Ты меня не помнишь

Вообще она меня старше ну лет на 5 самое большее, но я всегда к ней «на вы». По-моему, субординация – это замечательное изобретение: все регламентировано и понятно, четко и ясно, и ни пол ни возраст значения не имеют. Сдается, мы с ней обе придерживались такого мнения. А вот теперь на меня глядел не мой непосредственный руководитель, а человек. Я насторожилась.

– Привет. Я смотрю ты в обеденный перерыв тут сидишь? – спросила она.

– Да. Своим пробиваюсь, разоряю общепит.

Она улыбнулась шутке уголком губ, еле заметно.

– А может все же вместе пообедаем в «Карточном Доме»? Я угощаю?

Субординация есть субординация…

– Согласна.

– Только не вместе пойдем.

«Ясен пень», – подумала я, -«Огородами и разными тропами…»

– Я ближе к обеду якобы отправлю тебя головной офис с каким-нибудь заданием, ладно?

– Ладно… – я слегка опешила.

А Вера снова одела холодную маску начальницы и потеряла ко мне всякий интерес. А я, Пустое-Место-Номер-Один, заполнила своей задницей выделенный мне работодателем стул…

Ближе к обеду Вера деловито положила на мой стол пластиковый конверт с какими-то бумагами и сверху бумажку, на которой значилось крупными буквами: «Сопроводительное письмо». И приказала мне ехать в головной офис своим ходом, так как водитель сегодня по заявке работает с техотделом. Сделав, грустное и недовольное лицо я типа подчинилась.

На крыльце почитала, что это за такое еще сопроводительное письмо. В нем было сказано, чтобы я вышла из здания, дошла до магазина за углом и стола там. Она заберет меня.

Я простояла минут пятнадцать, прежде чем, возле меня остановилась большая темно-серая машина, с заднего сиденья которой выглянула Вера, махнула мне рукой, и мы отправились в весьма неблизкий к нашему офису ресторан «Карточный Дом». Пока ехали, я для интереса заглянула в пухлый конверт с якобы документами. Ага… Четверть пачки белоснежной бумаги…

В ресторане она потянула меня за руку:

– Столик заказан, – и улыбнулась мне.

Чудеса твои, Господи…

– Из еды, можно я тебе сама закажу? Ты не привередливая?

– Всеяден и всепьющ, – выпалила я, почему-то сильно волнуясь.

Она расхохоталась.

– Короче, еду закажу мою любимую, тебе должно понравится. А вот выпить… Давай водки?

– И на работу не пойдем? – недоверчиво спросила я.

– Ну, по моим расчетам относительно добирательства своим ходом до работы, тебе смысла нет возвращаться. А я в рабочей поездке.

– Шикарно! – я чувствовала, что я опять в какой-то петле особенных отношений, но тут, походу, тоже рыпаться было поздно… да и любопытнее как-то… Хоть накормят.

Машина вот только… хотя, наверное, ночь претерпит.

– Я вот сейчас одному человеку хорошему позвоню. Он наши машины отгонит по домам, если дашь ключи.

Я вылупилась на нее,видимо, слишком ошарашено. Потому что, легонько погладив меня по руке, она сказала:

– Все нормально будет. Нас и по домам доставят и все вообще будет в ажуре.

Я пожала плечами. Я не знала что происходит. Разительные перемены озадачивали. Но по моему мнению, ни чужое падение, ни чужой взлет – не моего ума дело, река событий течет сквозь берега обстоятельств по своим законам… Посмотрим, куда это течение нас вынесет. Зато хоть раз пожру задарма в дорогом ресторане…

Пока я на все соглашалась, перестав размышлять, к чему бы это все, нам принесли водки в холодном графине и мясную нарезку.

– Ну, давай, для разгону, – сказала Вера, разливая водку по рюмкам. – За все диковины этого мира!

Неожиданный тост. Но определенно он сделал водку вкуснее…

Огненная вода в желудке, подкормленная варено-копчено-соленой плотью живых некогда существ… какое занятное у меняя все-таки начальство!

– Может, еще фруктов взять? – озабоченно спросила Вера. – Сока?

– Нафиг?

– Правильный ответ!

А ведь по ней и не скажешь… ладно, потерпим, не запивая… уж больно интересно…

Она наполнила рюмки.

– Знаешь. Спасибо тебе, – сказала она, очень серьезно глядя на меня.

– За что?

– За твою помощь.

– Вера Григорьевна…

– Сегодня «на ты» и по имени, ладно?

– Ладно…

Это тоже надо пережить…

– Вера, я тебя подвезла просто. Ты попросила –я подвезла…

Она кивнула.

– Выпьем.

Выпили, даже не закусив. Она смотрела в окно, упершись локтями в стол.