Terra Insapiens. Книга первая. Замок

Ева заулыбалась и побежала в комнату Паскаля.

Попрощавшись с Адамом, Артур тоже пошёл к Паскалю. Зайдя в комнату, он увидел, как Ева прыгает на кровати и заливается звонким смехом.

– Ну, хватит, хватит! – сердился Паскаль. – Ты мне кровать сломаешь. Где я буду спать?

– Представляешь, – обратился он к Артуру, – что она придумала? Она заявила, что, когда вырастет и станет Хозяйкой Замка, отпустит всех «сидельцев» на свободу, а в Замке откроет Диснейленд для детей. Как тебе это нравится?

– Перспектива хорошая, – улыбнулся Артур, – но ещё слишком далёкая… И что будет в твоём Диснейленде? – обратился он к Еве, которая спрыгнула с кровати.

– Комнаты ужаса и комнаты с кривыми зеркалами. В комнатах ужаса дети будут пугаться, а в комнатах с кривыми зеркалами они будут смеяться.

– Ну, опиши – как ты представляешь себе комнату ужаса?

– На стенах будут висеть распятые скелеты, с потолка будут свисать повешенные, летучие мыши будут кружиться над головой. Страшный человек с бензопилой будет ходить за детьми по пятам. А из-под кровати вылезет маленький карлик с садовыми ножницами и будет делать вот так, – она показала пальцами, – чик-чик, чик-чик.

– Господи! Где ты всего этого набралась? – недоумевал Паскаль.

– Я смотрела ужастики на планшете.

– У нас же нет интернета. Откуда ужастики?

– Я скачала у папы с компьютера. Он сам их иногда смотрит, а когда мама ругается, говорит, что это веселее, чем комедии.

– Ева! – на завтрак! – заглянул в комнату Андрон. И Ева, вздохнув, пошла из комнаты, на прощанье, показав Паскалю язык.

Артур разглядывал репродукцию картины Мунка, беседуя с Паскалем.

– Всё-таки нельзя не заметить весьма вольную жизнь в нашем Замке. Так наверно не всегда было?

– Да, я застал иные времена, с таблетками, уколами и режимным распорядком. Но с тех пор, как Хозяин разогнал врачей, он как будто утратил к нам интерес. Или махнул на нас рукой.

– Может быть, у него появились другие интересы?

– Какие другие интересы? Мне об этом ничего не известно. Ты что-нибудь знаешь?

Артур замялся, вспомнив, что их разговор могут подслушать.

– Нет, я просто предполагаю… Ты знаешь, что было написано художником в этом углу? – Артур указал на картине пальцем, намеренно уводя разговор в сторону.

– Знаю, знаю! «Эту картину мог написать только сумасшедший». Очень самокритично с его стороны. Но никто не тащил его за это в психушку, а картина эта теперь стоит баснословных денег.

– И даже не одна. Таких картин он, по-моему, четыре написал… А чем для тебя она интересна, что тебя в ней привлекает?

– Не знаю… Разве это объяснишь – почему что-то любишь? Мне она созвучна. Я её понимаю… В моей душе есть эти краски, этот ужас и этот крик.

– Как ты думаешь, почему Хозяин разрешил тебе её здесь повесить?.. Почему Хозяин разрешил тебе продолжить работу над расшифровкой «Сокровенной Книги»?.. С врачебной точки зрения он должен был тебя оградить от подобных вещей.

– Я не думал об этом… – пожал плечами Паскаль. – А у тебя есть предположения?

– Он мне говорил, что хочет тебя вылечить. Но я думаю, он слукавил. Ты ему нужен, точнее, интересен, именно такой. Если завтра ты захлопнешь ноутбук и отдашь ему со словами – «не нужна мне никакая сокровенная книга» – он разом утратит к тебе интерес и отправит тебя на большую землю в рядовую больницу.

Паскаль задумался, поджав губы, глядя на Артура.

– Пожалуй, ты прав. Я и забыл, что я – объект его коллекции.

– Ну, скорее, субъект его коллекции, – посмеялся Артур.

У статуи Диониса стоял Мессия. Сложив руки на груди, он рассматривал греческого бога. Артур подошёл и, немного робко, решился заговорить.

– Вас, как верующего, не смущают языческие боги?

Мессия посмотрел на него спокойным взглядом.

– Нет… Меня не смутили бы и деревянные боги африканских племён. Лучше деревянный бог, чем никакого.

– Почему вы не исповедуете традиционное христианство, почему пытаетесь придумать какого-то своего Бога?

– Я не пытаюсь Его придумать, я пытаюсь Его найти.

– Но христиане уверены, что уже нашли Его.

– Вот это и плохо… Бога нельзя достигнуть, к Богу можно только идти. Нашедший – это остановившийся на пути к Богу. Далеко за спиной они у меня, я не останавливаюсь на своём пути.

Взяв под локоть Артура, он пошёл с ним по коридору.

– Две тысячи лет прошло со дня явления Христа. Вот уже и Новый Завет стал Ветхим… И все эти две тысячи лет верующие ждут конца света. Какое жестокое заблуждение! Как я могу следовать ему?.. Не для того Бог создал мир, чтобы потом скомкать и выбросить в мусорное ведро. У людей впереди вечность. И не в мире ином, а в этом, единственном созданном Богом. Мы должны построить достойное Его замыслов будущее. Нам доверена эта работа. И великий грех убегать от неё в придуманный мир иной.

– Почему же придуманный? Разве не о нём говорится в священных книгах?

Мессия бросил внимательный взгляд ему в лицо.

– Зачем вы говорите мне о священных книгах? Вы не хуже меня знаете, что книги эти написаны на протяжении многих веков десятками, если не сотнями, людей.

– Я люблю Евангелия, – продолжил он, – и послания апостолов. Но Ветхий Завет перечитываю редко. Это то, что нужно отнести в музей… Священные книги призывают бояться Бога, трепетать перед ним, ежеминутно помня о тех карах жестоких и вечных мучениях, которые насылает он неверным и оступившимся. О, если бы они призывали только любить Бога! Но нет – страх, ужас и проклятия чернеют на их страницах. И даже Евангелия, самые светлые книги из них, не избежали этого… Что представляет собой современное христианство? – победившую ересь. Был только один христианин. Даже апостолы уже были еретиками.

Как и в проповеди, он говорил тезисами, бросая семена, которые должны ещё прорасти.

– В какой-то момент вполне возможна была победа арианства, и тогда католиков бы сейчас предавали анафеме… Что означают церковные расколы – между католиками и православными, между католиками и протестантами? То, что человеческое в церквях давно победило божественное. Всё дальше и дальше они от Бога, потому что остановились в Его поиске. Остановившийся идёт назад.

– Если бы я не знал – кто вы, – удивлённо отметил Артур, – я бы подумал, что разговариваю с атеистом.

Мессия улыбнулся. Это была первая улыбка на его, всегда строгом и сосредоточенном, лице.

– Я верю в Бога. Я в Ад не верю… Ад придумали люди, причём злые люди. Это как нужно не понимать Бога, чтобы приписать Его воле чудовищный Страшный Суд и Адские муки! Как бесконечно далеки от Бога верующие в Ад!

– Вы не верите в Ад, но называете людей глиной и опилками. Разве глина любит гончара, разве опилки любят плотника?

Мессия внимательно посмотрел на Артура.