Странная жизнь и труды Эндрю Борда, тайного агента, врача, монаха, путешественника и писателя

Рабле поступил в школу уже немолодым человеком (ему было 45 лет), и в 1530 году начал читать курс лекций о великих медиков античности – Гиппократе и Галене. В следующем году он получил степень бакалавра медицины, а затем уехал в Лион, где, сочетая врачебную практику с литературным творчеством, выпустил первую книгу о Гаргантюа и Пантагрюэле. В 1537 году Рабле вернулся в Монпелье, получил степень доктора медицины, и в дальнейшем время от времени преподавал в родных стенах (Борд, возможно, встречался с ним в университете).

Мишель де Нотрдам, решив продолжить семейную традицию (дед был известным врачом) получил в 1529 году степень бакалавра медицины и занимался врачебной практикой в нескольких французских городах; затем вернулся в alma mater, где в 1534 году удостоился степени доктора медицины.

Среди других известных студентов и (или) преподавателей Медицинской школы можно назвать французов Жиля де Корбейля (ок. 1140 – первая четверть XIII века), Ги де Шолиака (ок. 1298–1368), Анри де Мондевиля (ок. 1260–1316), Гийома Ронделе (1507–1566)

; англичан Гильберта Английского (ум. 1250) и Джона Гадсдена (1280–1361); шотландца Бернара де Гордона (ок. 1270–1330); португальца Валескона де Таранте (1382–1417)

, испанца Арнальдо де Вилланова и… несть им числа.

Недаром Джон из Солсбери (ок. 1120–1180), епископ Шартра, дипломат и писатель, заявлял, что тот, кто решил посвятить себя медицине, должен получить медицинские знания в Салерно или Монпелье. Интересно, что даже через много лет, в 1659 году, этому совету последовал самый знаменитый английский врач XVII века Томас Синденхэм (1624–1689), который после получения оксфордского диплома отправился «доучиваться» в любимый город Борда.

Сочинитель и жизнь

Помимо учебы в университете, Борд решил заняться литературной работой и за два года написал четыре книги: «Введение в Знание», которая рассматривается историками литературы как первый путеводитель по Европе, написанный англичанином; «Требник[41 - Требник – книга богослужебных текстов. В данном контексте название книги можно перевести как «Сборник медицинских советов».] Здоровья…» (далее «Требник»); «Диеты для здоровой жизни…» (далее «Диеты») и «Трактат о бородах»[42 - Полное название книг будет приведено в следующих главах.].

Был ли у него четкий план подобного рода деятельности? Вряд ли.

Судя по некоторым данным, Борд (как «человек с неупорядоченным умом и изменчивым характером»), работал над всеми книгами одновременно, а затем перетасовывал написанные части, включая их в отдельные сочинения, иногда вопреки здравому смыслу и логике.

Так, в «Требнике», наряду с врачебными рекомендациями, он рассматривал вопросы медицинского образования и организации работы врача, а также проблемы морального характера; свой Путеводитель по Европе он намеревался дополнить разделом об анатомии и разнообразными медицинскими сведениями, заявляя:

«Медицинская наука служит всем людям, как здоровым, так и больным, поэтому я утверждаю, что каждый человек обязан не пренебрегать этой превосходной наукой, учитывая, что она приносит разнообразную пользу, как об этом более подробно говорится в книге «Введение в Знание»».

К счастью, дополнительная «загрузка» книги не состоялась (возможно, по настоянию многоопытного издателя Борда).

Но самое удивительная ситуация связана с «Диетами»: в целом, книга посвящена диететике (греч. ??????, лат. diatia), то есть, говоря кратко, правилам здорового образа жизни, но в книге рассматриваются также «чужеродные» проблемы, связанные со строительством дома и обустройством пространства вокруг него. В принципе, можно считать, что «Диеты» состоят из двух самостоятельных частей: в первой говорится об упомянутых выше вопросах, во второй – о пищевых продуктах и собственно о диетах (важнейшей части диететики). Поэтому каждой из этих частей я посвятил отдельную главу.

Причина, побудившая Борда объединить в одном томе две книги, каждая из которых имеет самостоятельное значение, неизвестна. Может быть, он совместно с издателем стремились таким образом расширить читательскую аудиторию, дабы каждый читатель мог найти ответы на большинство интересующих его вопросов – это бы «подогрело» интерес к книге и увеличило ее продажи? Остается только гадать.

Первым же литературным опытом нашего героя была, по-видимому, «Книга молитв», написанная, по мнению Ф. Д. Фэниуэлла, между 1530 и 1534 годами. Об этой книге ничего не известно, кроме краткого замечания Борда в «Требнике»:

«Придя к выводу, что ранее я никогда не был свидетелем такого большого числа добродетельных поступков и не чувствовал такого же хорошего отношения ко мне, как в дни епископа Адриана

, который осознал столь неприкрытые чудовищные деяния и вознамерился положить им конец и из-за своего твердого намерения был, как подозревают, отравлен в третьей четверти года, я решил рассказать об этом и о других делах в книге моих молитв».

Фэниуэлл пишет: «Потеря книги является большой утратой для нас…, поскольку мы уверены, что молитвы такого человека, как Борд, расскажут о его времени лучше, чем любая другая книга из тех, что имеются в нашем распоряжении».

Утерянным было также сочинение Борда о вреде ношения бороды, и все что мы знаем о нем, содержится в небольшом «Трактате, являющимся ответом на книгу Борда о бородах», большая часть которого была написана довольно скверными стишатами. Его автором был некий Милтон Барнс, представлявшийся читателям как «сатирик» (satirist) и выступавший от имени Колина Клаута[43 - «Колин Клаут» – сатирическая поэма Джона Скелтона (1460–1529), пользовавшаяся большой популярностью в Англии.]. В книге, изданной в 1542 или 1543 году, автор «Трактата…» опровергал мнение доктора о необходимости запрета ношения бород; попутно он сообщал о любопытном инциденте, который свидетельствует, что Борд отнюдь не лицемерил, когда утверждал в своих книгах, что воде предпочитает эль и вино.

Обращаясь к ненавистнику бород, Барнс писал:

«История, которую я хочу напомнить Вам, объясняет причину Вашей ненависти к бородам. Во время своего последнего пребывания в Монпелье Вас неизменно сопровождал Мартин, хирург. Если Вы помните, он привел Вас на обед в дом некого Ганса Смормаута, голландца, и за обедом Вы перебрали крепких напитков, иначе говоря, – напились (а в то время у Вас была длинная борода). Затем ваш приятель Мартин уложил Вас спать. Когда же Вы во сне перевернулись, то Ваш желудок вывернуло, началась рвота и ее следы сохранились на Вашей бороде до следующего утра. Проснувшись, Вы убедились, что запах от Вашей бороды далеко не свеж, и, обратив внимание Вашего друга Мартина на причину такой неопрятности, сказали, что борода – позорная вещь на лице (с чем я не могу не согласиться в данном случае). С тех пор Вы решили брить бороду. Но еще Вы заметили, что наши соотечественники, будучи в Англии, содержат бороды в значительно большей чистоте».

Впрочем, как предположила К. Шренк, причина, побудившая Борда написать трактат о пагубном пристрастии к ношению бород возникла, возможно, на религиозной почве (!): выступая (в данном случае) как сторонник католической церкви, Борд утверждал, что протестанты холят и лелеют бороды потому, что они позволяют им «скрывать свои лица, исполненные злобой» (это обвинение цитирует Барнс). Последний же, в свою очередь, защищал необходимость наличия растительности на лице, аргументируя это тем, что бороды были и у Иисуса Христа, и у его апостолов, и даже у Адама (интересно, откуда «сатирик» узнал бороде первого человека?).

Странно, почему при этом Барнс не ссылался на Ветхий Завет (книга Левита, 19: 27) «Не стригите головы вашей кругом, и не порти края бороды твоей».

Роберт У. Меслен выдвинул сколь неожиданное, столь же маловероятное предположение: и книгу о бородах, и ответ на нее написал один и тот же человек, и этим человеком был… Борд!

Доводы автора гипотезы:

– вряд ли случайно в качестве хозяином дома, где «перебрал» Борд, был выбран голландец – «Весельчак Эндрю» в своих книгах неоднократно писал о жителях Низинных земель как о больших пьяницах;

– Барнс пишет, что познакомился с Бордом в Монпелье;

– и, наконец, самое главное: на титульном листе «Трактата…» изображены двое мужчин и женщина (рис. 10), причем надписи, сделанные поверх рисунков мужчин, указывают, что безбородый – это Колин Клаут, а бородатый – Борд (все vice versal). Не свидетельствует ли это о том, что у книги один автор в двух лицах?

Около 1542 года Борд вернулся в Англию и вскоре был инкорпорирован в Оксфордский университет (для этого кандидат должен был заручиться согласием его вице-канцлера, профессора и трех докторов медицинского факультета) и инспекторов (после ознакомительной беседы с упомянутыми лицами).

Рис. 10. Рисунок из «Трактата…» Милтона Барнса

В качестве местожительства Борд выбрал Винчестер. Здесь (по словам Э. Вуда) «его почитали как известного поэта (?), остроумного, изобретательного человека и превосходного врача»[44 - Esteemed a noted poet, a witty and ingenious person, and an excellent physician.]. В том же 1542 году печатник Роберт Уайер (годы активной деятельности 1530–1556), «живущий в приходе св. Мартина за в доме под знаком Иоанна Евангелиста, что за дворцом герцога Саффолка на Чаринг-кроссе», издал «Диеты» (книга имела большой успех и впоследствии неоднократно переиздавалась). Продолжая сочетать врачебную практику и литературную деятельность, Борд пишет и выпускает книгу предсказаний «Проностикацион, или Альманах…» (скорее всего, это произошло в середине столетия – первое сочинение этого рода, написанное англичанином.

Рис. 11. Дом Эндрю Борда в Певенси (современная фотография)

К этому времени Борд силою обстоятельства превратился в достаточно состоятельного человека, поскольку получил после смерти брата Ричарда неплохое наследство: некоторую сумму в «звонкой монете», два дома в портовом городке Линн

(графство Норфолк на востоке Англии) и недвижимость в Певенси и Винчестере. Кроме того, Борд купил в Певенси еще один дом, построенный в 1342 году и известный как «Монетный двор»: он стоит на том месте, где ранее располагалось здание, в котором норманнские завоеватели, начиная с 1076 года, чеканили монеты (рис. 11).

М. А. Гордон, автор книги «Жизнь королевы Кэтрин Парр» (1951), совершенно безосновательно утверждает: «В ранние годы [Эдуарда VI] фактический присмотр за ребенком был возложен на некого Эндрю Борда… Генрих VIII, обожавший своего единственного сына, нанял Борда на работу как доктора и учителя. По настоянию этого врача ребенка отправили в Певенси, возможно потому, что морской воздух был благоприятен для слабых легких мальчика».

Не один из биографов нашего героя не упоминает о его работе в качестве учителя и врача наследника престола, хотя, возможно, на основании замечания Гордона в настоящее время на доме установлена памятная доска, текст которой гласит, что здесь было местожительство Эндрю Борда, придворного врача Генриха VIII, и что в доме однажды останавливался король Эдуард VI.

Рис. 12. Публичное выступление врача

В 1545 году (или годом позднее) Борд на некоторое время обосновался в Лондоне. Здесь он успешно занимался врачебной практикой и следил за публикацией написанных в Монпелье, но еще не увидевших свет сочинений («Требника» и «Введение в Знание»), второго издания «Диет» и новой книги «Принципы Астрономии…», рукопись которой (как утверждал автор) он подготовил «за четыре дня, пользуясь одним старым пером и не зачищая оного». По-видимому, «Введение в Знание» была опубликована после других перечисленных книг, так как в каждой из них упоминается о работе автора над книгой о своих путешествиях. Может быть, в это, относительно спокойное и благополучное время, своими вычтуплениями «на людях» Борд и заслужил прозвище «Весельчак Эндрю» (рис. 12).

Неплохое финансовое состояние позволило Борду арендовать для местожительства дом, который ранее занимал Master (Глава) «Больницы святого Эгидия

, что [расположена] за Лондоном». Она была основана ок.1120 года Матильдой Шотландской (женой английского короля Генриха I) для больных лепрой (проказой). Болезнь эта особенно свирепствовала в Европе в XII–XIII веках, когда усилились контакты европейских и восточных стран; тогда же появилось много лепрозориев, которые обычно строили за городской чертой, вдоль важных дорог, чтобы больные могли просить милостыню, трещоткой предупреждая экипажи или прохожих о своём появлении. Здание больницы св. Эгидия, окружавшие ее сады и огороды, госпитальная часовня, конюшня и другое недвижимое имущество располагались на земле Короны, которая и финансировала ее работу. Затем, в XIV веке, король Ричард II (1367–1400) передал землю и все здания и службы больницы лондонскому цистерианскому аббатству св. Марии Милосердной.

Когда Генрих VIII разогнал монастыри, то одновременно с обителью перестала существовать и больница, а все ее имущество и земля отошли к королю. В 1545 году он даровал их своему приближенному Джону Дадли

, который использовал главное здание больницы как личную резиденцию, а землю и постройки сдал в аренду. Такое положение сохранялось два последующих года, но затем Дадли получил от короля лицензию, датированную 6 июля 1547 года и разрешающую отдать (а, скорее всего, продать) землю и всю больничную собственность члену Парламента сэру Ваймонду Керью (1493–1549). В лицензии перечислялась передаваемая собственность и, в частности, «все здания бывшей больницы св. Эгидия, сады, конюшни и огороды, принадлежавшие ей, а также особняк (messuage)…, последним арендатором которого был др. Борд…». Но наш доктор не был Мастером больницы св. Эгидия, как предполагает канадский историк медицины Эрл П. Скарлетт (а вслед за ним и Патриция Флетчер), поскольку известно, что больница перестала существовать еще в 1539 году.

Рис. 13. Эндрю Борд (?)

После нескольких лет, проведенных в Лондоне, вернулся в Винчестер. Его ждала спокойная и обеспеченная старость, привычные и приятные врачебные и литературные работы, дававшие к тому же неплохой доход (рис. 13). Но, как заметил Публий Сир

, «Судьба – стекло, блестя, разбивается». Многоцветное стекло судьбы Борда неожиданно треснуло, когда в 1547 году (или в следующем) он предстал перед церковным судом в Винчестере, был осужден и отправлен в тюрьму Флит (рис. 14).

Рис. 14. Тюрьма Флит (рисунок начала XVIII века)

Говоря о последних годах жизни Борда, даже лишенный сантиментов Ф. Д. Фэниуэлл не смог удержаться от возвышенного стиля:

«Мы приближаемся к заключительной сцене [драмы]. Наш герой, плодовитый литератор, много странствовавший врачеватель, возносивший молитвы перед Богом за души смертных и осуждавший человеческие грехи, хотя сам был и грешником, и жертвой греха одновременно, находится во Флите, в здравый уме, но телесно больной».

Как же «Весельчак Эндрю» оказался в тюрьме?