Эксперт для ангела

Мы шли по тенистой дорожке, непринужденно беседуя. Синьор объяснял суть расхожих выражений, повторяя их вслух по слогам для меня. Я смеялась над собственными попытками выговаривать певучие, страстные, полные южного солнца, итальянские слова. У самого дома, навстречу нам вышел хмурый, что грозовая туча, Анжело. За братом с виноватым видом семенил Лучо, поминутно бросая на обоих родственников встревоженные взгляды.

Старший Валлара обратился к среднему на итальянском. Тот ответил, стойко выдерживая жесткий, взбешенный взгляд. Слово за слово, завязалась перепалка. Низкий рокот разъяренного голоса Анжело перемежался со все набирающим обороты баритоном Валенсио. Скоро средний уже откровенно кричал на старшего, который стоял, напряжённо выпрямив спину, сложив крупные, рельефные руки на груди и широко расставив ноги. Встревоженный Лучо перевел взор на меня, словно умоляя прекратить их спор, пока все не зашло слишком далеко. Цепкие пальцы Валенсио порывисто сомкнулись на белоснежном вороте рубашки главы клана и терпение Анжело лопнуло.

Двумя резкими движениями он сбросил руки брата, перехватил на запястьях и, двигаясь быстро, четко, почти неуловимо, завернул их за спину. Противник был вынужден наклониться вперед, злобно, сдавленно выругавшись. Тускло сверкнуло дуло пистолета, приставленное к смольному виску Валенсио. Анжело низко, вкрадчиво, медленно зашипел на итальянском, упоминая мое имя. Брат горько усмехнулся, всем телом предпринимая бесплодные попытки высвободиться, и размеренно проговорил что-то в ответ. Из всего произнесенного я поняла лишь одно слово: «Джулия».

Янтарный взор лидера клана сильнее потемнел, грубые скулы чётче выступили на латинском лице, явственно выражая закипающую ярость. Щёлкнул предохранитель и ситуация начала приобретать размеры безвыходной. Я отчётливо поняла, что просто обязана вмешаться.

Анжело

Понимая, что должна немедленно предпринять решительные меры, я не нашла ничего более умного, чем громко вскрикнуть и упасть в фальшивый обморок. Это подействовало: все три брата вмиг затихли и через секунду бросились ко мне. Едва приоткрыв глаза, мне удалось разглядеть из-под опущенных ресниц, как Анжело смерил полным бешенства взглядом сначала Валенсио, а потом и Лучо. Оба брата опустили руки и отступили на второй план, пропуская его к бездыханному телу эксперта по древностям.

Крепкие руки синьора Валлара аккуратно, словно великую ценность, подняли меня с земли. Мягкие, горячие губы коснулись виска, нашептывая низким взволнованным голосом что-то на родном ему итальянском. Быстрое, гулкое сердце рвалось из груди, а глубокое, порывистое дыхание обжигало кожу у самого края волос. Переведя дух за пару секунд, неаполитанец бережно понес меня в направлении дома. На ходу синьор отдавал короткие, четкие указания, приводящие все вокруг в движение, словно ключ завода сложный механизм часов.

– Паолита, малышка моя, – тихо выдохнул Анжело у самого уха и аккуратно поцеловал бьющуюся на виске, тонкую венку.

– Со мной все хорошо. Не волнуйся.

Я повернула голову в его сторону и едва не коснулась мягких, чувственных губ. От этого кожа сразу покрылась мурашками, а по телу стек короткий, напряжённый спазм удовольствия. Неаполитанец только крепче сжал оковы объятий, шумно, облегчённо выдыхая.

– Что ты устроила?

– А как иначе было прекратить ваш спор?

Прозрачный огонь янтарных глаз быстро потемнел, наполняясь злостью и раздражением. Цепкие пальцы впились в кожу, причиняя ощутимую боль.

– За Валенсио испугалась?

Я не смогла отказать себе в удовольствии наблюдать яркое пламя ревности, разом вскипевшее в горячей крови молодого синьора Валлара.

– А если и так, то что? Он ведь ещё не обручен?

Резкие движения сразу выдали праведный гнев итальянца. Казалось, что каждая мышца в его крупном теле натянулась до каменной жёсткости, проступая под смуглой кожей. Низко наклонив голову, он медленно процедил сквозь плотно сомкнутые зубы, у самого уха.

– Не смей злить меня, Паола.

– И что же мне может грозить? – язвительно усмехнулась я.

Но встретив мстительный, высокомерный взгляд итальянца тут же как-то сникла, притихнув в крепких руках, словно птичка в силках.

– Продолжай в том же духе и скоро увидишь, – злобно прорычал синьор, легко заворачивая, через дверной проем в мою спальню.

Вслед за Анжело, бесшумно ступая, вошёл седой, но подтянутый, высокий и красивый мужчина с большим, кожаным саквояжем.

– Ей уже лучше, Антонио.

Валлара резко отдернул руки, с силой швырнув меня в самый центр кровати. Затем раздражённо отвернулся, обращаясь по-итальянски к вошедшему. Распоряжения, отданные мужчине, скорее носили ультимативный характер, потому вползали в душу неприятными предчувствиями. Почему-то веселость, вызванная приливом его горячей, очевидной ревности, легко улетучилась уступая место разочарованию. Захотелось, чтобы синьор остался со мной… Для чего только? Наверное я должна была извиниться перед ним за свое поведение, поскольку очевидного он замечать не хотел. Ведь далеко не Валенсио заставлял сердце восторженно биться от странных, но сладостных ощущений, туго сворачивающихся в животе при воспоминаниях о суровом взгляде янтарных глаз.

Но синьор Валлара моих мыслей не знал. Он покинул комнату резкой, легкой поступью, демонстрирующей кипящую злость, не попрощавшись и даже не обернувшись у двери. Его высокая фигура, словно натянутая струна что вот-вот может лопнуть, выдавала быстрыми, четкими движениями попытки скрыть истинное состояние.

Незнакомый мужчина, оставшийся рядом, проводил хозяина сосредоточенным взглядом и неуверенно присел на край кровати, привлекая к себе внимание.

– Мое имя Антонио Фоскарелли. Я – семейный врач этого дома. Что вас беспокоит?

Беспокоило меня многое, в особенности собственная странная реакция на пренебрежение сиятельного синьора Валлара. За время пребывания в компании этого гангстера я просто перестала понимать и происходящее, и себя вместе с ним. Обида подступала истерикой, а присутствие доктора совершенно не способствовало самоконтролю.

– Вам лучше уйти, – слова едва слышно срывались с губ в тщетных попытках сдержать слезы. – Пожалуйста.

– Вы позволите осмотреть вас? Обморок может оказаться последствием серьезного заболевания, – продолжал упорствовать врач, показательно не замечая моей неприязни.

– Мне нужно побыть одной!

Звонкий крик быстро сорвался на плач. Не хотелось демонстрировать эмоции постороннему человеку, но поделать с собой я ничего не могла. Да что же не так?

Почему на меня смотрят, как на пустое место или предмет мебели? Даже тот, кто по факту не должен. Порывисто всхлипнув, я натянула одеяло до самой макушки и отвернулась от врача, демонстрируя нежелание общаться дальше.

– Хорошо, – терпеливо согласился Антонио и, поднявшись, направился к своей сумке. – Приготовлю вам седативные капли. Они помогут поспать и вернут душевное равновесие… На какое-то время.

Доктор будто сочувствовал мне, разделяя нелестное мнение о критической сложности общения с мужчинами семейства Валлара, особенно всеми сразу. Словно пытался выразить солидарность моим тягостным чувствам, обречённо вздыхая при каждом слове.

Понимая, что просто так врач не отвяжется, все же пришлось покориться и принять неприятную настойку, запив капли холодной водой. Скоро голова потяжелела, веки закрылись и сознание провалилось в глубокий сон.

Прошла, наверное, пара часов. Открыв глаза, я обнаружила за окном яркие, блестящие, стальные звёзды на прозрачном, высоком небосводе. Теплая, южная ночь властвовала над большим садом и окрестностями. Густой воздух полнился миллионами разных запахов, звуков, движений. В душе снова неприятно зашевелилось смятение.

Для чего мне здесь оставаться? Продолжать злить братьев Валлара? Они нравились мне… Оба. Валенсио в последнем разговоре проявил себя живым, настоящим, без пафоса и наносного внимания, это подкупало. Анжело… Его я скорее всего просто идеализировала. Хотела наделить встреченный три года назад образ теми качествами, которые казались мне особенно привлекательными в мужчинах. Глава клана наверняка был на самом деле жесток, холоден и расчетлив, потому и сумел удержаться на своем посту, даже не смотря на относительно юный возраст.

Рассудив, что в любом случае лучше будет покончить с подобными переживаниями и торжественно объявить свои южные каникулы закрытыми, я направилась на поиски старшего Валлара. Нужно было поставить его в известность о своем завтрашнем отъезде домой, в Штаты.

Прислуга понимала английский час от часу все хуже. Понадобилось некоторое время, чтобы выяснить – где находится хозяин поместья и как добраться в указанную часть дома. Наконец передо мной отворились широкие двери огромного спортивного зала, примыкающего к уличному бассейну.

Анжело обнаружился обнаженным по пояс, на узкой скамейке под стойкой штанги, выполняя жим лёжа. Синьор демонстративно не пожелал уделить мне и капли внимания. Он увлеченно поднимал спортивный снаряд, а затем опускал его так низко, что гриф прижимался к широкой рельефной груди, оставляя чуть белесый след. Мой взволнованный взгляд соскользнул по смуглой, покрытой не слишком густой, совершенно черной растительностью коже, которая казалась горячей. Под глянцевым от пота покровом при каждом новом движении бугрились крупные, рельефные мышцы. На ладонь ниже правой ключицы выделялся белесым следом короткий, грубый, широкий шрам.

Я прерывисто вздохнула и вздрогнула, ощущая, как по венам струится огонь. Захотелось коснуться его без барьера предрассудков и налета условностей. С силой прижать ладонь… Как тогда, в машине, три года назад.

Заметив мое внимание, Анжело медленно опустил штангу на крупные, блестящие в тусклом вечернем освещении крючья стойки и сел, опершись предплечьями о колени. Короткие, рваные вздохи покидали широкую грудь синьора будто бы через силу, а темный, янтарный взор стремительно наполнялся смесью боли и похоти одновременно. Вновь по коже ознобом растекся страх. Валлара внимательно смотрел на меня, чуть наклонив голову в бок. Казалось он ненавидит любое мое проявление, за то, что не может сейчас отвести взгляд.

– Подойди, – низкий, повелительный голос скорее напоминал рык.

Я вздрогнула, будто от пощечины, и поспешно шагнула назад, стараясь дышать ровнее. Анжело медленно, угрожающе поднялся и выпрямился во весь свой немалый рост, расправляя широкие плечи.

Смуглая кожа в тусклом свете редких софитов выглядела глянцевой. Угловатый узор сухого пресса уходил двумя рядами рельефных борозд за пояс мягких спортивных штанов. Я неосознанно прикусила нижнюю губу, ощущая, как приятная судорога влечения расслабляет затёкшие мышцы, сменяет страх возбуждением.

– Нравится? – самодовольно усмехнулся Валлара, обнаруживая в хриплом тембре мурчащие нотки удовлетворения моей реакцией.

Осознав бестактность своего поведения, я прерывисто вздохнула, возвращаясь глазами к грубоватому, латинскому лицу, и отвела в смятении взгляд.

– Мне нужно поговорить с тобой.

– Так говори.