Эксперт для ангела

«Ты факел, Паола. Чтобы он горел, его надо зажечь».

Похоже на Сардинии огня было слишком много. Но помимо зова тела, существовал ещё и разум, которым стоило воспользоваться, причем немедленно. Встряхнув головой, я вытеснила из сознания ощущения и эмоции, сосредоточившись на логическом анализе пережитого.

Анжело несомненно был рад меня встретить вновь и яростно ревновал к брату, даже не пытаясь скрывать своего недовольства. Вот только мотивы подобного поведения уловить удавалось лишь только отчасти. К тому же существовало еще одно огромное «но» – Джулия. Невесту Валлара демонстрировал прямо, охотно, открыто, как великое достижение. Это сводило с ума. Чего он тогда добивался от меня, если без памяти влюблен и собирался вскоре жениться?

С другой стороны – Валенсио, внимательный, горячий, нежный, а главное совершенно свободный. Но и в этой бочке меда присутствовала ложка дегтя. Средний брат без сомнения стремился позлить старшего. Возможно было ему известно о привязанностях Анжело чуть больше, чем мне. Тогда уж немного гротескное поведение сразу обретало смысл. Вот только в этом случае я опять переходила из раздела объекта желания, в плоскость инструмента для достижения каких-то собственных, непонятных пока мне целей.

Романтика улетучивалась из взволнованной груди, оседая горечью разочарования. Оставался ещё один выход: использовать их обоих в своих собственных интересах. В конце концов, постучись я сегодня в спальню любого из Валлара, ни один не оставил бы дверь запертой. Подобные размышления поднимали самооценку и вселяли в душу уверенность в собственной неотразимости, такую неожиданно приятную, волнующую.

Рассудив, что разбираться во взаимоотношениях братьев друг с другом, да и со мной тоже, стоит на трезвую, во всех смыслах голову, я отправилась в душ. Голова немного просветлела, возвращая в сознание долгожданное рассудительное равновесие. Дышать стало легче. Вечерняя жара, наконец, сменилась ночной прохладой, и с моря подул солоноватый ветерок. Переоделась в пижаму и, усевшись на пороге балкона, я уставилась восторженным взглядом в ночное небо, полное ярких, мерцающих звёзд, для которых любое наше переживание было короче мгновения вечности.

Черный купол внезапно расцвел ярко-алыми цветами, потом послышался гулкий залп и все повторилось. Внизу стихла музыка. Над садом разнеслись одобрительные возгласы и аплодисменты. А мне все представлялся мягкий, янтарный взор Анжело Валлара, неотрывно следящий за движением тени на перилах знакомого, маленького балкона.

Экспертиза

Моё утро началось ближе к обеду. Потянувшись в мягкой, удобной постели, я открыла глаза и вздрогнула, обнаружив в широком, потертом кресле прямо напротив кровати, спокойного, ухмыляющегося Анжело.

– Доброе утро, малышка, – он с жадностью изучал каждую черту моего лица, каждый изгиб тела, ловил тихие вздохи, старался зацепить взгляд, и этого синьору Валлара было несомненно мало.

– Не помню, чтобы приглашала тебя посмотреть на мою постель.

Издевательская ухмылка тронула его губы, отзываясь почти болезненным трепетом в животе.

– Решил опередить Валенсио.

– Послушай, Анжело…

Я поднялась на локтях намереваясь пресечь непристойные шутки и пояснить свое вчерашнее поведение. Хотелось еще задать ряд вопросов самому хозяину дома, но синьор предупреждающе поднял ладонь, призывая к молчанию.

– Эта комната раньше принадлежала нашей матери. Детьми мы часто прибегали сюда по утрам, чтобы поцеловать ее, или за утешением после ночных кошмаров.

Суровое лицо немного просветлело, приобретая более мягкое выражение. Прозрачный блеск янтарных глаз наполнился тихим, меланхоличным удовольствием от приятных воспоминаний.

– После ее смерти отец мог часами сидеть здесь, наблюдая пустую кровать. Тогда я не понимал его.

– А сейчас?

Сердце бешено рвалось из груди, заставляя задыхаться собственными чувствами, мучиться тягостным томлением и испытывать безграничную лёгкость одновременно. Неужели так и должно быть с людьми под горячим, южным солнцем Италии? Почему же хотелось плакать и смеяться одновременно?

– Мне близки его чувства, – тихо произнес Анжело, низким, хриплым голосом и шумно вздохнул, отводя полыхающий взор в сторону.

– А что же Джулия?

Я беспомощно наблюдала, как он поднимается и тяжёлой походкой направляется к двери. У самого выхода Валлара обернулся, через плечо, прожигая взглядом край моего покрывала, и медленно процедил через сомкнутые зубы:

– Увижу ещё раз с Валенсио рядом – убью. Так и знай.

Высокие, грубые скулы чётче выступили на точечном лице. Крупная фигура натянулась в немом раздражении. Резко дёрнув узорчатую ручку двери, гангстер пружинистой походкой взбешенного хищника покинул мою комнату.

Я шумно выдохнула и запустила пальцы в волосы, пытаясь собрать мысли обратно в голову. Нужно поскорее выполнить работу и убираться из этого дома к чертовой матери, поскольку понять странных братьев Валлара на трезвую, как впрочем и на пьяню голову, было просто не возможно.

К завтраку, на просторную террасу, выходящую в обширный, ухоженный сад, спустилась только Джулия.

– Доброе утро, синьорина Блэк.

Девушка выглядела простой и дружелюбной, совсем не так, как встречала меня накануне вечером. Это откровенно обескураживало. Ещё одна нестыковка в мою коробочку непонимания.

– Здравствуйте, синьора Валлара, – не зная ее подлинной фамилии, я почла за лучшее указать на причастность дружелюбной хозяйки к жителям поместья.

– Ох, уж это ещё рановато, – рассмеялась она, присоединяясь ко мне за завтраком.

– От чего же?

Безымянный палец девушки по-прежнему украшал невероятных размеров и цены бриллиант. К тому же, как бы неприятно мне не было вспоминать подобное, но Анжело ни разу не опроверг своего желания жениться на ней. Тогда откуда же вдруг подобный скептицизм?

– Мой жених – дон Валлара, очень неординарная личность, Вы верно заметили?

– Возможно, – я попыталась уклониться от скользкой темы и внимательного, испытующего взгляда Джулии, – он не постоянен в увлечениях?

– Что? – девушка горько, разочарованно засмеялась. – Ох нет. Если Анжело вобьет себе что-нибудь в голову, то идёт до конца, лишь бы получить желаемое. В том и проблема, синьорина.

Я сосредоточенно посмотрела на нее. Что же ты хочешь сказать мне, красотка? Уж не то ли, что хозяин жизни, непоколебимый синьор Валлара задумал заменить тебя мной? А может, все было совсем наоборот? Может это ты – пышногрудая красавица – итальянка заменяла ему меня все это время?

– Не очень понимаю Вас, простите.

Она вздрогнула, словно уже пожалела о сказанном, и отвела взгляд в сторону, старательно пытаясь наводящими вопросами поменять направление беседы. Я с неохотой переключила внимание на завтрак. Крепкий, горький колумбийский кофе был восхитителен, в очередной раз демонстрируя привычки хозяев поместья. Пожалуй, немногие из длинного списка, которые мне пришлись по душе.

Вскоре на террасе появился необычно серьезный и собранный Лучо.

– Доброе утро, Паола. Тебя уже ждут в большом кабинете. Готова?

– Только переоденусь и захвачу инструменты.

Для проведения детальной экспертизы требовалось внимание и настрой, потому я весьма скрупулёзно подходила к вопросу, продумывая каждую мелочь, включая одежду и обувь. Ещё дома, в агентстве моя команда отобрала самые тонкие инструменты и точные, не искажающие поверхности линзы, поскольку важность оценки для Эмиля была очевидна и невооруженному глазу.

Плоские невысокие каблуки туфель стучали об каменные плиты пола, как подковы лошади о брусчатку площади. Массивная дверь отворилась, впуская меня в просторный, овальный кабинет. С левой стороны от входа расположился целый ряд простых, кожаных диванов. На них устроились братья Валлара в полном составе, исключая Лучо, что привел меня, а так же ещё несколько мужчин в возрасте от пятидесяти и старше. При моем появлении все они одновременно встали.

– Господа, – я приветственно наклонила голову и направилась к освещенному столу, на котором лежал небольшой черный футляр.

– Синьор Сфорца уверил нас в вашей компетентности, – произнес один из присутствующих: полноватый, лысый с цепким, острым взором. Анжело смерил его неприязненным взглядом и мужчина тут же замолчал, опустив глаза.

– Я могу озвучивать свои выводы в слух? – вопрос относился к старшему Валлара в большей мере, чем ко всем остальным.

Предводитель задумчиво кивнул, не отрывая от меня внимательного взгляда.

Внутри футляра оказался массивный перстень – печатка семнадцатого века с традиционным рыцарским гербом. Вещица довольно дорогая, но исторической ценности не представляющая, поскольку у каждого богатого рода имелись подобные символы власти и часто не в единственном экземпляре.

Аккуратно счистив окись на самом краю, я обнаружила признаки сплава серебра с высоким содержанием меди и железа. Подобные выводы опять же не свидетельствовали в пользу большой стоимости артефакта. Очевидно, хозяин кольца был из разорившегося рода, что и толкнуло его на мухлеж с фамильными украшениями.