– Это же романтика. И вообще, ты счастливчик, Абу! Тебе выпала большая честь жить и работать рядом со мной – Нургазы Асановым, нищим романтиком, демократом до мозга костей, грозой всех девушек, времён и народов. Ты дышал одним воздухом с великим вольнодумцем и мечтателем. Если доживёшь до старости, если сможешь сделать детей, а они – своих детей, то ты скажешь внукам: когда-то в Турции я работал вместе с неподражаемым и несгибаемым Нургазы Асановым.
Абу хохочет.
– Насчёт нищего романтика согласен, про демократа тоже, но чтоб гроза всех девушек!
– Так и есть, дружище. Я будоражу девичьи сердца, Абу. Будь осторожен, юный сопляк! Не успеешь выпустить газ из задницы, как твоя жена уже в моём списке, а твой сыночек уж больно похож на меня – особенно, глазами!
Абубакир выдерживает паузу, чтобы переварить услышанное. Оба смеёмся. Так мне исполнилось двадцать семь.
1 – (кирг. – любимая)
2 – (Улица имени Льва Толстого в центре Бишкека – известна тем, что на длинном её отрезке на обочинах
небольшими группами стоят молодые люди. Они ожидают появления работодателей и берутся за
любую работу. Все они, как правило, с юга республики.
3 – (кирг. – пятничная молитва)
4 – (тур. – зар. плата)
***
После того, что я услышал про Кутмана и его жену, я начал понимать, во что превращаюсь сам. Динара часто просила у меня денег взаймы – я давал. Она возвращала. Когда Динаре нужно было что-то от меня, она заглядывала мне в глаза. А в остальное время она воротила нос. Стоило мне подсесть за её столик в столовой – она демонстративно вставала и уходила. Я терпел, как завербованный. Если бы она попросила у меня всё накопленное за эти месяцы, а это почти тысяча долларов – я бы отдал ей, не думая. Она меня использовала. Это было паршиво.
***
09 октября 2018 года.
01:40.
Сезон подходит к концу. Дискотеки на улицах стихают, всё больше тишины.
Мы на ночном пляже. Я, Айбек, Азат, Абу, Джекуля и Бекс лежим на лежаках. Мы пьяны, как обычно. Трезвенником был только Бекс – он молился пять раз в день и постоянно учил немецкий. Айбек и Абу – в стельку пьяны. У них двоих язык не вяжется. Абу вновь плачет. Мы с Айбеком и Азатом распили две бутылки красного на B?y?k Teras. Дело было после полуночи, когда все начальники пьянствуют, и никому ни до кого нет дела. Абубакир и Джекуля напились виски, причём где-то поодиночке. Мы часто напивались маленькими группами, а ночью объединялись на пляже или в общежитии. На этот раз дворник-Нурбек, наш сосед по комнате, по многочисленным просьбам трудящихся вытащил из отеля виски в пластиковой бутылке.
Азат украдкой разглядывает меня. Стоит мне взглянуть на него, как он отводит глаза. Азат не понимает таких как я. Догадываюсь, о чём он думает.
– Братан, сиз эмнеге кудайга ишенбейсиз
? – Спрашивает он. Я прочитал по лицу ход его мыслей.
– Даже не знаю. У меня с богом напряжённые отношения, мне кажется, я ему не нравлюсь.
Мои слова шокируют ребят.
– Эмнеге
? – Вставил Айбек.
– Билбейм
, – ответил я спокойно. Разговор был дружественным.
– Во что веришь, братан?
– Только в любовь.
– Иии, кстати, Эрдалдын батясы каза болду
, – сказал Айбек, – б?т начальниктер билетке акча чогултушту. Ал Диярбакырга кеткен болсо керек
.
– Кайра келеби
? – Спросил Азат.
– Билбейм.
– Вряд ли вернётся. Сезон заканчивается в конце октября. Пока похоронит – будет середина. Какой смысл на две недели возвращаться? – Предположил я.
– Билбейм, – пожал плечами Азат.
– Эрдал-байкуш ?з? шашып аткандыктан, мен аркылуу баарыбыздан кечирим сурады. Эгерде кайсы бир??б?зд? таарынтып койгон болсо да, кыргыздар ачууланбашсын деп суранды эле
, – сказал Айбек.
– Эрдал-шеф – красавчик, – сказал Джекуля.
В последние дни у меня складывались особенно тёплые отношения с Айбеком и Азатом – моими братьями по комнате. Мы помирились молча. Скоро Айбек, Азат, Абубакир и Бексултан улетят на родину. Мне грустно. Возможно, там, в Кыргызстане мы случайно встретимся на улице или напишем друг другу что-нибудь в соц. сетях, но друзьями мы больше не будем. Здесь нас объединяли: работа, общежитие, шутки, пьянки, футбол и просто дружба. Этого уже не будет.
Я был тысячу раз прав, когда бил сперва Айбека в комнате, потом Азата на пляже. Я сделал это вполне осознанно и не жалею. Но с каждым ударом я разрушал в себе что-то ценное, что было во мне с детства, но неумолимо испарялось. Удар по лицу товарища – это удар по собственной душе. Поднимая руку на младших ребят, я терял всё человеческое, я унижал в первую очередь самого себя. Мысль о злобе разъедала меня изнутри.
По очереди пьём виски с горла, запивая колой, – Кыргызстан ?ч?н
! – Звучит общий тост.
Абубакир не рассчитал свои возможности, его рвёт.
До нас донеслись крики на русском и турецком. Ругаются люди, похоже на драку. Мы встаём с лежаков. Ребятам хочется помахать кулаками. Молодые ведь, горячие.
– Мы за русских! – Кричит Айбек, как безумец.
– Эмне болду
, нах…! – С пеной у рта подбегает к туркам Же?иш.
Джекуля мне всегда казался спокойным и добродушным. Сейчас в нём проснулся дьявол. Наверное, Джекуля на многое способен, если его разозлить.