– Давай сменим тему. У меня сегодня день рождения.
– Кстати, как отметил? – Кутман повеселел.
– Не отмечал. Денег мало. В Турции ты единственный человек, кто меня поздравил. Спасибо тебе. Хотя, другие просто не знают. Родители уже утром через facebook поздравили.
– Чувствую перегар.
– Мы с Абубакиром заправились топливом. Без него тут никак. Знаешь, что такое background? – Смеюсь я.
– Слышал.
– Тебе надо бы побывать там для расширения кругозора. Если ад – это печь, в которой горят люди за собственные грехи, то background – это бесплатная баня для бедняков и неудачников.
Кутман уходит. Ему завтра утром вставать. Время раннее. Мне спать не хочется. Скучно. Я не ухожу в комнату, достаю из рюкзака свой толстый синий блокнот, куда записывал наброски к будущим рассказам. Не успел написать одно предложение, как в кафетерий вошёл Абу. Он пьян больше, чем я. Наверняка зашёл поплакаться. Уж лучше Абу, чем одиночество.
– Братан, вот вы где! – Заревел он как поросёнок. Прежде чем ныть, он внимательно оглянулся. Кроме нас, в кафетерии никого.
– Что случилось? – Я поощряю его нытьё, делая участливый вид. Настолько мне скучно.
– Бл…. Я зае…ся. Всё зае…ло.
– Подробнее и с расстановкой! – Расплылся я в улыбке.
– Я тут посчитал – платят нам здесь двести восемьдесят баксов. Один раз я должен оплатить компании триста пятьдесят баксов. Получается, я отдам им больше, чем мой месячный оклад, – скулит Абу, одним вдохом загоняя свои сопли снова в нос.
– Получается, что так. Мои соболезнования, – издеваюсь я над ним.
– Ни капли не смешно! Я устал от всего этого дерьма!
– Абу, ты не один такой – вся страна в нищете. Посмотри на нашу Львушку
. Видел там парней с сумками? А сколько их на Ошском рынке! У них нет ни образования, ни работы. Всё, что есть в их жизни – это разгрузка вагонов и жума намаз
. Они одеты в отрепья и готовы работать на три часа больше, если их накормят.
– Нурик-братан, а вы откуда знаете?
– Я был среди них, разгружал фуры, когда был разнорабочим в мебельном магазине. Повезло, вагоны разгружать не приходилось, моя нежная спина бы не выдержала. Я общался с ними, я знаю о них немного. Когда на улице +40 – они на скамейках, когда -15, они под мостом. Радость для них – это посидеть на корточках покучнее, порубиться в карты и разделить лепёшку на восьмерых. Каждую зиму некоторые из них теряют конечности от холода. Это не значит, что мы лучше и счастливее их, эти парни далеко не грустные – они улыбаются искренне. Но их труд тяжелее нашего, чисто физически. Нам не стоит плакать, давай лучше найдём хоть одну светлую сторону и будем радоваться ей.
Абубакиру полегчало. Он осознал, что есть люди, которым живётся ещё хуже. После таких утешений становится легче.
– Разве есть в нашей жизни светлые стороны? – Всхлипнул он.
– Без сомнения, есть. Не каждый видел Турцию, а мы её ощутили сполна. Вдоль и поперёк. Завели друзей. Гоняли в футбол.
– Я не играю в футбол.
– Это твои проблемы! – Смеюсь я с издёвкой.
– Смешнее некуда, – улыбается он.
Он снова всхлипывает.
– Представь себе, чью-то жизнь прерывают на первом месяце после зачатья, кто-то умирает в момент рождения, а мы нежились на пляжах Средиземного моря, пили виски целыми вёдрами, лопали турецкую еду. Здесь я влюбился и попытался дотянуться до звёзд. Всё не так хреново, Абу.
– Так, так, так! В кого вы влюбились?
– Кто меня просил трепать языком? – Улыбаюсь я.
– Рассказывайте!
– Х…й тебе! – Показываю я ему средний палец, – что-то должно остаться при мне.
Мне хотелось поболтать с кем-нибудь о своих чувствах к Динаре. Я был почти в том же состоянии, что и Абу. Я с трудом держал язык за зубами.
– Ничего себе, братан влюбился! Ушам не верю.
– Я не имею права влюбляться?
– Просто не ждал такого.
– Ладно, давай забудем.
– Меня не устраивает моё положение! – Вновь завёлся он.
– Какое положение?
– Это положение!
– Что с ним не так, с положением? – Допытываюсь я.
– Сами посудите! Вот так проходит наша молодость, убираем грязные тарелки за туристами. Гнём спину.
– Наш путь самый сложный, но он верный и единственный. В конце нас ждёт приятный бонус. Он для самых стойких.
– Да? Какой бонус?
– Ты знаешь, о чём я, – я еле сдерживаю хохот.
– Рассказывайте!
– По-турецки это называется maas
, тысяча шестьсот лир – это примерно двести восемьдесят долларов.
Абу завизжал от смеха.
– Смешные деньги. Я отправлю их в Бишкек своим родителям, этого им хватит дней на десять. Потом я даже не представляю, что будет. Какой смысл во всём этом? Зачем всё это?