Лемуры

– Не надо, юноша. Такая моя профессия. Я этим занимаюсь, и ничего, кроме неё, у меня нет. И всё же… Ты мне покажешь?

– Что?

– Ну, этих… лемуров. Какие они?

– Вы точно хотите посмотреть лемуров, я не ослышался?

– Да. Что в этом такого? Мне интересно: на кого мой племянник променял профессию нотариуса?

– Конечно, дядя, я покажу! – рассмеялся Клеменс. – Я вам их с удовольствием покажу!

Уже после, поздно вечером, Клеменс проводил дядю Вилли на станцию.

– В это трудно поверить, но, видимо, я в дяде действительно ошибался. И не такой он сухой, – по возвращении в зоопарк признался Клеменс господину Эрхарту.

– Ага! Тогда расскажи: как прошла встреча с дядей? – тот легонько похлопал молодого человека по плечу. – Знаешь, господин нотариус заходил ко мне, и мы успели переговорить. Так что не удивляйся.

– Спасибо, всё было замечательно. Как повезло, что дядя приехал в Мемель по делам.

– Клеменси! Дядя Вилли специально приезжал для того, чтобы повидаться с тобой. Жаль, мой друг, что ты этого не понял.

– Не может быть! Не могу поверить.

– Уверяю тебя, это именно так. Твой дядя Вилли все эти годы присылал мне письма, так что был в курсе всех твоих дел и успехов. Он знал, что мы окажемся здесь, в Мемеле, и приехал тебя навестить. Ему давно этого хотелось. Повторяю, всё время, что вы не виделись, дядя Вилли волновался о тебе.

– Вероятно, я действительно глупый.

– Что поделаешь! А по-моему, ты просто взрослеешь. Кто в жизни не ошибался.

– А больше никто не интересовался моей жизнью?

– Увы…

После этого Клеменс каждую неделю стал посылать письма в Кранц. И на каждое своё письмо получал подробный отчёт от дяди Вилли о его текущих нотариальных делах. На это Клеменс только улыбался: «Значит, у дяди всё в полном порядке!»

Когда же, поздней осенью, зоопарк проезжал через Кёнигсберг, Клеменс на день отпросился у господина Эрхарта и навестил дядю Вилли в Кранце. На первый взгляд там всё было по-прежнему, разве что Шарлотту заменила новая экономка – молодая, лет двадцати пяти, девица Эмма. Вместе с тем Клеменс заметил небольшие, но важные перемены. В доме появилась хорошая посуда и вместе с ней привычка устраивать вечернее чаепитие. Эмма производила впечатление привлекательной и доброжелательной девушки. Совершенно неожиданно для Клеменса как-то дядя Вилли отпустил в её сторону шутку. Раньше этого за нотариусом не замечалось. Девушка залилась краской и убежала. Дядя Вилли смутился, а Клеменсу всё это показалось забавным.

«Понятно, в чём причина интереса дяди к лемурам. Кажется, в его жизни ожидаются большие перемены, – подумал Клеменс. – Дядя Вилли не такой старый. Сколько ему лет: нет и пятидесяти? Как нехорошо, что я этого не знаю. Раньше в этом доме не отмечали дни рождения. Впрочем, как вижу: всё меняется».

Клеменс посмотрел на дядю: тот сидел с задумчивым строгим лицом.

– Дядя, а сколько вам лет? – поинтересовался племянник.

– Пятьдесят два. Почему ты спрашиваешь?

– Да так. Просто.

Да, жизнь движется вперёд – ещё раз убедился Клеменс, когда забежал в публичную библиотеку Кранца проведать свою знакомую. Там оказался новый управляющий. Фрау Хелен вышла замуж и покинула город…

19.

Как обычно, зиму зоопарк проводил в Данциге. Здесь, на берегу моря, сходятся все дороги Балтии. В центре города у господина Эрхарта имелся свой светлый просторный дом, за которым в отсутствие хозяина смотрели его жена фрау София и её младшая сестра – фрау Юстина. Дом располагался в глубине фруктового сада недалеко от Ратушной площади. Господин Эрхарт всегда сокрушался, что никогда не видел цветения своего сада и плодов его яблонь и слив, поскольку с наступлением весны до самой поздней осени зверинец находился в очередном турне.

Клеменс проживал вместе с семьёй директора зоопарка, занимая маленькую чердачную комнатку с круглым окном. Его отношения с господином Эрхартом претерпели изменения. Клеменс давно уже называл его дядей. Хозяин несколько раз предлагал Клеменсу переехать на этаж ниже и жить вместе с другими домочадцами, только молодой человек упорно отказывался. По всей видимости, из скромности, хотя всем говорил, что ему нравится, что комнатка напоминает каюту корабля. В конце концов господин Эрхарт и его домашние смирились с этим желанием Клеменса. По вечерам семья собиралась в гостиной, где обсуждали новости, строили планы и играли в карты.

Фрау София и её сестра с самого начала хорошо приняли Клеменса, так что он не чувствовал себя в доме чужим. Фрау Юстина никогда не имела собственной семьи, по всей видимости, по причине инвалидности – она была хромоножкой, и ко всем детям относилась как к родным, не делая исключений и для Клеменса. Доброжелательность отличала обеих женщин. Клеменс расположил дам к себе тем, что сопровождал их в походах на рынок за покупками, благо, как правило, они приобретали много продуктов. Нести приходилось две полные большие корзины. Ещё Клеменс помогал хозяйкам готовить луковый пирог. Без Клеменса при нарезке лука женщины обливались слезами. Сближало их и то, что они втроём считались в доме самыми большими любителями брецелей. Вероятно, поэтому дамы обладали пышными формами.

Каждый день, утром и ближе к ночи, Клеменс навещал животных, которых разместили в тёплых вольерах на окраине Данцига, в большом парке в Хагельсберге. Если зимние месяцы выдавались не такими холодными, Клеменс выгуливал питомцев. В оттепели, которые случаются на побережье Балтии довольно часто, некоторых питомцев показывали местной публике и возили по небольшим соседним городкам и ярмаркам – в Сопот, Оливу, Тигенхоф. Эрика в этих случаях обычно оставалась в Данциге помогать старшим женщинам по дому и заниматься изучением любимой ветеринарной науки.

В свободные вечера Эрика и Клеменс много говорили о книгах. Именно Эрика помогла Клеменсу с успехом окончить гимназию. Со временем у каждого из них подобралась хорошая библиотека. Только если Клеменса интересовали в большей степени повадки животных, то Эрику – их болезни и способы лечения. Иногда они вдвоём запирались у него в комнатке и подолгу обсуждали разных редких зверей, из-за чего становились объектами для добрых шуток Франца и господина Эрхарта.

Развлечением Эрики были прогулки по центру Данцига в сопровождении своей любимицы Эльзы. Девушки смотрелись восхитительно: красивая стройная Эрика и чёрная, с отливающей на солнце серебром шерстью Эльза! Иногда к их обществу присоединялся Клеменс, и тогда маленькая компания втроём дефилировала по центральным улицам и паркам города, вплоть до самой гавани, а потом они подолгу гуляли на песчанике между данцигскими маяками. Как-то во время одной из таких прогулок в центре Данцига к компании подошёл смешной человек, похожий на клоуна.

– Мы ведь хорошо знакомы, – сказал смешной человек, обратившись к Клеменсу. – Ты – младший сын господина Георга, нашего уважаемого городского адвоката. Разве ты меня не узнаёшь? Я – Лукас, почтальон из Фишхаузена. Приносил письма твоему отцу и старшему брату Отто. Дом твоего отца – самый красивый в Фишхаузене.

– Да, Лукас, я вас помню. Вы всегда приходили к нам по утрам. Обычно я встречал вас по пути в гимназию, – признал почтальона Клеменс.

Эрика и Эльза меж тем не стали мешать разговору земляков и пошли дальше по улице в направлении набережной.

– Я здесь в гостях у своей сестры Греты, – объяснил Лукас. – Она проживает недалеко отсюда с мужем, большим человеком в Данциге – торговцем, господином Исааком. У него лучшая посудная лавка во всём городе! Его здесь все знают.

– Прости, Лукас, но я с господином Исааком не знаком.

– Как так? У него действительно лучшая посудная лавка на весь Данциг. Даже бургомистр покупает у него…

– Понимаешь, Лукас, я совсем не интересуюсь посудой. Разве что мисками для животных.

– Да, как же, помню, ты такой… непохожий на… остальных. А я вот направлялся по делам и засмотрелся на девушку с пантерой. Это ведь так необычно. А потом вижу, что рядом – знакомое лицо. Ты хоть и повзрослел, но я сразу узнал. Фишхаузен – маленький городок. Я ведь всех там знаю, даже тех, кто раньше жил. У меня хорошая память на лица.

– Очень рад нашей встрече, Лукас. Я всего лишь раз был в Фишхаузене после того, как когда-то уехал. И то – совсем недолго. Как там поживают мои родители?

– Этого не могу сказать – не знаю. Дело в том, что полгода назад я сам оставил Фишхаузен. Женился и теперь живу в Инстербурге. У моей жены там свой дом и большая родня. Дом, если на него навесить греческую лепнину, то будет ничуть не хуже, чем у твоего отца. И совсем недалеко от набережной. А работаю по-прежнему почтальоном. Мне эта служба нравится, да я и ничего другого делать не умею, как разносить письма. Вот завтра возвращаюсь домой.

– Лукас, а ты не скажешь, не было ли мне писем после того, как я уехал из Фишхаузена?

– Тут, Клеменси, вот какое дело, – замялся почтальон. – Уважаемый господин Георг просил меня не говорить об этом, если мы когда-нибудь повстречаемся. Я ведь знаю, что ты приезжал в Фишхаузен с зоопарком. Потом в городе все долго это обсуждали. Как же так – сын уважаемого человека, адвоката…

– Лукас, ты забыл про мой вопрос!

– Да, я и говорю: господин Георг – уважаемый человек, адвокат, его принимают в городской мэрии. Кто-то даже ходил тогда в зоопарк специально посмотреть на тебя. А я вот не смог – лежал с ангиной. Было обидно.

– А зачем на меня надо было смотреть? Я что – зверь какой?

– Ну, нет, конечно. Просто… интересно. Господин Георг такой важный и гордый, все его уважают и даже побаиваются…

– Лукас, что насчёт писем?

– Если бы мы тогда встретились, я, конечно же, ничего бы не сказал, потому что обещал твоему отцу. Ну, а теперь нет никакого резона скрывать случившееся. На твоё имя письма приходили. Из Риги, как помню.