Динара

Пришла осенняя прохлада. Затих ядовитый звон цикад. Осталось нежное чириканье воробьёв.

Под действием алкоголя многое становится проще, мир – намного лучше и понятнее. Я полюбил выпивку, принимая во внимание то, что её было много, и была она бесплатной. Киргизский персонал сочувственно смотрел на меня, курдский – просто следил. Пили абсолютно все: официанты, kapicilar

, всё начальство, киргизы, курды, парни, девушки, старики. Все пили только ближе к концу смены или хотя бы к середине. Я был единственным, кто за десять минут до утреннего митинга добывал чистый bardak

и устремлялся к холодильной камере навстречу красному вину.

Я начал медленнее работать и перестал улыбаться, поток чаевых сократился. Каким-то образом я находил силы работать – потому меня не собирались увольнять.

Условия труда были неплохими, но и не совсем хорошими. Работа была сверхтяжёлой. Платили смешные деньги – руководство отеля это прекрасно понимало. Не напиваться от того, что мы там испытывали шесть раз в неделю – было бы героизмом. По этой причине мелкие начальники и сам Mesut m?d?r снисходительно относились к выпивающим. Пьяный персонал лучше, чем его отсутствие.

К тому же, они и сами пили как сапожники, по ночам закатывали сцены, устраивали драки между собой.

1 – (тур. – дворники)

2 – (тур. – бокал)

***

После того, как американцы ввели санкции в отношении Турции, наши зар. платы резко уменьшились. Это не коснулось турецкой лиры по отношению к внутреннему товару. Лира была ослаблена относительно доллара. Турецкая экономика проявила стойкость. Но для нас больше не было смысла обменивать свои честно заработанные лиры на доллары и отправлять последние домой. Единственным верным способом сохранить результат своего адского труда – была банальная покупка вещей. Цены на одежду остались прежними. Киргизская молодёжь, работающая в турецких отелях, ринулась в фирменные магазины скорее тратить деньги. И я тоже.

***

– Ortak bir tarihimiz var

, – любил говорить управляющий, Месут.

Он отвечал за все рестораны отеля. Месут был турок. Мы за глаза называли его Озилом, в честь футболиста. Тоже по моей инициативе, разумеется.

Когда в среде киргизских официантов поднималась какая-нибудь смута, связанная с низким окладом или несправедливым распределением труда, то по взмаху волшебной палочки появлялся Месут. Он был парламентёром в киргизско-курдских конфликтах.

– Ушул т?рк гана адам сыяктуу с?йл?т

, – говорили наши доверчивые парни.

– Siz M?sl?mansiniz, biz M?sl?maniz

.

Ребятам подобное было весьма по душе. Киргизы таяли, слушая что-нибудь об истории нации или религии, о величии. Неважно, что. Лишь бы было про величие.

Такое часто говорили клиенты-турки, вызывая положительные эмоции у официантов-киргизов: чтобы не давать чаевых. А в случае с Месутом – чтобы была рабская привязанность к работе. Как откажешь после таких лестных слов!

Турецкая культура мне очень нравилась. Нравилось их стремление к западным ценностям. У них был порядок в умах, во внешнем виде, в работе. Турки и вправду заправляли всеми тюркскими народами. Они много не болтают, свою крутость доказывают не на словах, а на деле. Но я не был сторонником пантюркизма.

1 – (тур. – У нас общая история)

2 – (кирг. – Единственный турок говорит (обращается) хорошо)

3 – (тур. – Вы мусульмане, мы мусульмане)

***

09 сентября 2018 года.

Я хотел пообедать в столовой отеля, впрочем, как и всегда. Обед в 12:00. Моя смена начнётся в 16:00. Сейчас 11:00. Прошлой ночью я рано уснул, потому рано встал, сделал пробежку, принял душ, почитал дешёвый американский детектив, сделал наброски к своей повести о путешественнике.

Теперь лежу и мечтаю. Есть ещё время. Вдруг звучит будильник Айбека. Он всегда так делает – ставит будильник на полную громкость и долго его не выключает. Я терпел это с конца июня, сейчас начало сентября. Встаю.

– ?ч?р

, – тихо говорю я.

Поросячьи глазки даже не открываются. Я повторяю.

– ?ч?р, деп жатам сага

!

Он потягивается и зевает, но глаза так и не открывает. Я говорю в третий раз.

– Эээ, акрын

, зае…л! – Раздражённо отвечает он.

Мне не понравилось его чисто деревенское эээ. Молча, со всей силы бью его левым кулаком в бровь. Это болезненное место на лице человека. Подушка в крови. Он пытается соскочить, словно его облили ведром холодной воды. Я ударил его в то же самое место ещё раза четыре, чтобы ему не казалось, что мне его жалко. Айбек укрывался руками. Все присутствующие соскочили с кроватей. Они притворялись спящими, слушая наш короткий диалог.

Из разнимающих, на меня особенно зол был Азат. Бить своих друзей – это его любимое дело. А тут какой-то городской житель начал кормить ударами наглую морду его двоюродного брата. Где это видано? Где это слыхано?

Как правило, именно деревенские киргизы диктуют правила общественной жизни, они патриархальны и считаются хозяевами страны, это не обсуждается. Как такое могло случиться, чтобы киргиза бил русскоязычный, торчок, шаардык бала

, балконский? Но даже Азат ничего не смог сказать мне – это было выше его понимания. Айбек был целиком неправ, получил по заслуге. Дело с концом.

1 – (кирг. – Выключай)

2 – (кирг. – Выключай, я тебе говорю!)

3 – (кирг. – тише)

4 – (кирг. – городской мальчик)

***

В начале сентября был сильный наплыв турок. В основном это были семьи, не успевшие урвать кусочки лета. Турки были капризными. Они сильно гоняли нас, и чаевыми от них даже не пахло.

Я работаю на Yakamoz. Тут и прелестный вид на море, и пасмурная погода, и большие волны. Всё было хорошо.

– Kazak misin