Не ты

Четыре подноса с едой упали на стол, едва не столкнув Мурин стаканчик с кофе. Она молча его отодвинула и перевела равнодушный взгляд в окно. Подоспевшая компания лично ей была неинтересна. Но ради подруги она готова была терпеть. Вдруг у них и правда что-то сложится с этим блондином? Вроде бы, парень он неплохой. По крайней мере, на первый взгляд. В детали Мура не углублялась.

– Че в пятницу будем мутить? – поинтересовался кто-то из толпы.

– Меня подруга на Мота зовет.

– Вот это зашквар! С тех пор, как он стал принимать анальные плюшки от продюсеров и петь новомодные песенки под олдовые битлы, я к нему ни ногой.

– Скажи это моей подруге, бро…

Лизка невольно вскинула взгляд на Муру. И так всегда, стоило кому-то завести речь обо всей этой х*рне. Можно подумать, Маша снова бы на это дело повелась. Да ну. В школьном прошлом все. Спустя два года эта тусовка её абсолютно не привлекала. Она даже не следила за новинками, ей было все равно, как проходил тот или иной баттл. Она вообще о них не вспоминала. В ее наушниках звучали давно полюбившиеся, проверенные временем треки.

– А на Вирусе в прошлые выходные организовали несколько пробных баттлов. Говорят, в пятницу – повторят. Не хотите сунуться?

– Лиз, я уже пойду… – тихонько шепнула Маша подруге, подхватывая с пола потрепанный рюкзак.

– Но…

– Спишемся потом. Не теряйся.

Если в старом здании университета было еще терпимо, то на улице – жара стояла невыносимая. Футболка моментально прилипла к спине, подмышками образовались пятна. В такой зной даже антиперсперанты не справлялись. Вобрав в легкие обжигающе-горячий воздух, Маша побрела к остановке. Раскаленный асфальт плавился под ногами, казалось, ступи чуть сильнее – и вовсе под землю уйдешь, как в зыбучих песках, ей Богу. Но самый ад был в троллейбусе. Ни вдохнуть, ни выдохнуть. Потому что, если Мурин дезодорант не вполне справлялся, то некоторые его применением вообще не озаботились. К дому Самохина девушка добралась уже в полуобморочном состоянии. Из последних сил прошлепала к торговым павильонам, купила говядины, овощей и, наконец, ступила в прохладу подъезда.

Она уж не знала, удастся ли им поработать, или ей снова придется ухаживать за болящим начальством, но Маше было сказано – прийти.

– Добрый вечер, Дмитрий Николаевич.

– Маша? А… ну, проходи!

Блин, ну почему он так на нее смотрел? Удивленно, будто бы совершенно не понимал, что она здесь забыла? Это выбивало из колеи. В ней ведь и так уверенности ни на грош не было! А тут еще он со своими взглядами!

– А это что?

– Это – продукты. В холодильнике ничего нет, а вам не мешало бы поесть. А для начала хотя бы выпить бульона.

– И что? Ты мне его даже приготовишь?

– От меня не убудет. Но я вам не советую рассчитывать на что-то сверхъестественное. Готовить я, конечно, умею, но не люблю.

Здесь она тоже не покривила душой. Готовить Мура научилась лет в десять. Мать приобщила, чтобы впоследствии переложить на нее свои обязанности по дому. И все бы ничего, да только Машина готовка после подвергалась такой адской критике, что она просто возненавидела весь этот процесс.

– Смотрю, ты решительно настроена получить премию.

– А я смотрю, вам уже лучше, – парировала Мура, – так, может, в моем присутствии и смысла нет?

Самохин молча подпер холодильник, не сводя с подчиненной глаз. Поначалу он списал свою в ней заинтересованность на болезнь. Чего только в горячке не случится? Но сейчас, под действием таблеток, температура упала, а Мурушкина все так же притягивала его взгляд, даже несмотря на убийственную боль в горле. Ну, надо же!

– Кредитную заявку я подготовила и отправила Людмиле Васильевне.

– Я в курсе. Она заезжала с документами утром.

– Хорошо… Что-нибудь еще?

– Угу… Оставь в покое это мясо, хватит уже его мучить. И садись за компьютер.

– Но…

– Я сам все сделаю. А ты займись письмами. Я скелет набросал. Приведи в соответствие. Доулетову продублируй месячной давности за новым номером от текущей даты. Альфе нужны три тягача. Проверь, когда у нас освободятся.

Пожав плечами, Мура уселась за барную стойку и принялась за дело. Начала с Альфы. Хотя у них был целый отдел логистов, просьбами старых партнеров Дмитрий Николаевич занимался лично. И контролировал все тоже сам.

– Людмила Васильевна уходит в отпуск. Ты сможешь выйти на целый день на замену? – из-за болезни голос Самохина звучал непривычно тихо. Видимо, ему и впрямь было плохо. Хотя, кому, как не ей, это знать?

– Когда?

– С первого.

– С первого могу. У меня как раз сессия закончится.

Маша обрадовалась выпавшей возможности, как ребенок. Во-первых, лишних денег никогда не бывает. Во-вторых, Самохин – сам по себе уже довольно весомый повод. В ответ на ее слова Дмитрий Николаевич кивнул, и поставил кастрюлю на огонь. Было что-то уютное в этом всем. В мужчине, колдующем над плитой. Установившееся в квартире молчание прервал звонок телефона. Генеральный покосился на дисплей, и в тот же момент в его лице что-то неуловимо изменилось.

– Самохин, – бросил коротко в трубку. – Поговорить? Мне с ним? Какого хрена? О чем нам с ним разговаривать?

Дмитрий Николаевич вышел из кухни, но в абсолютной тишине квартиры эта попытка уединиться обернулась полным провалом. Мура слышала каждое его слово.

– Нет, ничего не выйдет… Нет! Слушай, ну, серьезно… Чтобы вам сейчас не приходилось отлавливать его по всяким притонам, тебе всего-то и нужно было позволить мне забирать его из детского сада! Принимать участие в его воспитании! Я ведь не много просил. А теперь уже поздно, Вика. Я ему кто? Чужой дядя? Думаешь, он станет слушать мои морали? Да на х*ю он меня вертел. Как и вас с Владюшей… Я – жестокий? Я?! Ты себя слышишь, Вика? Вы его воспитывали. Вы! Что же ты теперь ко мне, поджав хвост, прибежала? Припекло? Да какая, твою мать, месть! За кого ты меня принимаешь? Ты эмоции отключи, а мозг, напротив. И скажи мне – станет ли он меня слушать? Ну?

Видимо, на том конце провода отключились. Либо Самохин сам сбросил вызов. Как бы то ни было, спустя пару секунд тот вернулся в кухню. Сделав вид, что не слышала разговора шефа, Маша сосредоточенно стучала по клавиатуре. Дмитрий Николаевич тяжело осел на барный стул и отвернулся к окну:

– Да слышала ты все. Какого хрена цирк устраиваешь?

Он, что же… хочет это все обсудить? Маша промолчала, но от работы отвлеклась.

– Уже и ярлык, небось, навесила?

– Почему же? Я с этим делом никогда не спешу. Обманчивой, знаете ли, порой бывает картинка.

– И часто тебе приходилось обманываться?

– Не то, чтобы. Зато по-крупному. С людьми вообще все сложно.

– С чего такие выводы в столь юном возрасте?

Казалось, Самохину и правда интересно, поэтому Маша все же решилась озвучить собственные мысли:

– Жизнь научила. Сразу ведь не разберешь, кто перед тобой. Подлинник или подделка. Некоторые так свое дерьмо упаковывать научились – попробуй, разгадай, что в середке. С виду – яркие, вкусные, завлекательные. Я их «люди-фантики» называю. Тех, с которых обертку снимать не стоит, иначе запачкаешься – там коричневая жижа внутри, если вы понимаете, о чем я.

– А ты – философ, Маша…

– А у вас температура опять. Горите – аж отсюда видно. Вам бы прилечь, а с бульоном я и сама закончу.