Жестокие женские игры

Дорога домой, и встреча с Ракитиными старшими настолько измотали Полину, что теперь ей хотелось только одного – спать. Она была поражена, как сильно постарели родители мужа за то время, что они не виделись. Весь этот вечер, Елизавета Андреевна, не отпускала её от себя ни на шаг. Поминутно вытирая набегающие на глаза слёзы, она то и дело дотрагивалась до плеча невестки, будто хотела в очередной раз удостовериться, что сидящая рядом Полина не является плодом её воображения.

–Завтра Поленька Владимир Иванович отвезёт тебя в больницу к Максюше. Мы ведь чудом нашли его, тогда. Разве могла я подумать, что с моим сыном может произойти такое?! Володя говорит, что его состояние сейчас это следствие воздействия на организм какого-то синтетического наркотика, который ему подмешали, скорее всего, в еду. И деньги и документы у него забрали, а самого, выбросили прямо на трассе. Хорошо добрые люди нашлись, увидели лежащего на обочине человека и «скорую» вызвали. «Скорая» и отвезла его в наркологический диспансер. Максим находился практически в безнадёжном состоянии, я уж думала, что не выживет, на искусственном дыхании несколько месяцев был, но теперь уже сам дышит, а недавно глаза даже стал открывать, но пока не узнаёт никого. Всё это она уже слышала от свёкра, но, услышав ещё раз, с ужасом подумала, что боится этой встречи и не хочет её. Что-то случилось с ней за то время, что она провела в больнице. Может, привыкнув к мысли, что мужа давно нет в живых, а может оттого, что подсознательно чувствовала, что он уже в её прошлом, Полина чуть было не отказалась идти в больницу, но, представив, как это будет больно для его родителей, промолчала. Владимир Иванович предупредил её, что Максим сильно изменился, но, увидев его на следующий день, Полина была потрясена. Лежащий на больничной койке худой, изможденный человек не мог быть её Максимом. Это был какой-то старик, но никак не он. Во все глаза смотрела она на него, не в силах вымолвить ни слова.

–Линушка, – услышала она голос Владимира Ивановича, – я понимаю, это зрелище не из лёгких, но по сравнению с тем, в каком состоянии я его нашёл, он выглядит очень даже неплохо. Мне нужно очень серьёзно поговорить с тобой. Сейчас мы делаем всё от нас зависящее, чтобы вывести его из этого состояния. Но нет никаких гарантий, что когда-нибудь Макс полностью поправиться. Нам бы конечно очень хотелось, чтобы ты и впредь оставалась его женой, но мы не вправе просить тебя посвятить свою жизнь калеке. Это было бы нечестно по отношению к тебе, на твою долю и так столько всего выпало.

– Давайте не будем сейчас об этом – остановила она его. Я не собираюсь заводить новую семью, мне нужна моя. Максиму я ничем пока помочь не могу, но Дашку буду продолжать искать. У меня сейчас такое чувство, что скоро мы увидим её. Не знаю, как это объяснить, но я это чувствую.

– Дай-то Бог, Линушка, дай-то Бог. Я знаешь, тоже не верю, что Дашенька пропала бесследно, и Лиза не верит, потихоньку от меня игрушки покупает, всё надеется, что Дашенька скоро вернётся.

Уткнувшись в плечо свёкру, Полина потихоньку плакала, но эти слёзы уже не были слезами отчаяния, напротив, сейчас она была твёрдо уверена, что скоро всё должно разрешиться, причём разрешиться в лучшую сторону.

–Владимир Иванович, а может быть Максима нужно отправить куда-нибудь за границу? – спросила она его.

–Я уже думал об этом, но пока в этом нет необходимости. Позже, да, это было бы прекрасно. Тогда его шансы на выздоровление увеличились бы в разы. Правда стоит это очень и очень дорого. Мы с Лизой подсчитали, что даже если продадим квартиру и дачу, назанимаем у всех знакомых, нам едва хватит оплатить только половину, необходимого для лечения срока.

–Ну что же, значит, будем искать деньги – задумчиво ответила она и ещё раз подошла к лежащему на больничной койке, мужу. Чуть дрожащей рукой она дотронулась до впалой, заросшей щетиной, щеки и, стараясь не оглядываться, быстро вышла из палаты.

Сегодня ей вдруг захотелось съездить на ту самую квартиру, которая так и не стала им общим домом и где находились все её и Дашины вещи. Что-то тянуло её туда, и даже себе самой Полина не могла объяснить, что именно ей там было нужно. Поэтому, невзирая на возражения Владимира Ивановича, не хотевшего отпускать её одну, она всё же поехала в Кунцево. Квартира встретила её затхлым, нежилым запахом. На всём была печать запустения и, постояв в нерешительности несколько минут, Полина решительно принялась за уборку. Выметая скопившуюся за эти месяцы грязь, она чувствовала, как избавляется от боли и отчаяния в своей душе. Сейчас её ничего не могло расстроить и даже вид Дашкиных вещей и игрушек не вызвал грусти. Наоборот, она была уверенна, что все они очень скоро понадобятся своей маленькой хозяйке. В тот момент, когда Полина домывала пол в комнате, которую определила как Дашину, раздался звонок в дверь. Недоумевая, кто бы это мог быть, она отворила дверь и увидела перед собой незнакомого пожилого человека. Оглядев её растрепанные волосы, мятый халат и вымазанные по локоть руки, он, посторонившись от грязных струек воды, стекающих с половой тряпки, неуверенно произнёс: -Добрый день пани – услышала она, с сильным польским акцентом речь. Моё имя пан Юлий Вишневецкий. Я ищу пани Полину Вишневецкую. Скажите, вы знаете её?

От волнения ей перехватило горло, и несколько секунд Полина молча смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова. Потом, опомнившись, посторонилась, дав возможность войти, и побежала в ванную. Переодевшись, вымыв лицо и руки, расчесав волосы, она вернулась в комнату. Не зная куда присесть, её неожиданный гость сначала в растерянности постоял между разбросанных по всей комнате вещей, а затем, увидев висевшую на стене фотографию, медленно подошёл к ней. Не замечая присутствия Полины, он, надев смешные маленькие очки, принялся пристально рассматривать портрет Яна Вишневецкого, её отца. От волнения Полину слегка, как в ознобе потрясывало, но, пересилив себя, она обратилась к нему по-польски.

–Полина Вишневецкая это я. К сожалению, не могу сейчас показать вам свои документы, их здесь нет, но если хотите, можете подождать, пока я съезжу за ними. А это, указала она на портрет, мой отец. Его зовут…

–Не надо, – глухим от волнения голосом прервал её пан Юлек, – я знаю, как его зовут. Это Янек, одно лицо с моим покойным братом, Стефаном.

Внимательно вглядевшись при более ярком освещении в её лицо, и услышав родную речь, пан Вишневецкий уже не сомневался, что перед ним родная внучка Стефана.

– Ты не похожа на него, вот только глаза, да, глаза у тебя такие же, зелёные, как у отца, деда и прадеда. Ну что же, давай ещё раз знакомиться. Значит, ты моя двоюродная внучка, пани Полина Вишневецкая, а я твой двоюродный дед пан Юлек Вишневецкий. Долго я тебя искал, но, Слава Пресвятой Деве Марии, наконец-то нашёл.

Несколько последующих часов, они провели, рассматривая фотографии и только, когда, Полина совсем охрипла, рассказывая ему о бабушке, отце и матери, пан Вишневецкий вспомнил, наконец, о том самом главном, что необходимо было узнать у Полины.

–Скажи мне, Полинка, где тот крестик, что я передал Стефании в память о её муже? Ты знаешь, о чём я?

–Конечно, знаю. Но сейчас не могу показать его вам. Этот крестик после папиной смерти мама отдала мне. Знаете, он ведь всегда носил его, не снимая, а в тот раз, почему-то оставил дома. Мама говорила, он, как чувствовал, что не вернётся. А я в свою очередь передала этот крестик своей дочке…

Несколько минут она молчала, но потом, собравшись с силами, продолжила разговор.

– Дашеньку похитили. Это случилось почти год назад. Я до сих пор не знаю, кто и зачем это сделал. Сначала мы ждали, что потребуют выкуп, но нет. Даша как в воду канула. Я искала её везде, потом попала в больницу. То, что вы застали меня здесь, чистая случайность. Ещё сегодня утром я и сама не знала, что приеду сюда.

–Это не случайность, Полинка, уж поверь мне. Жизнь порой творит с нами такое, что и во сне не может присниться.

Выслушав её, он уже не сомневался, что та маленькая девочка, которую ему показала в приюте Кристинка, дочь Полины. Как она туда попала, одному Богу известно, но теперь он был уверен в том, что именно Дашу он видел там. Пока же, не желая вселять в Полину ложную вдруг надежду, он предпочёл ничего не рассказывать о девочке.

–Я хочу, чтобы ты поехала со мной, Полинка. Я так счастлив, что, наконец, нашёл тебя. Есть две очень веские причины, почему ты должна поехать. Первая, это завещание твоего прадеда, а о второй ты узнаешь, когда приедем в Варшаву.

–Вы хотите, чтобы я поехала с вами? – переспросила она его. – Но это так неожиданно, у меня даже заграничного паспорта нет, и я только вчера выписалась из больницы…

Неожиданно твёрдым тоном пан Вишневецкий прервал все её сомнения и добавил: – Варшава, это то, что больше всего необходимо тебе сейчас, поверь мне. Я не могу пока ничего объяснить, но это очень важно для тебя. А кроме всего прочего, ты познакомишься с Кристинкой и Зденеком, моими внуками и с моим сыном Казимиром, твоим дядей. У тебя теперь большая семья, пани Полинка. Прошу тебя, соглашайся.

–Хорошо, я поеду, – неожиданно для себя согласилась она, – но сначала вы познакомитесь с родителями моего мужа. Я сейчас живу у них, почему, долгая история, но потом я обязательно всё вам расскажу.

–Конечно, я очень хочу познакомиться с ними, и, пожалуйста, Полинка, если сможешь, называй меня дедушкой. Мне было бы так приятно слышать это.

–Хорошо, я попробую, дедушка – сказав это, она вдруг порывисто встала, и крепко обняла пана Юлека. Уловив чуть слышное всхлипывание, он ласково погладил её по волосам и сказал: – Ну, хватит, хватит плакать. Всё будет хорошо. И дочку мы твою найдём, не сомневайся. Чтобы ты знала, старый Юлек чуть-чуть волшебник, это Кристинка так говорила, когда была маленькая. Но, думаю, она была права. И если я говорю, что всё будет хорошо, значит, так оно и будет.

И Елизавета Андреевна и Владимир Иванович были шокированы тем, что у Полины объявился дед, но вскоре, очарованные им, уже сами уговаривали Полину поехать в Варшаву.

–Поезжай Линушка, – вытирая слёзы, сказала Елизавета Андреевна. Это такое счастье, найти своих родных. Прямо как в кино, честное слово. Если бы ещё и Дашенька нашлась, я бы точно в чудеса верить начала.

–А вы верьте, пани Лиза, обязательно верьте. Как же жить, если не верить? Если бы я не верил, то ещё в немецком лагере, как это по русски – копыта отбросил, – смешно коверкая слова, сказал он. А я верил, что выживу, и как видите, до сих пор жив. У меня ещё много дел на этом свете. Зденека нужно женить, Кристинку замуж выдать, теперь вот ещё Дашеньку найти. Если бы не верил, что всё получиться, я бы и жить не смог – смеясь, закончил он.

–А как же с паспортом быть? Это ведь, наверное, очень долгая процедура? – обратилась Полина к свекрови.

–Паспорт за несколько дней будет готов, это я беру на себя. Сейчас же позвоню Игорьку, попрошу помочь – с этими словами Елизавета Андреевна вышла из комнаты, а Полина вместе с Владимиром Ивановичем и паном Юлеком принялись листать альбом с фотографиями.

–Вот, дедушка, это Дашенька, когда ей было два года – пан Юлек долго разглядывал фотографию и, наконец, пробормотав себе под нос – всё сходится, Матка Бозка, всё сходится, положил фотографию на место.

–Что сходится, пан Юлек? – удивлённо спросил его Владимир Иванович.

–Да это я так, пан Вольдемар, сам с собой говорю. Похожа Даша на Полинку, очень похожа.

Чуть позже, листая альбом, Полина наткнулась на незнакомую ей фотографию очень красивой девушки. Минуту она пристально разглядывала незнакомку, а потом вдруг поняла, что где-то уже видела её, но, как ни старалась, не смогла вспомнить ни её имени, ни где они встречались.

–Кто это? – обратилась она к свёкру.

–Это знакомая Максима. Они встречались когда-то. Ты видела её на его дне рождении, как раз перед вашей свадьбой. Она ещё так внезапно убежала тогда.

–А вот, пан Юлек, посмотрите, это мы с Дашенькой в парке – мужчины вновь склонились над альбомом, и никто из них не заметил, как сильно вдруг побледнела Полина. При виде этого лица на фотографии, в голове у неё будто что-то щёлкнуло. Она узнала её, вернее узнала эти глаза, из своих ночных кошмаров. Все части головоломки вдруг встали на своё место и единственное, что Полина не могла понять, почему она не догадалась об этом раньше.

–Пан Юлек, хриплым от волнения голосом обратилась она к деду, я не могу поехать с вами. Простите меня, но не могу.

–Что такое? Разве я не сказал, что это очень важно для тебя?

–Я не могу. Мне нужно к Даше. Кажется, я поняла, кто забрал её у меня.

Увидев, что она всё ещё держит в руке Викину фотографию, Владимир Иванович недоумённо спросил:

–Ты считаешь, что здесь замешана Вика? Но это немыслимо. Она уже столько лет живёт в Вене. Не могла же она посадить ребёнка в чемодан и тайно вывести из страны?

–Я не знаю, как она это сделала, но это она, я точно знаю, что она.

–Вы говорите, эта женщина живёт в Вене? – перебил их пан Юлек.

–Ну да, в Вене. И уже столько лет. Честное слово, Линушка, это просто бред какой-то.

–Это не бред. Помните, я говорила и вам и в милиции, что когда я обнаружила, что Дашки нет рядом со мной, от того места отъехала машина. Лиц я не видела, но запомнила глаза, они так странно смотрели на меня. Мне нужно было бежать за той машиной, но я так растерялась, что ничего толком не соображала.

–С материнским сердцем ничего не может сравниться. Мать всегда чувствует своего ребёнка, как бы далеко он от неё не находился. Но послушай меня внимательно, внучка. Попасть в Австрию из России довольно тяжело. Необходимо приглашение, а на его получение уйдёт очень много времени. К тому же нужно ещё иметь того, кто бы это приглашение прислал. Через туристическое агентство, конечно быстрее, но всё равно, подождать придётся. Самое разумное решение, это ехать со мной. Попасть в Австрию из Варшавы намного легче, тем более у нас с тобой одна фамилия. Твой дядя Казик поможет с документами, и мы со Зденеком сами отвезём тебя в Вену.