Апостол Смерти

Сумрак, вздёрнув бровь и уголок рта, глянул прямо на то место, где я стоял.

– Дорогу. И своё гостеприимство.

* * *

Моя конура находилась в старой хрущёвке. Не буду говорить, какое слово в простонародье употребляется для описания местности, куда ещё нужно знать, как проехать на машине, и скажу красиво – на окраине города. Некогда белые стены пестрили разъевшими обшивку язвами, где-то выглядывали ряды кирпичей и старая краска. Дом казался местами обшарпанным исполинской наждачкой.

Когда мы вышли из дорогой чёрной иномарки Демида, я стал невольно следить за его реакцией. Да, моё захолустье не шло и в сравнение с его эркерным домом с огромными лестничными площадками и пентхаузом. Зато в моём подвале и у мусоропроводов не греются крысы. И пускай в подъездах хрущёвок не развернуться, а мусоропровод там отсутствует в принципе, то, что в недрах «элиты» всё же копошатся отвратные, заразные твари, меня немного ободрило.

Сумрак не стал воротить носом, пиликнул сигнализацией и пошёл к подъезду. Зато Лера плелась за ним с таким лицом, будто бы он вёл её на прогулку по городской свалке.

Я понимал, что другого способа провести к себе домой нет, но идея наведаться за ключом к соседу, пусть и была не только самой оптимальной, но и единственной возможной, мне не нравилась.

Вопреки нашим ожиданиям, моя квартира не была опечатана, не наблюдалось также и следов взлома. Наверное, соседи и не подозревают, что меня больше нет. Да и какое им до меня может быть дело.

– Сюда. – Я неохотно ткнул пальцем в покоцанную дверь соседа, и Демид решительно постучал по ней кулаком.

Не раньше, чем через минуту ожидания раздался тяжёлый металлический лязг, эхом отразившийся по всему подъезду. Из-за двери выглянула седая голова низкого худощавого старика в квадратных очках.

– Добрый день. Пётр Иванович? – вежливо заговорил Демид со знанием своего дела.

Сосед стрельнул подозрительным взглядом в Леру и опять в него.

– Пётр Иванович, – подтвердил он хрипловатым старческим голосом. – А вам кого?

– Мы друзья Никиты Баланецкого, вашего соседа.

– Никитки-то? – Дверь открылась шире, и сосед предстал перед нами в поношенной клетчатой рубашке и в рваном на колене синем трико. Он носил эти вещи, сколько я его помню. – А я давно уж его не вижу, и машина во дворе не стоит. То ли загулял, то ли совсем пропал на своих подработках…

– Умер Никитка, – как битой по голове, огрел его новостью Демид.

У старика откинулась щетинистая челюсть.

– Как… как это умер? – просипел он. – Никитка! Помер?!

– Больше сорока дней прошло, Пётр Иванович, – сочувствующим голосом сказал Сумрак. – Меня зовут Демид, я только прилетел с отпуска, и Лера, его девушка, – положил руку на плечо Леры, – мне рассказала.

«Моя девушка» растерялась ровно на секунду и состроила скорбное выражение.

– Разбился он на своей машине, – траурно произнесла она и опустила голову. Демид обнял её за плечи, а старик заахал. – Гроб на колёсах эта его древняя десятка, я всегда ему это говорила, и вот!

– Девятка! – воскликнул я, но Демид оборвал меня на полуслове:

– К вам разве не заходил участковый?

Сосед, поколебавшись, почесал пальцем голову.

– Ко мне-то, бывает, кто и стучит, да я ж пока с кровати встану, пока до двери доковыляю, открою, а уже и нет никого.

– Могила без фотографии, – сообщил некромант.

– У Никиты ни родственников, ни друзей не было, – всхлипнула Лера и спохватилась. – Кроме нас! А у меня только наши совместные фото… сказали, нельзя на могилу…

– Никого у него не было, – закивал Пётр Иванович. – Мать погибла, а как и бабка его, Лидия Семённа, померла, так совсем один остался. Два дня внука с армии не дождалась! А ведь носилась последнюю неделю перед дембелем его, суетилась, готовилась, а тут возьми и скакни давлёнка! Хотел Никитка приехать на бабкины блины, а приехал на её похороны. В такие долги влез, чтоб бабку схоронить, совсем исхудал с голодухи.

– Может, хватит? – разозлился я. – Просите у него ключ!

– Это очень трагично… – начал было Демид, но старика уже несло по полной.

– Тяжко парню пришлось по жизни, ох тяжко! – тараторил он, вылезая из квартиры в древних «разговаривающих» тапках. – Отца не знал, мать потерял в детстве. Та вон тоже в аварии разбилась. Видать, судьба у них такая.

– Пётр Иванович…

– Тогда-то они с бабкой и переехали сюда лет десять назад. Семённа, как дочь схоронила, с давлёнкой замучилась, сахар заскакал, все болячки повылезали! Работать уже не могла, а пенсия эта копеечная – всё на лекарства да кусок хлеба. Не справлялась она. У Никитки ещё первый пушок под носом не вырос, как подрабатывать начал. Всё на себя взвалил, так школу и не окончил. Хороший был парень, толковый, ответственный, цены ему не было!

– Да все только и знают, что говорить «хороший», а помочь никто не хочет! – плаксиво взвизгнула Лера.

Пётр Иванович зашлёпал губами.

– Я ж конечно!.. Да если б только знал! Чем смогу, да… А что нужно-то?

– На его могиле нет фотографии, – повторил Демид отрезвляющим тоном. – Нам нужно попасть в его квартиру и найти…

– Да-да-да! Щас, щас я принесу…

Бешено кивая головой, Пётр Иванович скрылся за дверью и через минуту вынес старый ключ на потемневшем кольце.

– Вот ключик ихний. Я вам сейчас открою, – пробормотал он и зашаркал к моей квартире, костлявыми старческими пальцами переворачивая ключ в нужное положение. – Надо же, Никитка! Да как же так-то?

Как только в двери лязгнул замок, старик, всё ещё держа ключ в скважине, пошаркал тапками по бетонному полу и метнул на Леру выразительный взгляд.

– Как, говоришь, тебя зовут?

В животе у меня неприятно ёкнуло.

– Лера.

– А годков-то тебе сколько?

– Восемнадцать, – не моргнув и глазом, соврала она. Сумрак подался вперёд.

– Пётр Иванович…

– А Никитку вы давно знали? – почти непринуждённым тоном спросил мой сосед, спрятал ключ в карман трико и бодренько подёргал костлявыми плечами.

– Нет! – рявкнул я.

– Да, – одновременно со мной сказала Лера, и замялась. – Ну… не очень давно. Год… может.