Terra Insapiens. Книга первая. Замок

– Осторожно! – вскрикнул Андрон.

Он ловко подставил ладонь, спасая муравья на полу. Муравей был спасён и вернулся в ящик.

– Джайнисты в Индии, – поучал Андрон, – ходили только босиком и подметали дорогу перед собой веничком, чтобы ни на кого не наступить… Я однажды о чём-то задумался и наступил в саду на муравейник. Присел я, посмотрел на дело ног своих, и так мне стало нехорошо!.. Как жалко! Ходим по чужим мирам и даже не замечаем. На кого сердиться потом, когда кто-то наступит на нас?

Артур на цыпочках проследовал к двери и вышел из комнаты.

Писатель стоял напротив «Мыслителя», наклонив голову, как это делают посетители музея, осматривая картину или скульптуру.

– Как вы считаете, – спросил он у подошедшего Артура, – о чём он думает?

Артур присел на корточки и заглянул в лицо «Мыслителя». В отличие от мраморных статуй богов и героев, вытесан он был из глыбы серого, с синеватым оттенком, гранита.

– Изначально это была часть композиции «Врата ада», – сказал Артур, – и «Мыслитель» назывался «Поэт». Данте обдумывает свою «Божественную комедию», размышляет о тяжёлой судьбе грешников.

– Что же он такой мускулистый? Что-то не похож на поэта.

Артур поднялся и пояснил:

– Натурщик был такой, боксом занимался.

– А что – среди поэтов натурщиков не нашлось?

– Не «поэтское» это дело, – пошутил Артур, – голым телом торговать.

Мимо них прошёл Ньютон, направляясь в сад. Писатель проводил его взглядом.

– Учёный наш совсем спятил, – посплетничал Писатель. – Он у себя в комнате вечный двигатель мастерит. Если научное сообщество узнает, его засмеют, диплом отберут и учёной степени лишат.

– Кругом одни сумасшедшие! – он развёл руками. – Как тут жить нормальному человеку?

На ужин были макароны с тушёнкой. Артур рассеянно тыкал пластмассовой вилкой в тарелку, вспоминая утреннюю «рыбалку» с Демоном. Доев макароны и выпив компот, он лёг на кровать и открыл книгу.

«Какие могут быть объяснения текущего мира? Их множество, но изначально они разделяются на две ветки, в зависимости от существования или несуществования Бога. Это основная развилка на этом пути. Разумеется, в версии с Богом всё проще. Можно облегчённо выдохнуть:

– Уф-ф! Основные проблемы можно повесить на Него. Пусть теперь Он думает – откуда Он взялся и зачем Он нужен? А мы выучим несколько заповедей и обрядов, и будем жить спокойно, в ожидании обещанных пряников.

Другая версия гораздо сложнее. Темны и неведомы пути её. Не на кого свалить свою тяжкую ношу – придётся нести самому. Поэтому ещё люди так цепляются за бороду Бога, за полы Его халата – или что он там носит? Признать, что весь этот бескрайний мир, всеми своими тайнами, всей своей тяжестью лежит на твоей душе – мысль невыносимая. Такую ношу нести тяжело, подкашиваются ноги.

Возможен ли «срединный путь»? Об этом надо бы спросить у буддистов. Хотя, глядя на золочёные статуи Будды, закрадываются сомнения. Бога в буддизме, как такового нет, но Будда успешно его заменяет. И золочёные истуканы, и поклонение праху, наводят на мысль, что одной ногой буддизм остался в язычестве. Впрочем, этот упрёк можно бросить всем ортодоксальным религиям. Поклонение святым мощам в христианстве – явный рудимент язычества.

Некоторые верующие люди упорно пытаются подружить веру с разумом. От Декарта до Суинберна, эти попытки не прерываются.

Интересный научный подход предлагает известный математик профессор Виркли. Являясь специалистом в области теории вероятности, он решил рассчитать вероятность существования Бога. К этой непростой задаче он подошёл со всей серьёзностью. Профессор вывел сложную формулу для расчёта, с двумя десятками параметров, среди которых – количество упоминаний о Боге в письменных источниках, начиная с шумерской цивилизации, достоверность этих источников, количество подтверждённых чудес, известных историкам, количество верующих в Бога, время существования этой веры и так далее. Расчёты показывают, что вероятность существования Бога в настоящее время составляет полпроцента, что является приемлемым результатом, ведь люди играют в лотерею, где вероятность выигрыша значительно меньше. Что интересно, согласно формуле профессора Виркли, вероятность существования Бога со временем увеличивается, и когда-нибудь определённо достигнет одного процента, что не может не радовать Его поклонников».

Голова склонилась на грудь, глаза закрылись.

Спал в эту ночь он, как убитый.

Девятый день.

Из чего сделаны люди.

С утра Паскаль с Артуром гоняли мяч во дворе. Ворота Паскаля были между статуй Геракла и Персея, ворота Артура – между Афиной и Афродитой. Бегать приходилось боком, огибая небольшие клумбы и «Мыслителя». Однажды мяч остался среди цветов, и Паскаль, озираясь, – не видит ли Офелия? – осторожно прошёлся по клумбе и достал мяч.

Набегавшись, они уселись за столом, и пили компот, разливая его по кружкам из чайника.

Паскаль улыбнулся, что-то вспомнив.

– Когда мне исполнилось восемь лет, отец стал учить меня программированию. Он выбрал для обучения язык Паскаль. Детские впечатления самые сильные и глубокие. Может быть, поэтому, даже выучив впоследствии ещё несколько языков, для себя я писал всегда на Паскале. Мои институтские друзья подсмеивались надо мной и дали мне это прозвище… Но я хотел рассказать не об этом. Угадай, какую первую свою программу я написал в восемь лет?

– Какая-нибудь игра?

– Не угадал. Первая программа, которую я написал, была «генератор слов». Программа просто выдавала пары слов. Первое слово из набора прилагательных, второе из набора существительных. Иногда получались забавные сочетания: чёрный свет, голодный сон, громкий друг… Потом я стал усложнять программу, добавил третье слово – глагол. Стали получаться фразы типа «построй весёлый дом» или «найди зелёного тигра». Создавалась иллюзия, что ты общаешься с компьютером, и он даёт тебе свои советы.

Он засмеялся.

– Потом я писал разные программы, но про «генератор слов» не забывал, и постоянно его дорабатывал. В итоге получился симулякр искусственного интеллекта. Задаёшь программе вопрос, она тебе отвечает. Разумеется, поначалу в ответе не было никакой связи с вопросом. Но я дорабатывал программу, и ответы становились всё более корректными… И вот однажды… я спросил – «как дела?» – и получил ответ – «бывает лучше». Я улыбнулся – ну надо же! – и задал следующий вопрос – «чего тебе не хватает?»

Он посмотрел на Артура, выдерживая паузу.

– Можешь представить, ответ был коротким – «смысла»… Я просто не поверил своим глазам. Я прекрасно знал свою программу. Я отлично понимал, что это никакой не искусственный интеллект, это только симулякр.

Он пожал плечами.

– Всё можно было объяснить случайностью, совпадением. Да, собственно, так это и было. Всегда есть вероятность, что случайный набор слов окажется мудрым афоризмом. Говорят, если дать бессмертной обезьяне пишущую машинку, рано или поздно она наберёт текст романа «Война и мир»… И тем не менее, этот случай меня поразил и запомнился.

Пришли Поэт с Сократом и началась подготовка представления. Остановились всё же на предложении Артура, потому что Паскаль не хотел играть в античной драме, а Сократ был категорически против новомодного театра абсурда. На роль Евы уговорили Андрона.

– Я тебе подарю чудесный гиматий, – пообещал Сократ. – Мне он уже мал, а тебе будет в самую пору.

– В конце концов, – убеждал Паскаль, – в шекспировском «Глобусе» тоже все женские роли играли мужчины.

Представление решили ставить в саду.

– Райский сад у нас есть, – говорил Паскаль. – Одну из яблонь назовём деревом познания добра и зла.

Сократ задумался.

– Иегова – это всё-таки не Зевс. Он не может ходить в хитоне. Надо хотя бы хламиду сверху накинуть.

– Ты не знаешь, что носили в те времена? – обратился он к Паскалю.

– Я не знаток древнееврейской моды. Думаю, хламида подойдёт.

– А я что буду делать? – обиженно спросил Поэт.

– А ты будешь изображать античный хор, – предложил Сократ. Пусть хоть что-то будет античное в нашем представлении.