Золотой дурман. Книга 3. Месть золотого идола

– Нет, нет! – замахал руками тот, думая, что лиходеи хотят вытащить его на поле сражения.

Удар кулака заставил утихнуть разволновавшегося инородца.

– Поликашка, ты здесь?..

– Дядь Степан, – послышался рядом слабый голос пленника. – Мы только хотели… – прослезился тот, стараясь подняться на связанные ноги.

– Ладно, ладно – не время сейчас, – перерезал путы Степан. – Давай-ка… – легко подхватил он Поликашку.

Всё ещё надеясь пройти незамеченным, Степан, зорко наблюдая за спрятавшимися в валунах бандитами, спешно зашагал к прикрывавшему его Никите.

– Эй, Бес! Ты куда каплюжника потащил? – услышал он позади себя встревоженный голос.

– Да, какой же это Бес? Этот битюк[56 - Битюк* – крупный, здоровый.] поздоровше будет и зепало воротит…

– Стрёму нашу сняли! – эхом откликнулся хриплый бас Шура.

– Щас, я этого асмодея[57 - Асмодей* – дьявол.]… – вскинув ружьё, прицелился он в Степана.

Но в тот же самый момент согнулся под метким выстрелом Никиты.

– Филин, Шнырь, – давай за ними! – живо распорядился Атаман, кивнув в сторону исчезнувшего за валунами Степана. – Сдаётся мне, двое здесь. Не дайте им слинять.

– Лады, – понятливо глянул на главаря Шнырь и змеёй скользнул между валунов.

– Угу, – глухо, по совиному, отозвался Филин и последовал за ним…

– Осторожно! – метнулся в сторону Степан, увлекая за собой Никиту и Поликашку.

Чутьё охотника безошибочно заподозрило погоню в едва уловимом шуршании в каменных россыпях.

– Тихо… – пожал плечами Никита, глядя в сторону прекратившейся ружейной пальбы.

– А ну-ка, давай во-он за тот камушек, – кивнул Степан на огромный валун. – Подождём гостей, а заодно и пистолеты зарядим. Сдаётся, втихушку пострелять нас задумали… Ну-ну…

– Да нет никакой погони – не до нас им, – недоверчиво помотал головой Никита. – Забились, наверное, в своё логово – откуда лиходеям знать, сколько наших на той стороне.

– Забились в логово, говоришь, – задумчиво произнёс Степан, вслушиваясь в окружающую тишину… Хорошо, кабы так…

И тут он резко вскочил и чуть ли не в упор выстрелил в ничего не подозревающего Шныря.

– Э-э-э! – закричал идущий следом Филин и, с ходу развернувшись, кинулся восвояси.

– Г-мм… – нервно проглотив слюну, удивлённо уставился на Степана Никита. – Вот это слух!

– Не охотник ты…– утвердительно качнув головой, бросил тот…

– Засада! – жадно хватая ртом воздух, выкрикнул запыхавшийся Филин, с опаской оглядываясь назад. – Шныря кончили!

– Обложили, – прищурив глаз, сделал выводы Атаман. – Много их?

– Не знаю – за камнями попрятались, а мы и выскочили на них.

– Вот что… – почесал затылок главарь. – Похоже, двое их, а сколь там – мы не знаем. Ежели с двух сторон полезут – людей много потеряем, коли будем брандычить[58 - Брандычить* – суетиться.]. Укроемся в пещерах, пущай сюда с вараки[59 - Варака* – скала, утёс.] попробуют спуститься – как мух перешлёпаем, заодно и прикинем, много ль их на нашу душу пожаловало. А как стемняется, уходить будем, коль не по силам сладить окажется…

Держа наизготовку ружья, бандиты перебежками стали отступать к гротам, входы в которые тут же ощетинились ружейными дулами.

– Спугались! – воодушевлённый успехом, вскочил Макар Недосекин. – Давай-ка, ребята… – захлебнулся он от прозвучавшего из большого грота выстрела.

– Макар!.. – не успел остановить служивого Ефим.

– Жену и деток моих…– еле слышно вымолвил тот, стараясь уцепиться за гладкие края валуна.

– Эх, Макар… – скорбно произнёс Ефим в наступившей гробовой тишине, нарушаемой лишь тяжёлыми вздохами казаков. – Прямо под сердце… – покачал он головой.

– Сидеть и не высовываться! – строго крикнул командир. – Все здесь ляжем, коли рыпнемся… Хоть и назад казакам отступать не пристало – но и на погибель идти глупо. Сколь нас? – теперь уже одиннадцать: двое мальцы, инородцы только луками размахивают – вот и получается, семеро… Наших дождёмся, а там думать будем, как бандитов из этого логова выкурить.

– Из логова выкурить?.. – глядя в никуда, задумавшись, повторил Фёдор. – А это мысль, – загадочно посмотрел он на Ефима.

– Чего ещё удумал? – непонимающим взглядом ответил тот.

– Так, так… – как бы рассуждая с самим собой, продолжил Фёдор. – А ну-ка, снимай портки, – повернулся он к Антипу Сорокину.

– Чаво-оо? – по-деревенски растягивая слова, выпучил глаза тот.

– Снимай!

– Да вы шо, ваше благородие? У мине одне только – на сменку, – повернулся Антип к командиру, словно прося поддержки.

– Х-мм…– не понимая, пожал плечами Ефим, решив не вмешиваться в затею товарища.

– И чаво вам, господин хорунжий, мои портки снадобились, – ворча, стал выполнять приказание служивый.

– Тут всё с умом нужно сделать, – не слушая Антипа, бормотал себе под нос Фёдор. – Ну-ка, мужики, принесите живицы кедровой или пихтовой, охапку травы свежей и сухой да листьев любых.

– Зачем? – удивлённо открыл глаза Ефим, заинтригованный затеей хорунжего.

– Долго объяснять – увидишь, коли получится.

– Хорошо… – кивнул командир и дал указание Сыгыру выполнить просьбу Фёдора…

Только тот скрылся за поворотом тропы, как оттуда появились Степан и Никита.

– А куда Сыгыр направился? – первым делом поинтересовался Никита.

– Вон… – махнул Ефим в сторону Фёдора. – Удумал чего-то…

– А ты чего к бандитам в логово сунулся и Захара с собой совратил?! – строго взглянул он на сына. – Выпорю дома – сейчас не время.