодяй, подлец!
Такие же сужденья, как в письме.
Презренный негодяй! Чудовищный подлец!
Отвратный, скотский! Хуже скотского!
Ступай, и разыщи его! Он будет арестован. Где он?
ЭДМУНД
Не знаю точно. Но вернее Вы придёте к цели, если
Умерите своё негодованье,
До той поры, пока мой брат не даст
Свидетельств лучших о своих намереньях.
А если Вы неистово возьмётесь за него,
Истолковав неверно его замыслы,
То это Вашей чести нанесёт большой урон,
И в сердце у него повиновенье Вам разрушит.
Рискну я жизнь отдать в залог,