Лоцман с «Аргуса». От создателей «Витязя специального назначения»

Тут даже лоцмана можно провести, не то, что этих татей. Тогда, приземлить судно на Диве – вообще раз плюнуть! А эта планета, насколько помнится, вообще не заселена. Это, конечно, минус, но всё лучше, чем Тартар, про который он сроду ничего доброго не слыхал. Кубло[7 - Кубло – змеиный клубок.] татишное!

Вот, если бы аспида использовать… скажем, для приведения этой дружинушки в чувство? Рискованно. В клетке он тихий, пока его кормишь. А на воле, глядишь, у него приоритеты поменяются. Не зря же во всех былинах аспид, змей – исстари враг рода человеческого. Впрочем, изложить ему план можно. Тут уж он точно ничем не рискует – чудище ябедничать не побежит. Может, что путное присоветует.

Поразмыслив, он вбил в «дорожку» нужные поправки, надеясь, в глубине души, что не попутал массу гигантов. Хотя это как раз из области невозможного, ведь свои обязанности лоцмана и на тренажёрах, и на практике он выполнял на подсознательном уровне. Откинувшись на спинку вращающего кресла, с наслаждением потянулся.

Так! Хватит с него трудов праведных! Неплохо бы сейчас хлебнуть горяченького сбитня. Тем более, что Гипероха напиток этот готовила дивно. Воодушевлённый таким соображением, Нарад отправился в столовую. Уверенность в своих силах росла с каждой минутой. Зря, что ли, имя его пишется НАРАД?

Если читать его руны, смысл имени читался, помимо всего прочего, как «Изначальная глубинная энергия, созидающая добро». И кого ему, спрашивается, с таким именем бояться? Смешно подумать, не то, что сказать.

Глава 5. Зелёный ад

…Армада кораблей, с гулом пронизывая пространство, неслась сквозь непроглядную мглу Большого Космоса. Маленькие человечки, скорчившись внутри железных скорлупок, ждали удара, которым обычно сопровождается внепространственный переход. Правда, последние модели космических кораблей были более совершенными, в них пассажир чувствовал себя, как у Христа за пазухой. Переход в них опровождался только небольшим давлением на барабанные перепонки, как в самолёте при наборе высоты. Но тот космодром, с которого они стартовали, был резервным. Фактически, это было преддверие корабельного кладбища. Оттуда кораблям была одна дорога – на переплавку.

– Мне как-то пришлось лететь на ещё более старой модели, – прихлёбывая из фляжки, разглагольствовал здоровый парень по имени Марк. – Сами знаете, для государственных институтов вечно всякое фуфло сбагривали. Так, там, когда во внепространство переходили, рвануло так! Я думал, мозги по салону разлетятся.

– Так ты учёный, что ли? – спросил Макс.

– Да. Можно сказать, без пяти минут академик. Моя монография по термитам Платиновую Звезду Всемирной Академии Наук получила. А сейчас я сижу в этой поганой коробке и жду, когда Большой Космос мне по ушам хлопнет. O quam cito transit gloria mundi[8 - O quam cito transit gloria mundi (лат.) – Так проходит земная слава.], – продекламировал он с чувством и снова сочно присосался к фляжке.

– А чего ты в Израиль не уехал, когда началась вся эта свистопляска? – немец по имени Гюнтер смотрел на учёного с явной неприязнью.

– Да потому же, почему и ты в свой Фатерлянд не сдинял, – не смутился еврей. – И нечего на меня зверем смотреть. Ты, что, антисемит, что ли?

– Нет, ? покачал головой Гюнтер. – Я лейтенант Бранденбургской космодесантной роты. И мне наплевать на твою национальность, если не струсишь, когда дойдёт до дела. Но у меня, признаться, есть большие сомнения на этот счёт.

– Да ладно вам, – примирительно сказал Макс. – Мы тут все с разных конюшен, не стоит собачиться раньше времени.

Он откинулся на спинку кресла и сделал вид, что спит. На самом деле ему было не до сна. Рядом безмятежно похрапывал Алексей. Счастливчик, он мог спать в любых условиях. Мимоходом прислушиваясь к разговорам «сослуживцев», майор Красников пытался сообразить – что им делать сейчас? Вариант с бегством на космических кораблях, вроде бы, как он понял, аналитиками рассматривался. Но дальше анализа дело не пошло – слишком мала была вероятность.

А реальной жизни, как известно, плевать на все аналитические расклады. И вот они с Лёхой летят неизвестно куда. Без средств межпланетной связи, между прочим. И куда их сейчас закинет, одному Богу известно.

– Внимание! – раздался от входа голос командира. – Привести кресла в положение для «прыжка»! Шевелись, мальчики, а то вас по стенкам размажет, как крем по галете!

Макс открыл глаза. Командовал капитан Старки, они познакомились уже на космодроме, когда держали оборону от сил Коалиции. Он показался ему неплохим парнем, разве что чересчур язвительным. Так обычно ведут себя люди, которые не в ладах с самим собой. Он поглядел на напарника. Лёха, продрав глаза, щёлкал сенсором переключателя. Кресло на глазах стало пухнуть, обволакивая сидящего. Через несколько секунд из того, что было креслом, виднелось только Лёхино лицо. Макс тяжко вздохнул и утопил жёлтую кнопку в подлокотнике кресла.

Сначала словно гигантская мягкая ладонь сдавило голову, вжимая её в спинку кресла. Потом добралась до рёбер, выдавливая воздух из лёгких и он, стал задыхаться. Перед глазами поплыли цветные пятна, а из них, неизвестно откуда, вдруг выступило суровое лицо старого индейца.

– Макс, Макс! Да приди ты в себя, мать моя женщина!

Он так и не почувствовал, когда Лёха, отключив «защиту», выдрал его из медленно сдувающихся объятий кресла. Пара чувствительных оплеух заставила сжатые лёгкие судорожно втянуть в себя порцию воздуха. Ещё один, полный жгущей боли вдох. Меж разлепившихся ресниц пробился свет…

– Уф-ф! – с облегчением выдохнул Алексей, увидев, что товарищ открыл глаза. – Напугал, чёрт!

– Чего ты разорался? – язык во рту ворочался с трудом. – Хотя придавило лихо… Ещё чуть-чуть, и Богу бы душу отдал.

– Ещё бы! Мозг у их задрыпанного компа тумблер «Дур.» включил и на несколько кресел двойную норму атмосфер выдал. Хорошо, что твой аварийный сигнал сработал, а то бы ты с апостолом Петром сейчас в шашки резался. У троих, сигнал так и не вякнул – и всё, «двести».

– Ясно. Куда это нас занесло?

– Не знаю ещё, разберёмся.

…Они стояли возле космического корабля, оглядываясь по сторонам. Зелёная стена джунглей окружала чёрное пятно, выжженное дюзами при посадке. Влажный тропический воздух, наполненный незнакомыми запахами, вызывал лёгкое головокружение. Дышалось с трудом и тело под формой моментально взмокло, по спине и животу неприятно поползли струйки пота. Сержанты, наконец, кончили шептаться с капитаном Старки, который остался с ними за старшего.

– Значит, так, помидорчики, – сказал, подойдя, сержант Камински. – Выдвигаемся к месту, где будет разбит наш постоянный лагерь. Наш взвод идёт в голове. Движение в две колонны. В первой шеренге Макс и Гюнтер, во второй Лекс и Марк, будешь мне объяснять про всю живность, которую встретим в пути. Капитан Старки считает, что её здесь до хера. Прочие – произвольно. Становись!

Огромные стволы, отдалённо напоминающие земные пальмы, уходили на немыслимую высоту, где заканчивались метёлками перистых листьев. Между ними густо росли папоротниковидные то ли деревья, то ли кусты, высотой примерно вдвое пониже «пальмочек». Оплетая те и другие, по ним лезли, свиваясь в узлы и петли, местные лианы с кожисто-глянцевыми листьями размером с капустный.

Землю покрывали приземистые кустики, усаженные колючками, даже с виду грозившими большими неприятностями. И всё это вместе сливалось в плотную массу, через которую нужно было, в буквальном смысле слова, пробиваться.

– Интересно, как нам через это безобразие пролезть? – озадачился Макс, с почтением разглядывая глянцево блестевшую колючку.

– Да, такого «ёжика» голой задницей не напугаешь, – сделал вывод Лёха, доставая свой нож и рубанул, по нахально торчавшим шипам.

Того, что произошло, не ожидал никто. Едва нож коснулся колючки, она мгновенно сложилась, плотно прижавшись к материнской ветке и все остальные, что до того так угрожающе шиперились, убрались следом за первой. Худо-бедно, но теперь у них появилась возможность пробраться через эти заросли.

– Жаль, что моего соседа Вилли тут нет, вот бы кто от восторга вопил, – опечалился Марк. – Растения – это была его стихия.

– Он, видать, поумнее тебя был, – не удержался Гюнтер. – Раз вовремя свалить догадался.

– Нет. Его пьяный ниггер бутылкой ударил в висок, – Макс неожиданно вздохнул. – Я тогда первый раз в жизни с удовольствием смотрел, как наши ребята его за Вилли насмерть запинали.

Трёп, конечно, дело хорошее, но приказ никто не отменял – и они углубились во влажные буро-зелёные сумерки. Ноги утопали в сплошной подушке мхов и прелой листвы, приходилось остерегаться то и дело попадавшихся змей непривычного ярко-оранжевого цвета. Насколько эти твари ядовиты, они убедились почти сразу, когда спугнутый ими зверь, до жути напоминавший кабана, но имевший, кроме клыков, ещё и костяные шипы на загривке и хребте, выскочил из кустов и нарвался на такой вот «апельсин». Молниеносный бросок и зверь, пропахав по инерции целую борозду во мху, рухнул, уткнувшись мордой в ствол гигантской пальмы. Змея, сделав своё дело, спокойно свернулась рядом, не собираясь никуда уползать.

Марк, забыв обо всём на свете, срубил ветку куста и осторожно обследовал погибшее животное.

– Феноменально! Вы только посмотрите, мышцы стали совершенно мягкими и продолжают размягчаться. Это что-то сродни паучьего яда, растворяющего плоть в жидкую субстанцию. По аналогии, змея просто высосет содержимое из шкуры.

– Ничего себе! Они же и нас так могут «высосать», – сделал выводы Макс и стал с удвоенной осторожностью смотреть под ноги.

Следующая встреча с представителем животного мира не заставила себя долго ждать. Они не успели и десяти метров пройти, когда на них, сминая кусты, попёрло нечто, похожее на бегемота, затянутого в пластинчатую броню. Вот только из распахнутой пасти торчал ряд внушительных клыков, бегемоту не свойственных. И вместо коротких тумбообразных ног, у этого были лапы с крепкими когтями да длинный голый хвост. Автоматически выхватив оружие, идущие первыми дали по нему залп.

Бронированная тварь споткнулась и, взревев, завалилась на бок. Мечущийся в агонии хвост едва не достал стоящего первым сержанта. Из-под когтей в стороны полетели ошмётки земли и порванных растений.

– Милая зверушка, – оценил Камински и тут же рванул на истошные вопли чуть в стороне.

У подножия одного из папоротниковых деревьев извивались и бились человеческие фигуры, покрытые, словно живой шкурой, непонятными насекомыми. Лица и открытые участки кожи безобразно раздулись. Приглядевшись, Макс понял, что это от проникнувших под кожу тварей, пожиравших людей живьём. В нос и раззявленные от крика рты живой массой вливались всё новые и новые полчища. Лицо сержанта перекосило от отвращения.

Два импульса из «Штерна» прекратили мучения несчастных, огненные лучи выжгли остальную нечисть и само гнездо, оказавшееся в дупле ствола, под которым так неосторожно расположились перекурить солдаты. С момента нападения не прошло и пары минут.

Но и мёртвые тела продолжали корчиться на земле от проникших внутрь насекомых, вызывая у живых чувство омерзения. Вот один, а за ним ещё парочка, не выдержав, согнулись в три погибели и весь съеденный ими завтрак вылетел наружу. Ударило ещё несколько залпов и через минуту на месте трупов осталась только выжженная земля.

– Великое дело кремация, – процедил сквозь зубы Лёха.

– Ага. И неизвестность тоже возбуждает, – не остался в долгу Макс и ткнул в бок курившего рядом Гюнтера:

– Давай по маленькой опрокинем за упокой.

Тот кивнул и они по очереди приложились к фляжке, которую извлёк из кармана Макс. Они стояли, боясь присесть или прикоснуться к чему-нибудь, слушая, как Старки, связавшись с космолётом, докладывает о случившемся.