Стаи. Книга 2. Новая Волна

Выход уже начался, и картинки из ментальной реки, что видят подопечные собственными глазами, стремительно теряли былую чёткость, но даже в туманной мути разыгравшегося апокалипсиса был ясно различим ужас происходящего – несчастные «Альфы» просто рвало на куски.

– Не бери в голову! – Махнула рукой Марина, – освобождая от оков уже успокаивающуюся Лукину, – Это всего лишь некие высокоэнергетические объекты, которые мы просто воспринимаем так, нам, людям и эволэкам, удобно.

Лис, наконец, оторвавшись от картин разрушения, только покачал головой:

– Очень надеюсь, что это так и есть! Мы-то при пробе Перекрёстка выдворили всех, хм, высокоэнергетических обитателей «Альфы», от греха подальше, но тут станций две, а кого-нибудь со способностями Лесавесимы – ноль!!!

Он помог женщине приладить дыхательный аппарат: губы и нос Марии закрыла прозрачная маска, и девушка тут же задышала ровнее. На соседней койке аналогичную операцию проделывали Хельга и Шакко – первая пара отработала.

– С возвращением, солнышко, – женщина-киборг трогательно, прямо по-матерински, целует Настю в разгорячённый лоб.

Глаза эволэка (они уже не стажёры!) широко распахнуты, и хотя ей очень плохо, но во взгляде уже привычно рассеивается муть, из горла рвутся звуки, больше похожие на человеческую речь, а не на звериный вой. И хотя сорванное в жутком крике горло не слушается, но уже можно различить слово:

– … Оля…

Все кураторы, и опытные и молодые, невольно улыбаются: Якорь работает, как часы…

А буря, разорвавшая пространство, и не собиралась утихать – эстафету подхватили Лена и Ира. Девушкам не надо было тратить силы на самое трудное, на создание туннеля, так что, их выдержки хватило на проводку сразу двух ловушек. Один за другим, через практически равные интервалы времени, два гигантских шара устремились к выходу, словно намереваясь раздавить скорлупку кораблика, но экипаж «Днепра» в очередной раз продемонстрировал прекрасную выучку: первый объект пропустили слева, и, сделав очень плавный переворот-бочку, нырнули под второго титана. А когда на руках Хельги и Сафировой забились ещё два тела, в которые вернулись из пучин Океанеса души и разумы, настал момент, которого наставники боялись больше всего.

Эволэки выходили из погружения с небольшими интервалами, но они были короткими только для этой Вселенной, а в ЭМ время традиционно растягивалось, и пары «лисиц» с запасом перекрывали друг друга – одни всплывают, вторые тащат, третьи готовятся, набирая скорость и следуя за Зовом. Получалось очень здорово, и язык не поворачивался сказать, что присутствовал элемент чрезмерного риска, но…

Третий тандем составили из Александра и Вероники, и если лидер пары вызывал ощущение надёжности, то с Савичевой могло случиться всё, что угодно. Девочка объективно была слабовата, и оба кицунэ смотрели на показатели с неприкрытой тревогой.

Саша действительно держался молодцом, энергия текла через него, как лава через жерло гигантского вулкана, но и Вероника отнюдь не оказалась обузой, или ненужным придатком, и подпитанная Аномалия раскрывалась всё сильнее, увеличив свой первоначальный диаметр почти на четверть. Так что, ещё две ловушки прошли сквозь пространство и время, как раскалённый нож сквозь масло. Ещё два шага к оглушительному успеху, и ещё две души нашедшие дорогу домой.

На очередном витке «Днепра», целью которого было избежать однозначно фатального столкновения с одуванчиком-великаном, вступила в дело последняя пара – Света и Аня.

Четыре куратора долго ломали голову, кого в какой последовательности выдёргивать из Океанеса, спорили, соглашались, настаивали на своих точках зрения, но по поводу замыкающих удивительно быстро пришли к единому мнению. Поддерживать последний час жизни Аномалии должна самая сильная пара. Именно сильная пара, а не самые одарённые стажёры! Никто не знал, как обстоят дела на другом конце туннеля, всё ли готово к броску конвоя, и в случае заминки оставалась надежда на то, что разрыв продержится достаточно долго, и не захлопнется прежде, чем последний буксир со своим грузом окунётся в лучи звезды Еноселиза. Даже учёные не могли толком предсказать, что случиться с любым кораблём, если ему не посчастливится оказаться в распадающейся Аномалии, но было ясно, как божий день, что ничего хорошего.

Перестраховка себя оправдала – прошло минут пятнадцать, как Савина и Савичева взвалили на свои хрупкие плечи непосильную ношу, а приборы «Днепра» молчали. Ни что не указывало на присутствие в туннеле крупных объектов, даже в хаосе разорванного Космоса выдающих своё приближение. Невозможно, даже сквозь невероятные по силе вихри неведомой энергии, незаметно приблизиться к кораблю, нашпигованному самыми современными системами обнаружения, тем более, что размеры ловушек антиматерии поражали воображение. Но цифры на часах стремительно менялись, а ничего не происходило.

– Что у них там, перерыв на обед?! – Не выдержав, вспылил Слюсаренко.

Пять «одуванчиков», уже подхваченные мощными буксирами, отводились на безопасную дистанцию от чёрной воронки, закрывшей, казалось, полнеба. Но, где шестой?

Каждая минута, как раскалённый клинок, жжёт нервы. Космонавты уже физически чувствуют неумолимый, но такой неторопливый бег времени. Оно никуда не спешит, выжимая из людей остатки сил, что ручейками пота бежали под душными скафандрами. Где же, где???

Куко и Шакко с испугом смотрели, как гаснет энергия последней пары Навигаторов. Аномалия ещё и не думала разрушаться, ещё не было ни малейшего признака дестабилизации, но кицунэ интуитивно сознавали, что момент почти упущен. Как океанская волна, нахлынувшая на берег, масса энергии вздыбилась смертоносным валом, ударившись о границу двух миров. Но, как и вода бушующего моря, она уже потеряла мощь, ещё бурлили водовороты, ещё летела ввысь пена. Но, девятому валу пора назад, в породивший его шторм, и разрыв так же уже начинал нерешительно топтаться на месте – Аня и Света рвались назад, к своим человеческим телам.

– Наконец!!! – Голоса и пилота, и навигатора, слились в единый вопль непередаваемого восторга.

«Днепр» тут же слегка качнуло, и Слюсаренко повёл кораблик по спирали, пятясь назад, а сила притяжения громадного объекта стремительно нарастала, словно стараясь затянуть судёнышко внутрь трубы гигантского пылесоса. И снова почти внезапное проявление колоссального рукотворного объекта на границе туннеля и воронки, снова вроде неспешный, но крайне своевременный и филигранно точный манёвр в исполнении Валерия, позволивший в считанных метрах разойтись с внешней сферой ловушки – удалось даже разглядеть многие детали «паучьей сети» проводников. Новый рывок очередного буксира, перехватившего эстафету у своего собрата, что израсходовал почти всё топливо, проводя сквозь Аномалию такой тяжёлый груз, а через считанные секунды из воронки вынырнул и «Волхов» – едва успел!!!

Эфир, взорвавшийся на всех частотах поздравлениями и овациями, и суета четырёх кураторов в тесной коморке бывшей кают-компании, где на лежаках тяжело хрипели восемь храбрецов, наконец, пошла на спад…

* * *

Света с тоской смотрела в потолок, почти не моргая, хотя свет ламп бил прямо в глаза. Пальцы вцепились в край простыни, дыхание сиплое, резкое. Она всё время пытается сдерживать слёзы, но чем больше усилий, тем сильнее трещит стекло самоконтроля.

Именно стекло. Прозрачная преграда не пускает никого в тайники души, но ничего и не прячет от чужого взора. Боль в каждой мышце, раны в душе, и тоска о ком-то, кто остался в стране чудес, такой непохожей на простую жизнь человека, всё отражается на лице.

Она даже не может ходить. Нервная система забыла напрочь все человеческие движения: хочется привычно встать на сильные лапы, весело махнуть друзьям пушистым хвостом, зовя их в новый набег за богатой добычей, потягаться с неуклюжими двуногими в ловкости, быстроте и силе…

Но твои друзья на соседних койках, такие же беспомощные и жалкие, как и ты сама. Они не могут даже уснуть, будучи не в силах забыть удивительный Мир, что подарил Океанес, и так же мнут скрюченными пальцами простыни и одеяла, глотая рвущиеся слёзы. Только Саша не плачет. Он мужчина, ему нельзя…

Куко присел у изголовья Савиной, рука в белоснежной перчатке мягчайшим полотенцем огладила лицо, смахивая уже бегущие ручьём слёзы.

– Всегда так тяжело, – голос наставника едва слышен, пропитан неподдельным сочувствием.

Света сжалась в комок, будучи уже не в силах сдерживать рыдания.

– Я сам тоже потерял себя, ведь каждое погружение в уплату забирало часть моей души. Но, странное создание, что сидит сейчас рядом с тобой, слепив из остатков человеческого Я новый разум, а из обрывков чужих и своих одновременно судеб новый кокон души, уже не имеющее ничего общего с человеком, сумело примириться с новым обликом, и новым внутренним бытием.

В палате были слышны только резкие шмыганья носами: дети слушали своего наставника, как могли, сдерживали эмоции, а кицунэ всё говорил, так же мягко и тепло, стараясь хоть немного унять огонь ноющих ран:

– Я находил в себе силы принять всё, как есть, и жить дальше – этого судьба каждого эволэка, и другой дорожки просто нет. Нет никаких развилок, нет спасительных поворотов, позволяющих уйти с этого пути, на пыльной обочине которого навсегда где-то далеко за спиной остаются частички тебя самого. Их не собрать – то, что разбилось, уже не склеить, можно только сжать зубы, и терпеть.

Он поднялся, и прошёлся к койке Медведевой – Настя, с исказившимся в гримасе лицом, залитая слезами, не сводила взгляд с Куко.

– Совсем скоро нечто, что вы принесли с собой из зазеркалья, перестанет острыми лезвиями рвать душу. Вы, как металл в печи, превратитесь в раскалённую массу, из которой сами же выкуете себя снова. Так будет.

Он склонился над несчастной девушкой, уже сотрясающейся в судорожных, но почти беззвучных рыданиях, и нежно поцеловал разгорячённый лоб:

– Ты вернулась из этой реки, обновлённым другим существом.

Но тут, девушку уже прорвало:

– Я не могу… я не челов… – слова, и обрывки слов, перемежались с всхлипываниями, – …где мой хвост?.. Ведь он точно был…

Рука тянется к лёгшему на одеяло хвосту кицунэ, гладит мягкую шёрстку, а Куко, тепло улыбаясь, пообещал:

– Если хочешь, сделаем тебе симпатичный хвостик. Только в следующий раз, хорошо? Ты ещё встретишься с ней снова, со своей плутовкой-сестричкой. Она никуда не ушла, она всегда будет рядом, ибо она – это ты. Вы снова встретитесь, ты подарила ей бесценное – частичку себя, и она в следующий раз возблагодарит тебя за эту щедрость. Вот увидишь.

Настя, немного успокоившись, закивала, и отпустила рыжий стяг, снова натянув на себя одеяло – нервная встряска окончательно вымотала измождённое тело, и девушка уже проваливалась в сон. Первый нормальный сон за много недель…

Дети, наконец, уснули, будучи больше не в силах терпеть муки плоти и разума, и кураторы могли бы тоже немного отдохнуть. Но, ожидался прилёт высоких гостей, и стоило привести себя в порядок, так что, оставив своих подопечных под присмотром врачей, отправились в душевые, смывать с себя пот и усталость.

В «лучших» традициях своего ремесла, кураторы по многу дней не заходили в санузел дольше, чем на несколько минут. Это было тем более неизбежно, если учесть их загруженность – эволэков было вдвое больше, чем «нянек», как часто в шутку детвора называла своих благодетелей, и пришлось время, отводимое на себя любимых, урезать даже больше обычного. И теперь, срывая с себя пропитанные трудовым потом одежды, четверо друзей сумели по достоинству оценить степень запущенности вопроса собственной гигиены.

– Фу! Какой ужас! – Шакко, оставшись в чём мать родила, с отвращением принюхалась к собственным штанам.

Куко с подобной оценкой был вполне согласен, хотя собственное бельё отдавало не менее сильно – в череде тяжёлых дежурств и короткого, тревожного сна на крошечном кораблике было не до высоких материй. К счастью, сейчас «Днепр» стоял в доке орбитальной станции, повисшей высоко над поверхностью Лапреосф, и можно было сходить в нормальный санузел: постирать одежду, вымыться, понежиться в небольшом бассейне с горячей водой. Жизнь прекрасна!

Лис, словно играя с кем-то наперегонки, снимал с себя всю одежду, не особо обращая внимание на присутствие двух взрослых и очень привлекательных женщин. Те так же не комплексовались, тем более киборгу подобное чувство и не ведомо, и уже вошли в кабинки, зашумела вода, пар поплыл молочной пеленой к белоснежному потолку, заиграли на кафеле ручейки, то чистые, то несущие маленькие айсберги смытой с тел мыльной пены.

– У нас мало времени, – напомнила Хельга, – «Двина» уже скоро пойдёт на стыковку.

На корабле прибудет Анна Сергеевна лично. Не усидела. Когда столь многое зависело от горстки храбрецов, пусть отчаянно смелых, но ещё более отчаянно «зелёных», не только не имеющих практического опыта хождения в миры зазеркалья, но и даже не окончивших обучение, Императрица просто не могла ждать в уютном далеке.