Возмездие

– О, ты просто вырвала пучок травы, – сказала Грейс и отряхнула ее руку от почвы и прилипших травинок. – Это от нервов, не терзай себя. У всех бывают такие периоды в жизни, когда чувствуешь, что нужно уйти в запой.

Грейс и Питер оба были озабочены ее проблемой, но использовали разные приемы в отучении девушки от вредной привычки. Грейс никогда не использовала с ней строгих или повышенных тонов, а применяла метод убеждения. А брат заставлял ее чувствовать вину каждый раз, когда она хотела схватиться за алкоголь. Как бы ни был жесток второй метод, он был куда действеннее.

– Моя жизнь – это запой, – сурово отозвалась Элис.

– Ты перерастешь это.

– Если раньше не сдохну.

– Прекрати. Не драматизируй, оставь это Питеру. – Она намекала на то, что Питер имел склонность к раздуванию из мухи слона.

– Хочу уехать отсюда уже к чертовой матери, – сказал Питер, кидая камушки в воду. Вода покрывалась множеством блинчиков, когда он брал кучку маленьких камней в охапку и разом кидал их всех в водоток. С детства он имел такую привычку, представляя, что выкидывает в воду всех своих недоброжелателей. Они с Кельвином сидели в футах десяти от девушек.

– С чего ты взял, что чертова мать хочет тебя у себя видеть? – Кельвин, хоть в душе и поддерживал друга, не умел проявлять сочувствие как полагается, оттого и пытался развеселить его шутками. Но выходило иногда немного обидно. Он понял, что шутка не удалась и добавил: – А Элис хочет?

– С чего ты взял, что я уеду с Элис?

– Даже не знаю, – он театрально задумался, приложил ладонь к подбородку, – может, потому что она тебя обеспечивает? Она тебе мать заменяет. И отца. И остальных родственников.

– Брось, она без меня и ужин себе не сумеет приготовить. – Питер нервно усмехнулся и развернулся лицом к собеседнику. – Если кто кому родственников и заменяет, то это я. – А после, он как бы подтвердил слова друга: – Я могу найти работу в любое время. Просто, сейчас в этом нет необходимости.

– А ты хоть раз пробовал? Хотя бы ради интереса.

– У меня уже есть работа.

– А перед этим ты говорил так, будто ее нет.

– Ой, отстань. – Он снова повернулся к водотоку. Достал сигарету. Поджег. Закурил.

Кельвин рассмеялся, взял самый большой камень из тех, что нащупал вокруг себя и кинул его в воду. Она расплескалась с такой силой, что слегка забрызгала обоих. Заметив, что Питер курит, он вмиг помрачнел.

Кельвин. Кельвин был единственным до Элис, кто знал о героиновой зависимости Питера в школьные времена. Он не одобрял этого и тогда, но сейчас – прямо-таки презирал. Они учились вместе, были неразлучны. Характерами похожи, как две капли воды, хотя и позже, с возрастом, поменялись. Но было одно существенное различие между ними в те времена: Питер обожал своего отца, а Кельвин – терпеть не мог. Безответственный, эгоистичный, сидящий у жены на шее – вот каким он был. А вскоре прибавилось еще и его пристрастие к наркотикам.

И все же, кто бы что ни говорил, по-разному переносишь потерю близкого человека, в зависимости от того, насколько ты его любил при жизни. Саймон не жалел о трагической смерти отца, даже перенес некое облегчение, зная, что теперь его мать могла вздохнуть спокойно. Питер и Элис любили родителей всей душой, оттого и до сих пор не могли справиться с тем, что их больше нет. Грейс очень скучала по маме, а Лили ее не знала, поскольку та умерла при ее родах.

Но Кельвин, он все же скорбел по отцу, пусть и не слишком долго, пусть и не слишком горько. Его погубила отрава, думал он, хотя на деле же его погубила собственная безответственность.

Поэтому он и не выносил того, что Питер курил в его присутствии, да и вообще курил. Он всячески старался отбить у него эту привычку, потому что она напоминала ему об отце и о том, как он боялся потерять Питера так же, как потерял отца. Дело было даже не в смерти. Потерять человека – не обязательно значит пережить его смерть.

Грейс заметила, что ее телефон был разряжен весь день только по пути домой, и ускорила шаг, переживая о том, что ее наверняка не могли дозвониться все это время. Она подошла к дому, оглядела пустую конюшню, устремила свой взор на дом – в одном из окон на первом этаже горел свет и сквозь тонкую занавеску было видно, что отец был не один. Там были еще несколько человек, все они о чем-то совещались. Грейс поспешила к входной двери, очутилась в той самой комнате, где в самом разгаре была какая-то беседа, и ее отец с облегчением выдохнул, увидев ее.

– Где ты пропадала? – строго спросил он, стоя под тусклым желтым светом настенного фонаря. Был весь на взводе, но неясно от чего. Обычно его не разозлить таким пустяком. – Я не мог до тебя дозвониться!

Она вынула телефон из кармана и положила его на стол:

– Телефон разрядился. Извини. – Грейс указала взглядом на двоих мужчин и одну женщину, стоявших у стола в столовой. – Что за дела? – Обычно ее отец не устраивал посиделки с соседями, он был совсем нелюдимым.

Майкл помрачнел, голос его стал во много раз истощеннее, в нем появилась дрожь. Тем не менее, он старался сохранять внешнее спокойствие, чтобы не нагнетать обстановку лишний раз, поскольку нервы у всех и без того были уже на пределе:

– Лили пропала. С ней еще двое девочек: Сара и Джуди. Это их родители. – Он указал на таинственных гостей, которых Грейс хоть и знала, но особенно близко с ними не общалась.

Отец Джуди Чарльз стоял поодаль от всех остальных, выглядывая из-под занавески на лес, а родители Сары – лучшей подруги Лили – сидели за столом. Муж Кристофер сжимал руку своей жены Ширли и успокаивал ее. Та еле сдерживала слезы, тихо посапывая. Тушь ее под глазами уже подтекала, помада на губах размазалась – не самое приятное зрелище.

– Возможно, они просто отключили свои телефоны или забрели в лес, где нет связи, – постарался успокоить всех (но в первую очередь – себя, потому что боялся худшего он не меньше остальных) Майкл. – Нет надобности паниковать раньше времени.

– Но уже почти ночь, – подавляя свое желание перейти на крик, возразила Ширли. – Они могли заблудиться в этом лесу. А у нас тут еще и убийцы завелись! – Она начала рыдать в три ручья, иногда бормоча: – Какой ужас! Моя девочка… Что же с ней станет…

– Леди права, – тихо сказал Чарльз, отойдя от окна, и зашагал к столу. Он старался сохранять спокойствие, не давать волю эмоциям, но выходило едва ли: говорил он горячо, яростно. – Они гуляли в этом лесу сотню раз, но знали правило: не идти вглубь. На окраине связь ловит. Не могли же у них всех разрядиться телефоны, в конце концов!

– Майкл, нам в голову лезут только мрачные прогнозы, – согласился Кристофер, который успокаивал прильнувшую к нему жену. Был единственным, кому действительно удавалось оставаться уравновешенным. – Что предложите делать?

– Я уверен, что этому найдется рациональное и более позитивное объяснение, чем вы себе представляете, – сказал Майкл, выдавливая из себя все дипломатические навыки, какие натренировал за годы работы торговцем.

Грейс старалась не вмешиваться в разговор и села на лестницу, наблюдая оттуда.

– К тому же, – продолжил он, улыбнувшись, – все мы знаем подростков. Может, им захотелось нарушить правило. В этом нет ничего криминального.

– Верно, Майкл. – Чарльз улыбнулся ему в ответ, но язвительно, в глазах его читались издевка и презрение. – Все мы знаем, каковы подростки. А еще мы знаем, что в этой троице главная заводила всего веселья – Лили.

Грейс медленно и незаметно поднялась со ступенек, предвещая скандал.

– Не удивлюсь, – продолжил Чарльз, – если она и уговорила девочек нарушить правило. И не отрицайте, Майкл, что это по вине вашей дочери наши девочки попадают в столь неприятные истории.

Мужчина хотел было возразить, но Грейс настолько сильно вспыхнула яростью к отцу Джуди, что опередила Майкла, выйдя из темной прихожей под свет тусклых ламп:

– Эй, мистер, слушайте сюда: Лили – точно такой же ребенок, как и ваши ненаглядные. – Она не кричала, но говорила на повышенных тонах, смотря ему прямо в глаза. Ее речь сопровождали периодические рукоплескания. – Конечно, если вам угодно, вы можете вести себя как истеричная сука, безосновательно обвиняя в своей собственной безответственности школьницу, которой могла, к слову, оказаться любая из них, но если хотите знать, даже истеричные суки так себя не ведут. А еще вы можете подобрать свои яйца с пола и предложить что-то дельное, а не размазывать свое дерьмо в чужом доме!

Чарльз уже открыл рот, дабы съязвить что-то в ответ, но Грейс продолжила, и мужчина не посмел ее перебить:

– Да, я знаю, вы собираетесь возразить, оскорбить меня, хлопнуть дверью и уйти, но это только потому, что я права. – Она научилась одному приему от отца – сначала используешь кнут, обрушаешься со всей мощностью язвительных оскорблений на оппонента, чтобы он немного опешил и потерял способность здраво излагать мысли, а затем применяешь пряник в виде сочувствия и понимания. Такой контраст был куда действеннее, чем просто проявить сочувствие: добросердечность после потока грязи ценится куда больше, чем обычная добросердечность. Она понизила тон, перейдя на чуткость: – Слушайте, я понимаю, что вы переживаете за свою дочь. Я точно так же переживаю за свою сестру. Как и эти люди переживают за своего ребенка, как и мой отец, – она приблизилась к нему и понизила голос до шепота, – и пожалуйста, держите себя в руках. Последнее, чего нам сейчас не хватает – так это ссоры.

Она отстранилась от него, посмотрела ему в глаза, ожидая ответа. Чарльз ничего не ответил. На то она и рассчитывала.

– Я… прошу прощения за свою вспыльчивость, – произнес Чарльз, немного погодя. Его немного оскорбил тот факт, что его отчитала девушка, которая была младше него на пятнадцать лет, поэтому он не звучал пристыженно, наоборот, его тон стал увереннее. – Но все же, нам нужно что-то предпринять, пока не случилось что-нибудь страшное. Нам нужно позвонить в полицию.

– При всем уважении, Чарли, – сказал Кристофер, – не думаю, что нам стоит беспокоить полицию по такому пустяку.

– Это не пустяк, Крис! – возразила его жена, отпрянув от него в ужасе. – Наши девочки пропали! Полиция должна быть в этом заинтересована.

– И она будет, – убедила всех Грейс, подойдя к стационарному телефону и открыв телефонную книгу. – Рози дала нам свой номер на случай, если мы что-нибудь заметим. – Она стала судорожно вводить номер, после чего проверила и поднесла трубку к уху. Спустя несколько секунд ей ответил сонный голос:

– Да?

– Здравствуй, Рози. Это Грейс. – Немного погодя, она уточнила: – Грейс Чемберс.

– Чем я могу тебе помочь? – Она оставила формальности, перейдя сразу к делу. Возможно, от сонливости.

– Пропала моя сестра. С ней еще двое девочек. Они ушли в лес днем и до сих пор не возвращались. Мы боимся, что с ними может что-то случиться.