Три Светланы

За год до смерти старшая дочь Семена и Лизы Ольга отдыхала в Крыму, в санатории «Судак» Министерства среднего машиностроения, к которому относился Лермонтовский горно-химический комбинат. Там Ольга познакомилась с пожилой москвичкой, Анной Сергеевной Лишек. Анна Сергеевна всю жизнь проработала в системе обеспечения питанием кремлевских сотрудников. Несмотря на значительную разницу в возрасте, Анна Сергеевна и Ольга подружились и свободное от процедур время проводили вместе. Молодая, скромная и не по годам серьезная девушка из провинции понравилась столичной даме, которая, как она позже призналась Лизе, давно уже подыскивала достойную пару для своего родственника. На прощание они обменялись адресами, и Ольга очень удивилась, когда спустя всего лишь несколько недель из Москвы пришло письмо, в котором Анна Сергеевна приглашала Ольгу на новогодние праздники к себе в гости.

Свой последний в жизни Новый год Ольга встречала в Москве, в семье бывших польских революционеров, которые еще молодыми людьми эмигрировали из Польши и участвовали в октябрьских событиях 1917 года в Москве. Покойный муж Анны Сергеевны был сотрудником ВЧК с первых дней ее основания, затем НКВД и погиб при исполнении служебных обязанностей. Ольга познакомилась с сыном Анны Сергеевны Борисом Петровичем, его женой Валентиной Ивановной и их сыном Евгением. Очень интересна история женитьбы Бориса Петровича. Он работал следователем в органах госбезопасности. Когда его начальство узнало, что он собирается жениться на дочери священника из подмосковного села Алабино, то ему это категорически запретили, угрожая самыми негативными последствиями в его служебной карьере, вплоть до увольнения. Но Борис Петрович никоим образом не уступал. Тогда его значительно понизили в звании и перевели обыкновенным водителем в гараж. Мамиными стараниями сын стал возить продукты в Кремль, чему сын был чрезвычайно рад! За новогодним столом Ольгу познакомили с дальним родственником семьи Лишек – Александром Барковским, родители которого тоже были выходцами из Польши. Барковский был дипломатом и работал в посольстве СССР в Египте. Ольга, находясь в семье сотрудников госбезопасности и Министерства иностранных дел, посчитала дозволенным приоткрыть тайную завесу ее собственной семьи и немного рассказать об отце. Анна Сергеевна и без этого признания догадывалась еще в санатории в Крыму, что Ольга принадлежит к семье крупного военного чиновника, и после услышанного о Семене Илларионовиче уже считала Ольгу почти своей дочерью. Вернувшись домой, Ольга была подробнейшим образом допрошена Лизой. В итоге мать посчитала, что судьба дочери складывается наилучшим образом. В последующие несколько месяцев Семен почти каждую неделю приносил домой опечатанный сургучом конверт, адресованный Ольге и доставленный ему спецпочтой. Вся семья жила в ожидании решения судьбы старшей дочери. И сама Ольга преобразилась. Ее внешность не отличалась особой красотой. Напротив, она унаследовала скорее строгие и черствые черты отца, чем мягкость и изящество матери. Но после поездки в Москву она стала больше следить за своей внешностью, прической, одеждой. Она как будто после долгой спячки стала на глазах расцветать. Даже красавица Светлана, которая уже давно поставила крест на привлекательности старшей сестры, не удержалась от комплиментов. В отличие от всей семьи преображение Ольги совсем не радовало Лизу, хотя она была осведомленнее других и всячески содействовала устройству счастья дочери. Какая-то неумолкаемая тревога поселилась в ее душе, которая довлела на радость ожидания. В таком состоянии она однажды вновь вспомнила о тетке Марии, которая гадала ей, и отправилась в Новопятигорск. По дороге она никак не могла сформулировать главный вопрос, который хотела задать гадалке. Возле ее дома стояли в ожидании люди, правда, не столько много, как в тот военный день, когда она пришла узнать только одно: жив ли муж? Дождавшись своей очереди, Лиза вошла в уже знакомую маленькую комнату и поздоровалась, еще не видя хозяйки. Тетка Мария вошла из другой комнаты и, увидя растерянное лицо Лизы, как-то смутилась, села за стол и, не ожидая того, что скажет гостья, раскинула карты, но потом быстро собрала из в кучу и, вставая, сказала, что чувствует себя плохо и просит прийти в следующий раз. В этот момент Лиза четко сформулировала в голове вопрос, который она хотела задать гадалке, но та уже спешно направлялась в соседнюю комнату. Лиза сперва растерялась от неожиданности и вдруг в ее голове ясно промелькнул ответ на тот вопрос. Лиза от ужала присела на табуретку, перед глазами что-то закружилось и она потеряла сознание.

После неудачного посещения гадалки Лиза зачастила в церковь. Никого не стесняясь, она становилась на колени и молила господа отвести беду от дочери. Но видимо, судьба Ольги была уже предрешена, и когда Лизе сообщили об аварии на комбинате, она к этому несчастью была уже готова.

Из кремлевской клиники, где умерла Ольга, гроб с телом привезли во двор особняка на Малой Дорогомиловской улице, где жила Анна Сергеевна. Так она велела! Анна Сергеевна и Лиза – обе в черных платках – сидели рядом в креслах. По обе стороны от них стояли Александр Барковский и Семен Илларионович. Подходили люди, клали цветы, наклонялись к заплаканной Анне Сергеевне, что-то говорили ей, она кивком головы указывала на Лизу. Лизе выражали соболезнование, Семену мужчины протягивали руку. Валентина Ивановна едва успевала раскладывать цветы, уже не находя для них свободного места. А люди все шли и шли, и никто из них и подумать не мог, что выражают соболезнование Анне Сергеевне по случаю смерти молодой женщины, которая по сути не состояла с ней в никаком родстве и знакомы они были совсем кратковременно. На следующее утро Борис Петрович проводил Лизу на Киевский вокзал, и она уехала в Пятигорск. Семен вместе с водителем на грузовике повезли вслед гроб с Ольгой.

Вот таким трагическим событием было положено начало знакомства с московской семьей Лишек, которое унаследовали и продолжали дети и внуки обеих семей. Лиза ездила в Москву вместе с Юрой каждый год во время летних школьных каникул вплоть до последнего класса, и каждый раз их гостеприимно встречала Анна Сергеевна, а после ее смерти – Борис Петрович вместе с Валентиной Ивановной. Став взрослым и часто проезжая через Москву, Юра каждый раз встречался с Женькой, который уже обзавелся семьей и своему сыну на примере двух семей привил чувства искреннего гостеприимства и неувядаемой дружбы.

Отправляясь на новогодние праздники в Москву, Света с Игорем хотели встретиться там с Владимиром, который писал, что несколько дней будет по делам в столице и уже пригласил Бориса Петровича с женой в ресторан встречать Новый год и будет очень рад, если к ним присоединится сестра с мужем. Приезжая в Москву, Владимир тоже часто останавливался у Лишек. Если он не заставал никого дома, то брал ключи от квартиры у соседей, которые его уже знали, накрывал по-кавказски щедрый стол и ожидал хозяев с работы. Порой хозяева заставали его спящим на диване: перелет из Магадана до Москвы занимал в то время полдня и был довольно утомительным. Зато потом у Лишеков состоялся праздничный ужин, который нередко перерастал в торжественный завтрак.

Светлана с Игорем прилетели в Москву в самый канун Нового года. Заехав по пути в ресторан за Борисом Петровичем и Валентиной Ивановной, они прибыли в «Метрополь», когда многие гости уже активно «провожали» Старый год. Метрдотель с трудом проводил гостей через полный зал к заказанному столу. Стол уже был накрыт, и Владимир вместе с женой и еще двумя парами удобно расположились в креслах. Владимир в то время был женат на красавице Лилии В. из Минеральных Вод, с которой познакомился в Москве. Ее старший брат Борис был членом Союза кинематографистов СССР, занимался кинопрокатом и знал всех кинозвезд страны. Через него Владимир был вхож в актерскую среду и когда приезжал в столицу, нередко проводил время на сценических премьерах и кинопоказах. Рядом с Борисом сидела его жена, кинокритик. Когда Светлана подошла к столу, она глазам своим не поверила: ей навстречу улыбались бывшие друзья по ВГИКу – Жанна Болотова и Николай Двигубский. Жанна, как и Светлана, училась в мастерской Сергея Герасимова и Тамары Макаровой, Николай – на отделении «художника-постановщика». Они поженились еще студентами. Двигубского называли в компании «французом». Он родился во Франции в семье русских эмигрантов, окончил Французскую академию художеств и был двоюродным братом Марины Влади. В середине 1950-х семья переехала в СССР, и Николай поступил во ВГИК. Кто мог представить себе тогда за новогодним столом, что совсем скоро Жанна и Николай разойдутся, и Николай женится на молодой актрисе Ирине Купченко, но и этот брак через два с небольшим года распадется, и Ирина выйдет замуж за красавца и любимца всех советских женщин Василия Семеновича Л. Старший брат Светланы умел преподносить сюрпризы!

Владимир вернется на работу в Магадан, а беременная Лилия возвратится к родителям в Минеральные Воды и родит мертвого ребенка. Она заболеет, некоторое время проведет в психиатрической больнице, и ее заберут умирать домой. Злой рок будет неотвратимо преследовать Владимира и в его последующих официальных и гражданских браках. Лиза преждевременно поседеет и натрет себе на коленях мозоли, моля в церкви прощение и прося господа не карать ее детей за ее грехи.

Неожиданно для всех, у себя в кабинете от инфаркта умер отец Игоря Петр Андреевич. Авиационное предприятие – довольно обширное и хлопотное хозяйство, в котором маленьких проблем не бывает: любая проблема представляет потенциальную угрозу для транспортировки людей и грузов и требует немедленного решения. За годы руководства вверенным ему предприятием Петру Андреевичу приходилось каждодневно – аэропорт не имеет выходных и праздничных дней – решать самому или держать под контролем одновременно множество задач по организации и выполнению грузопассажирских полетов и содержанию в абсолютном порядке всей инфраструктуры. Все это требовало постоянного напряжения сил, что негативно сказывалось на его здоровье. Регулярное пребывание в санатории и соблюдение рекомендаций врачей уже не могли восстановить жизненные силы некогда бравого военного летчика. Немало здоровья отняли у Петра Андреевича и семейные проблемы. Он уже давно не жил с Екатериной Ивановной, которая категорически не давала развода, и состоял в гражданском браке с другой женщиной. Для члена партии и к тому же члена Политбюро крайкома КПСС такое поведение влекло за собой очень серьезные проблемы. Время от времени рьяные блюстители нравственности поднимали вопрос о моральном облике руководителя крупного предприятия, и Петру Андреевичу приходилось защищать свою правоту и честь любимой женщины. После каждой такой защиты количество седых волос на его голове заметно прибавлялось.

Смерть отца серьезным образом отразилась на судьбе Игоря. Отодвинулись в сторону успешно продвигавшиеся до этого планы его перевода на работу в столичный аэропорт «Внуково», где он должен был после учебы пересесть на тяжелые машины «Туполев» и «Ильюшин» и летать на общесоюзных линиях, а в перспективе намечалась работа в «Шереметьево» и, соответственно, на международных линиях. Неприятности в будущем ужесточили положение в настоящем: Игоря не послали на очередные сельхозработы в Среднюю Азию, которые ежегодно приносили значительный доход в семейный бюджет и обновление всего гардероба. Более того, со временем стали сокращаться налетные часы, которые замещались менее оплачиваемыми работами по обслуживанию и ремонту техники. Создавалось впечатление, что вся предыдущая деятельность Игоря в местном аэропорту зиждилась на заботе и контроле покойного Петра Андреевича, на его авторитете. С его уходом все рухнуло в одночасье. Поначалу Игорь скрывал от Светланы свои проблемы на работе, и каждое утро, как всегда, надев свежевыглаженную белоснежную рубашку с галстуком и элегантную летную форму, отправлялся на аэродром. Светлана, отведя Виолетту в садик, спешила в агентство «Аэрофлота». Вечерами, за ужином, делились впечатлениями о прошедшем рабочем дне и строили планы на выходные. Игорю приходилось виртуозничать в выдумках. Но, как известно, все тайное рано или поздно становится явным, и Светлане рассказали о «перемещениях» по служебной карьере Игоря ее подружки по агентству, которые были в курсе всех местных аэродромных дел. Теперь Светлана сама стала подыгрывать мужу, но потом поняла, что только затягивает решение жизненно важной для всей семьи проблемы и решила поговорить с Игорем. Его реакция оказалась совсем неожиданной для нее. Ее родители, несмотря на разрыв отношений, четко различали позицию каждого в семье, ответственность за материальное обеспечение и комфорт, пусть даже видимое, семейное благополучие, и Светлана продолжала их любить и уважать за это. Игорь же оказался совершенно беспомощным в создавшемся после смерти отца положении. Правда, он честно признался жене, что не знает, как сложится его служебная карьера, что он будет зарабатывать в будущем и как эти изменения скажутся на их отношениях. Светлана рано повзрослела, привыкла сама принимать важные для нее решения и всегда была готова отвечать за свои поступки. К тому же, как большинство близнецов по гороскопу, она была сильной личностью и наделена многими, не характерными для женщины, к тому же очень красивой женщины, мужскими чертами характера, которые часто больше вредили ей, чем помогали толерантно вписаться в отношения с сильным полом. Поэтому после замужества она с облегчением отдала бразды правления семьей в казавшиеся ей надежными руки мужа. И вот теперь ей пришлось констатировать факт недееспособности мужа удерживать благосостояние семьи. Светлане пришлось встать самой во главе ее. Для начала решили расставить семейные приоритеты. Независимо от дальнейшего материального благополучия семьи оба посчитали за самое главное судьбу их дочери, ее воспитание, образование, сохранение здоровья. Для удержания материального благосостояния решили сократить расходы на поездки в отпуск, приобретение новых вещей, проведение застолий по случаю дней рождений и праздников. О «кадровых перестановках» в своей семье Светлане пришлось поделиться с родителями. Хорошо зная свою дочь, Семен не стал помогать ей деньгами, но с той поры и до самой своей смерти он зачастил в гости к внучке и каждый раз приносил с собой большое количество продуктов. Поначалу Игорь выказывал недовольство к такому вмешательству тестя и, желая получить дополнительные к своей зарплате средства, с согласия Светланы, стал продавать в основном ее поношенные вещи, которых было предостаточно. Переодевшись в скромный костюм, Игорь ранним воскресным утром, прихватив две набитые товаром сумки, отправлялся на толчок, который располагался на окраине города, и, расстелив прямо на земле старое покрывало, устраивал распродажу хоть и слегка поношенного, но тем не менее продолжающегося существовать дефицита. Довольный выручкой, он возвращался домой, купив по дороге что-нибудь сладкое к чаю. Но вскоре шкаф со старыми вещами опустел, а иного источника дополнительных денег не было. Впрочем, проблема состояла не столько в материальном положении семьи, сколько в перспективах на будущее для Игоря. Ведь он был сыном двух летчиков, и без неба свою дальнейшую активную жизнь не представлял, к тому же от родителей он унаследовал все черты характера, чтобы стать хорошим пилотом, достойным выше хозяйственной авиации.

Светлана, вновь поборов самолюбие, отправилась к родителям обсудить сложившуюся ситуацию, в первую очередь надеясь на помощь отца. Семен Илларионович к тому времени стал военным пенсионером, но работу продолжал, правда, уже в другой должности. Тем не менее, Светлана рассчитывала на давние связи отца в Москве. Семен действительно продолжал поддерживать связи со старыми друзьями, с которыми пришлось вместе работать или часто контактировать за годы службы в органах госбезопасности. Некоторые регулярно приезжали на отдых в военные санатории на Кавминводы, и Семен встречался с друзьями в санатории или приглашал на шашлык домой. Однажды в кисловодском санатории «Москва» отдыхал уже пожилой маршал Семен Михайлович Буденный, и Семен Илларионович общался со старым кавалеристом на пятигорском ипподроме. Отец не отказывался помочь зятю, хотя никогда никому не протежировал. Он понимал серьезность ситуации в семье дочери и необходимость что-то предпринять сейчас, не откладывая решение на потом. Но что он мог сделать? На такую тему по телефону не поговоришь! Ждать, когда кто-нибудь из друзей приедет на отдых, значит усугублять ситуацию. Решили отправить в Москву Лизу вместе с Юрой – как раз наступали школьные каникулы – и обратиться к бывшему сослуживцу из кремлевской охраны Сергею Ефимовичу А., с которым регулярно переписывались. Семен надеялся скорее на помощь его сына, который занимал высокий пост в министерстве.

Семья Сергея Ефимовича жила на Кутузовском проспекте. Лиза не в первый раз была в их доме. Познакомившись с Лишеками и приезжая каждое лето в Москву, Лиза почти каждый раз навещала старого друга Семена и передавала от мужа какой-нибудь презент. С четой А. они были знакомы еще с довоенного времени. Узнав о проблеме в семье Светланы, которую Сергей Ефимович еще маленькой девочкой держал на коленях, он, по всей видимости, удивился, что Ларионыч обратился за помощью: никогда за время совместной службы в Москве и ни в каком письме бывший сослуживец и словом не обмолвился, что у него есть проблемы, которые он не в состоянии решить самостоятельно. В каждом письме и в каждой поздравительной открытке каждое слово свидетельствовало только о семейном благополучии. Знал бы Сергей Ефимович об отношениях между Семеном и Лизой, наверное, его хватил бы инфаркт! В Кремле человек либо закалялся один раз и на всю жизнь, либо сразу расплавлялся и утекал в небытие. Сергей Ефимович обещал помочь и поговорить с сыном.

После возвращения Лизы из Москвы все с нетерпением ждали известий от Сергея Ефимовича, и они не заставили себя долго ждать: старый друг сообщал в письме, что провел «работу» и надеялся на положительные результаты. Известие из Москвы взбодрило Игоря и вселило в него былую надежду на коренное изменение его карьеры. Он уже не обращал внимания на тот факт, что работает не в самолете в небе, а большей частью в ремонтных мастерских на земле, считая эту работу временной, необходимой действительностью. Но действительность стала постепенно перерастать из временной в постоянную. От руководства авиапредприятием никаких распоряжений, касающихся Игоря, не поступало. Может, руководство и получало какие-либо приказы из министерства в отношении его дальнейшей карьеры, но исполнение этих приказов наталкивалось на чью-либо неблагожелательную, завистливую, не исключено, чем-то при прежнем руководстве обиженную волю, и Игорь по-прежнему продолжал лишь мечтать о высоком небе. Обращаться вновь за помощью Семен считал бессмысленным.

Однажды Игорь вернулся с работы позднее обычного и навеселе. Свое настроение он объяснил празднованием дня рождения товарища, который неожиданно пригласил его. В следующий раз он пытался оправдаться встречей бывших одноклассников. Затем последовали юбилеи, премии, День Авиации … Светлана понимала моральное состояние мужа, считала это временным срывом и прощала. Но со временем срывы учащались, и Игорь уже перестал объяснять, почему от него несет алкоголем. Светлана пыталась поговорить с ним, успокоить, что для них главное не то, сколько он зарабатывает, а их семейное счастье, их отношения, их дочь. Игорь на некоторое время успокаивался, но затем вновь срывался и стал приходить домой в сопровождении таких же сорвавшихся и разуверившихся в жизни собутыльников, которые доводили его до двери. Вся эта процедура сопровождалась громким шумом в подъезде, долгим нажатием на кнопку звонка, иногда по ошибке на кнопку чужого звонка. Открывались двери соседей, которые с недоумением смотрели на прежнего, всегда вежливого и элегантно одетого летчика, который сейчас едва держался на ногах и что-то пытался им объяснить. В следующий раз уже соседи с возмущением пытались объяснить ему недостойность его поведения. Светлана готова была провалиться сквозь землю, извиняясь и вталкивая мужа в квартиру. С Игорем разговаривал Семен, с ним провела беседу Лиза, которая его очень жалела, но проходило время, и кошмар повторялся. На него не действовал даже упрек жены в том, что он разрушал психику малолетней дочери. Наконец однажды Игоря приволокли пьяным и бросили, как мешок с картошкой, на диван. Светлана тем же вечером собрала его вещи и наутро решительно указала на дверь.

Игорь переселился к своей матери. Бедная пожилая женщина не могла противостоять почти каждодневным шумным застольям сына с друзьями и по утрам со слезами на глазах безуспешно пыталась вразумить непутевого сына. Сын понуро слушал мать и только молчал. С головной болью он отправлялся на работу в аэродромные мастерские. К вечеру боль утихала, и застолье продолжалось. Однажды Игорь нетрезвым пришел к Светланиным родителям и стал просить их поговорить со Светланой, обещая бросить пить и начать новую жизнь. Семен не стал его слушать и вышел, расстроившись, во двор. Но Лиза любила зятя и была рада, что он наконец-таки взялся за ум и хочет восстановить семью. Она отправилась на кухню ставить чайник и когда вернулась в комнату, то увидела Игоря лежавшим под кроватью и спящим. И она поняла, что былое не восстановишь. И вновь острая боль в сердце напомнила ей прошлое.

Светлана ушла с работы в агентстве «Аэрофлота», не дожидаясь, когда ее оттуда выживут: после смерти Петра Андреевича и развода с Игорем отношение к ней аэрофлотских красавиц резко изменилось. Старший брат Владимир звал ее вместе с дочкой к себе, обещая приличную зарплату, но Светлана пока не решалась уезжать далеко от дома. Она нашла работу в пятигорском филиале проектного института «Южгипроводхоз» и поступила на заочное отделение Ставропольского пединститута.

Глава девятая. Второй брак – реванш

После смерти старшей сестры Ольги Юра решил, что, когда закончит школу, пойдет учиться на врача и будет спасать от болезней людей. В ранние школьные годы он оставался верен своей мечте, и его двор был всегда полон друзей, с которыми он играл и которых он врачевал: обрабатывал йодом ссадины, накладывал на нарывы повязки с листом капусты или лопуха, промывал чаем засоренные глаза. Соседка Нина Владимировна, врач-педиатр, подарила ему свой старый стетоскоп, и Юра, как заправский терапевт, выслушивал все органы своих друзей-пациентов. Он, возможно, и стал бы в будущем врачом, но судьбе было угодно направить Юру по другому жизненному пути. Нина Владимировна жила вместе со своей старушкой-матерью, Марфой Павловной. Обе женщины были потомственными врачами. Марфа Павловна окончила Санкт-Петербургскую Военно-медицинскую Академию, была дальней родственницей великого русского хирурга Николая Ивановича Пирогова, который много лет трудился в стенах академии и ознаменовал собой целую эпоху в развитии медицинской науки, практики и образования. Он разработал научные основы военно-полевой хирургии, наметил пути решения многих организационных вопросов военной медицины, реформировал подготовку врачей в стране. Впервые в мире им были применены на поле боя эфирный наркоз, гипсовая повязка и привлечены к уходу за ранеными сестры милосердия. Муж Нины Владимировны был фельдшером на местном ипподроме. Еще до войны его послали в командировку в Америку, из которой он так и не вернулся. Сын Нины Владимировны Всеволод не пошел по стопам родителей, окончил физический факультет института в Воронеже и сразу же начал работать на Нововоронежской АЭС – одной из первых промышленных атомных электростанций СССР. Каждый год в конце лета, возвращаясь из отпуска с Черноморского побережья, Всеволод заезжал на несколько дней в Пятигорск. Он часто приглашал в гости Юру, и они просиживали вместе во дворе на лавочке до самого позднего вечера. Всеволод рассказывал о своей работе, об атомной электростанции, о науке физике и особенно о ядерной физике. Эти разговоры продолжались каждое лето, из года в год, и постепенно у Юры сформировалось новое представление о том, чем он займется после окончания школы. Изменение выбора профессии врача на физика-ядерщика не следует считать отступлением от мечты: Ольга погибла в результате радиоактивного облучения, и Юра, под впечатлением от смерти сестры, мечтал стать специалистом, предотвращающим смерть людей, и в частности, от лучевой болезни. Задача физика-ядерщика в принципе тоже заключается в умении управлять ядерной реакцией и использовать ее в определенных целях. А какими будут цели – мирными или военными, определяют не врачи и не ученые. Но за любой целью тоже стоят люди и, порой, множество людей.

Сдав выпускные экзамены и получив заслуженную серебряную медаль, Юра отправился в Москву поступать на физико-математический факультет МГУ. Для поступления ему достаточно было сдать на «отлично» всего лишь один профилирующий экзамен по физике, но Юра получил «хорошо» и ему пришлось сдавать остальные вступительные экзамены. В результате он не добрал один балл на дневное отделение, и был зачислен на заочное. Вернувшись домой, сестра устроила его к себе на работу в проектный институт. После успешной сдачи первой или второй экзаменационной сессии в университете часто появлялась возможность перевестись с заочного на дневное. В Пятигорске находился филиал Северо-Кавказского горно-металлургического института с вечерним отделением, и Юра имел возможность после работы посещать там интересующие его лекции.

Лекции по высшей математике в институте читал молодой преподаватель Андрей Андреевич И. После каждой лекции к нему подходили студенты с вопросами, на которые он охотно и подробно давал ответы. Юра тоже задавал ему вопросы. Порой ответ перерастал в дискуссию, которая продолжалась уже вне здания института, и Юра провожал своего преподавателя до ближайшей трамвайной остановки. Углубившись в разговор, они пропускали несколько трамваев, прежде чем Юра, по мнению преподавателя, получал удовлетворяющий его ответ. Так они познакомились ближе. Они вместе обсуждали актуальную тему лекции, и Андрей Андреевич останавливался на том или ином аспекте, который Юру более интересовал. Когда Андрей Андреевич узнал, что Юра учится заочно на физмате и собирается специализироваться по ядерной физике, то тематика их общения еще более расширилась – Андрей Андреевич был специалистом и в этой области. С каждым новым общением Юра все больше узнавал о своем преподавателе. Андрей Андреевич окончил физико-математический факультет Черновицкого национального университета – одного из старейших высших учебных заведений Украины, который был основан еще в 1875 году на базе духовной семинарии. В тот исторический период территория Буковины входила в Австро-Венгерскую империю, и до 1918 года преподавание в университете велось на немецком языке. Университет носил в то время имя Франца Иосифа – императора Австро-Венгерской монархии. После перехода Буковины в состав Румынии Черновицкий университет был преобразован в Румынский Университет имени короля Кароля I. В 1940 году, после присоединения Северной Буковины к УССР, Черновицкий университет был преобразован в советский государственный с преподаванием на украинском языке.

Однажды Светлана спросила Юру, кто этот молодой мужчина, с которым он оживленно разговаривал перед зданием института? Малосодержательный ответ, что это его преподаватель, сестру, по всей видимости, не удовлетворил, и она попросила узнать о нем поподробнее. Юре стоило немалых усилий в следующих встречах с Андреем Андреевичем в физико-математическую тематику разговоров вплетать вопросы личного характера, из ответов на которые постепенно складывалась общая характеристика преподавателя. Андрей Андреевич был родом из Пятигорска, из семьи военнослужащего и врача-педиатра. Отец служил в Западной Украине, хорошо знал регион и менталитет и сына послал на учебу в Черновцы. Андрей Андреевич много рассказывал о городе, в котором провел студенческие годы. Черновцы являются историческим центром Буковины и наряду со Львовом считаются культурным центром не только Западной Украины, но и Восточной Европы. Черновцы – полиэтнический город. С ним связана жизнь многих деятелей украинской, австрийской, румынской, польской, армянской и еврейской культуры. До 1918 года в городе преобладал немецкий язык, на котором, кроме немцев, разговаривали также евреи (вместе они составляли половину населения города) и даже частично украинцы, румыны и поляки. В течение веков Черновцы сформировался как город с уникальной разностилевой архитектурой, богатым культурным наследием и толерантной атмосферой. Андрей Андреевич никогда не жил в студенческом общежитии. Родители сразу устроили его на частную квартиру к пожилой еврейке, вдове университетского профессора. Кроме родного идиша и украинского, она свободно владела немецким, польским, румынским языками. Любознательный и способный квартирант за годы учебы и общения с хозяйкой неплохо овладел украинским и немецким. Кроме того, гостеприимная и радушная вдова, часто принимавшая гостей, как правило, бывших университетских коллег ее мужа, научила молодого парня правильно накрывать стол и искусно готовить многие национальные блюда. Андрей Андреевич отлично учился и был активным комсомольцем. Уже в первый год обучения его избрали секретарем курса, на следующий год – секретарем факультета, и затем до самого конца учебы он возглавлял комсомольскую организацию всего университета.

Рассказывая Светлане об Андрее Андреевиче, Юра с сожалением отметил, что сестру эти сведения, казалось, совсем не интересуют: она продолжала заниматься своими домашними делами, лишь изредка поворачиваясь к брату и прислушиваясь к тому, что он говорит. Каково же было его удивление, когда спустя несколько дней, провожая Андрея Андреевича домой, он чуть ли не столкнулся со Светланой, которая шла им навстречу. Поначалу он даже не узнал сестру, затем от удивления что-то пытался сказать, но так и остановился с открытым ртом. Перед ними стояла красивая женщина в летнем, модного покроя, темно-вишневом платье с ниспадающими на открытые плечи крупными локонами смолянистых волос, слегка покачиваясь на высоченных красных шпильках. Через плечо, подчеркивая утонченный стиль всего наряда, в цветовой тон кокетливо свисала маленькая кожаная сумочка. Юрин спутник тоже смутился и, не скрывая своего удивления, открыто смотрел на красавицу. Светлана ликовала: успех был гарантирован! Она поднесла свою руку к Юриному подбородку и слегка надавила на него вверх – рот закрылся. Юра пришел в себя и представил преподавателю свою сестру. Светлана вновь грациозно протянула свою тщательно наманикюренную изящную руку, и Андрей Андреевич галантно прикоснулся губами к ее тыльной стороне. Как он позже признавался, он в ту же первую встречу назвал Светлану «schwarze Perle» («черная жемчужина»).

За первой, «случайной» встречей последовали следующие, и уже Юра вместе с Андреем Андреевичем провожали Светлану с работы домой. Темы разговоров, естественно, противоположно изменились из сугубо научных в бытовые, развлекательные. Андрей Андреевич проявлял недюжинную эрудицию и яркий юмор, с ним было очень легко и весело общаться. Он рассказывал истории из своей веселой студенческой жизни в университете, об особенностях еврейского и украинского менталитетов; он со знанием дела подхватывал в разговоре любую актуальную тему. После нескольких встреч однажды вечером Андрей Андреевич подошел к Светланиной работе с огромным букетом роз. Светлана удивилась, увидев свой любимый сорт «супер-стар» – о цветах ни в одном разговоре никогда не упоминалось! По всей видимости, Андрей Андреевич провел разведывательную операцию. С той поры цветы преподносились каждый раз, и Светланины коллеги по работе уже не могли этого не заметить и не полюбопытствовать о ее поклоннике. Очень скоро наступил момент, когда прогулки втроем становились в тягость, и Юра оказался третьим лишним. Рано или поздно это должно было случиться, и в принципе Юра радовался за свою любимую сестру. Мог ли тогда подумать Юра и знать Светлана, которая после кошмара последних месяцев брака с Игорем считала, что хуже в этой жизни ей быть не может, как сложится ее судьба в новом браке? Узнав о новом романе дочери и расспросив подробности у Юры, родители были не в восторге, особенно Лиза. Она попыталась поговорить со Светланой, но та и слушать ее не стала и, не желая разрастания конфликта, хлопнула за собой дверью и ушла.

Неожиданно в Пятигорск вместе с мужем приехала Амина. Она и раньше приезжала на обследование и консультацию к врачу в специализированном санатории, и там же они останавливались на несколько дней. На этот раз Светлана их не отпустила, и после ужина подруги, как всегда, уединились и проговорили почти всю ночь. Светлана вновь делилась с самой доверенной о своих проблемах и радостях. Когда она стала рассказывать о Андрее Андреевиче, глаза подруги потускнели, и как ни старалась Светлана выставить свою новую любовь в самом лучшем свете, Амина становилась все грустнее и грустнее. Сама пережившая с самого раннего возраста невзгоды и страдания, лишенная материнского тепла и заботы, оторванная от родного дома, претерпевшая немалые трудности в первые годы возвращения на родную землю, неизбежные проблемы и конфликты в семье … все это сделало Амину мудрой и рассудительной женщиной, тщательно взвешивающей каждый свой шаг, не говоря уже о серьезном, жизненно важном поступке. Она не отговаривала подругу от нового семейного счастья, зная твердый и решительный характер Светланы, но из того малого, что она услышала о ее новой любви, ей лучше виделось то, что ни Юра, ни Светлана, ослепленные и очарованные внешним образом и кажущимся богатым внутренним содержанием молодого и красивого, интеллигентного Андрея Андреевича, не заметили. Мимо их ушей пролетели тихим, но предостерегающим колокольчиком отрывистые воспоминания Андрея Андреевича о его бурной и веселой студенческой жизни, о вседозволенности комсорга всего университета…, но этот звук уловила в рассказе Светланы Амина и она сразу же четко представила себе образ. Она не акцентировала внимание на разнице в возрасте: Светлана была старше Андрея Андреевича на пять лет. Сама же она никогда бы не вышла замуж за мужчину младше ее. Да ей бы этого и не позволили! Для Светланы в этом плане запретов не существовало! Подругу больше беспокоило другое: как новый муж будет относиться к чужому ребенку? Виолетта была еще маленькой девочкой. Амина представить себе не могла, что ее собственные дети когда-нибудь могут лишиться родного отца, и в дом войдет чужой мужчина – плохой или хороший, но который никогда не заменит папу. Хватит того, что она сама росла без мамы! Но Светлана в то время спешила жить. Она еще не потеряла надежду построить свое счастье на зыбком прошлом, ее собственном, ее расстроенной семьи.

Новая свадьба справлялась тоже в очень скромном кругу: Юра был свидетелем жениха, Светланина подруга Эмма – свидетельницей невесты. Родители Андрея Андреевича – Андрей Михайлович и Татьяна Борисовна – впервые повстречались с родителями Светланы. От проницательного взгляда Лизы не ускользнули грустные, печальные глаза Татьяны Борисовны, которые она безуспешно пыталась скрыть за неестественной улыбкой. Как ни пыталась Лиза наладить с ней более или менее родственный контакт, с первой встречи ей это не удавалось. У мужчин, напротив, родственные отношения наладились сразу. Оба – военные, прошедшие войну и ценившие тот факт, что остались живы и дали клятвы погибшим друзьям: жить и за них! Через несколько дней из Магадана прилетел старший брат Светланы Владимир, и в том же ресторане, за тем же столом, в кругу старых друзей и подруг громко кричали «горько!»

В Светланиной квартире вновь появился мужчина, и для ее маленькой семьи начался новый этап жизни, полный событий, приключений и переживаний, радостных и печальных, которые во многом постепенно скорректировали ее мировоззрение и определили новые жизненные приоритеты. В моменты радости она благодарила судьбу за то, что подарила ей насыщенную событиями жизнь, редкую красоту, здоровых детей. В моменты печали она проклинала свою красоту, которая принесла много страданий и разочарований, она ненавидела себя за свой строптивый характер, она проклинала судьбу за порой непосильный крест, который все тяжелее и тяжелее давил на ее красивые, но хрупкие плечи. Но несмотря на нередко болезненное чередование плохого и хорошего, Светлана никогда не теряла силы духа и веры в успех любого начинания, ни разу не проявляла на людях слабость или нерешительность в своем выборе и всегда была честна в своих словах и поступках. И никто и никогда не видел Светлану без красивой прически, великолепного маникюра и модного наряда.

Вскоре после заключения брака Андрея Андреевича пригласили на работу в Комитет Государственной Безопасности СССР. Неизвестно, проявил ли Семен Илларионович или Андрей Михайлович инициативу в смене работы зятя и сына или здесь сыграло роль его сотрудничество с этим ведомством еще во времена учебы в Черновцах, когда он отвечал за всех комсомольцев университета. Юра стал частым гостем в молодой семье и, чаще всего сидя на кухне с Андреем – так теперь мог он называть своего родственника, – продолжал обсуждение последних лекций в институте. После ухода Андрея Андреевича из института высшую математику стал читать другой преподаватель, который у Юры не вызывал большой симпатии, и поэтому Юра охотнее консультировался с Андреем, к тому же с ним можно было поговорить и по проблемам физики. Андрей уже в который раз советовал Юре перевестись на дневное отделение и просил Светлану убедить в этом брата, но Юре что-то расхотелось расставаться с домом и он собирался переводиться на старших курсах. Иногда он приходил к Андрею в конце дня на работу. Пятигорский отдел КГБ располагался в старинном комплексе зданий, в курортной зоне, недалеко от знаменитого парка Цветник. В этом здании всегда располагались силовые ведомства: ВЧК, МВД, НКВД. Во время оккупации Пятигорска немецкая администрация обустроила в нем гестапо. Юра показывал дежурному свой паспорт и просил доложить о нем Андрею Андреевичу. Дежурный по телефону сообщал о посетителе, и Юра по стертым, пережившим многое на своем веку мраморным ступеням поднимался на второй этаж в кабинет Андрея Андреевича. Юру, наверное, принимали за информатора или внештатного сотрудника и со временем, уже не спрашивая его паспорта, докладывали о нем Андрею Андреевичу. Юре это нравилось. Сидя в кабинете Андрея, они часами разговаривали, конечно, не только о высшей математике и ядерной физике: с Андреем было интересно разговаривать обо всем. Затем Юра, по старой привычке, провожал его до трамвая. Андрей звал его в гости, но Юра чаще отказывался: ему было достаточно общения в кабинете, да и не хотелось доставлять дополнительных хлопот сестре.

Так проходило время. У Андрея сложились хорошие отношения и с Виолеттой. Все прогулки в город, в парк, в кино или в гости совершались чаще всего втроем, вместе с Виолеттой. Немалую роль в сближении сыграла кухня: Андрей хорошо готовил, особенно мясные блюда. Он сам ходил на знаменитый пятигорский Верхний рынок и как профессиональный повар выбирал продукты. Всякий раз он звал на кухню Виолетту и в ее присутствии совершал таинства своего поварского искусства, рассказывая и показывая все операции. Светлана тоже внимательно прислушивалась к его учению. Правда, после этих уроков приходилось долго отмывать кухню, но зато все с удовольствием наслаждались приготовленными блюдами. Хозяйскую кухню ценили и гости: со временем Светланина квартира превратилась в центр всех семейных торжеств и праздников. Светланины и Андреевы родители, родственники и друзья весело встречали Новый год, отмечали дни рождений, не замечая стесненные габариты двух комнат, но отмечая широкое радушие и гостеприимство хозяев.

Однажды после очередного обсуждения актуальных физико-математических проблем на Светланиной кухне Андрей продолжил разговор о дальнейшей учебе Юры, но уже в присутствии Светланы. По всей видимости, это была отрепетированная неожиданность. Юра вновь хотел повторить о своих планах в отношении учебы в столице, но Андрей прервал его и сказал, что появилась совершенно новая идея продолжения Юриного образования, но не в Москве, а за границей. Юра тверже уселся на табуретке и для большей уверенности уперся руками в подбородок. Он еще не слышал о таких современных прецедентах, и поэтому на ум пришло имя Михаила Ломоносова, который обучался в Марбургском университете в Германии. Видимо, Андрей уже владел информацией о возможности получения образования советскими гражданами за рубежом и сразу приступил к делу. У Светланы от возбуждения засверкали глаза: она была рада за брата. Юра заканчивает заочно второй курс и отправляется на языковые подготовительные курсы в Берлин. Вероятно, после курсов ему придется вновь поступать на первый курс физического факультета немецкого университета, но зато он получит европейское высшее образование, которое откроет ему для дальнейшей научной карьеры многие двери. В какой конкретно немецкий университет поступать, это можно определить позднее. В предстоящее время, до конца второго курса, следует интенсивно заняться немецким языком, и Андрей готов был помочь ему в этом – немецким он владел в совершенстве. Для начала он подарил Юре популярный немецко-русский словарь «Daum & Schenk» мюнхенского издания.

Юра засел за немецкий язык. Немецкий он изучал в школе, и у него был очень хороший преподаватель Григорий Афанасьевич Солдатов, который умел привить интерес к иностранному языку. Благодаря его инициативе Юра с 5-го класса и до окончания школы переписывался со школьниками из города Герлица в ГДР. Он обменивался с ними открытками, значками и даже пионерскими галстуками. Грамматикой и лексикой Юра занимался самостоятельно, а фонетикой – вместе с Андреем. Через несколько месяцев упорных занятий Андрей стал приносить для чтения немецкие газеты: «Neues Deutschland» («Новая Германия») из ГДР и «Die Wahrheit» («Правда») из Австрии. Очень полезными для овладения немецкой бытовой лексикой оказались немецкие детективы, публиковавшиеся в мягких, дешевых переплетах.

Прошло несколько месяцев после начала занятий немецким языком, и Юра уже пытался общаться по-немецки с Андреем. Однако радость первых успехов общения на иностранном языке была несколько омрачена неожиданной новостью: Андрея посылали на учебу в Московскую Высшую школу КГБ. Вместе с ним в Москву уезжали Светлана и Виолетта. Юра лишился ставшего уже привычным и приятным для него общения на физико-математические проблемы, да и вообще на актуальные, интересные для них темы, которые они вместе с Андреем собирались вести на немецком языке.

После года самостоятельных занятий, успешно сдав экзамены за второй курс в институте и на всякий случай оформив академический отпуск по семейным обстоятельствам, Юра уехал в Берлин на подготовительные языковые курсы при факультете славистики университета им. Гумбольдта. Благодаря содействию Андрея он без особого труда получил загранпаспорт.

Маленькая семья поселилась в предоставленной Андрею просторной квартире в огромном жилом массиве на Волгоградском проспекте столицы. Андрей с утра и до позднего вечера пропадал на занятиях, Виолетту определили в ближайшую школу. Светлана тоже пыталась пойти работать, но Андрей был категорически против: он считал, что материально может позволить своей семье жить в достатке и комфорте и особенно в домашнем уюте, который, конечно, могла создать только Светлана, и загружать себя еще работой вне дома он ей не позволил. По выходным все вместе наслаждались культурными возможностями Москвы: ходили на интересные спектакли в популярные театры, билеты в которые Андрей доставал благодаря своему «служебному положению»; на закрытые просмотры зарубежных фильмов, награжденных престижными кинематографическими премиями; ездили по живописным окрестностям Подмосковья; катались на теплоходе по Москва-реке. У Светланы «обнаружились» бывшие друзья и знакомые среди актеров кино и театра, и от предложений встретиться и вспомнить время совместной учебы во ВГИКе не было отбоя. Втроем были в гостях у семьи Лишек. Анна Сергеевна к тому времени уже умерла. Борис Петрович и Валентина Ивановна радушно приняли Светлану с семьей. В следующий раз они все вместе были на Ваганьковском кладбище, где была похоронена Анна Сергеевна.

Однажды вечером, вернувшись из школы, Андрей сообщил, что на следующий выходной пригласил в гости своих новых друзей по учебе. В воскресенье Светлана и Андрей вместе отправились на знаменитый лефортовский рынок. Конечно, с пятигорским рынком по ассортименту продуктов ни один московский рынок несравним, но потратив хорошие деньги, Андрей нашел продукты, из которых они намеревались накрыть достойный стол. Вечером пришли гости – молодые парни, все очень хорошо одетые: дубленки, дорогие костюмы, модные галстуки. Сразу вручили Светлане огромный букет роз. Ставя на пол в прихожей свои кожаные дипломаты, вытаскивали из них марочные коньяки, французское шампанское, коробки дорогих конфет. Спиртное передавали Андрею, который возмущался, говоря, что стол уже накрыт и на нем достаточно напитков, а своими коньяками они обижают хозяина – он хотя и в Москве, но он – с Кавказа! Конфеты принимала Виолетта, благодаря гостей за подарки. Светлана удивлялась, что друзья мужа пришли в гости без жен или подруг, зная, что женатые учащиеся приезжали в Москву со своими семьями. А получился чуть ли не мальчишник! Светлане поэтому было неловко в компании одних мужчин и как-то тревожно на душе. Дурное предчувствие ее не обмануло. Молодые и здоровые мужчины, не успев сесть за стол, сразу взяли с места в карьер – коньяк наливался в винные фужеры и запивался минеральной водой из коньячных стопок. Не то что между первой и второй не задерживалось – третья и последующие быстро набирали темп! Светлана старалась подвинуть поближе к гостям закуски, затем, отчаявшись, сама стала накладывать на тарелки гостей большими порциями еду, но молодые люди спешили утолить жажду! Лица порозовели, голоса стали громче. Вскоре гостям стали мешать их дорогие пиджаки и они стали развязывать модные галстуки. Закатив рукава тщательно отутюженных рубашек, гости по очереди стали пить на брудершафт с хозяином. Светлана не знала, куда деться. Она встала из-за стола и пошла в соседнюю комнату к Виолетте. Дочери она строго наказала сидеть тихо и ни в коем случае не показываться на глаза гостям. Когда она вернулась, гости, наконец, заметили, что за столом – женщина, и был предложен тост за хозяйку: налили по полной и выпили залпом. Ожидаемое красивое застолье, не начавшись, превратилось в попойку, в пьяный разгул будущих защитников государственной безопасности страны, военной элиты, как они себя считают. Светлане с детства приходилось наблюдать, а потом, повзрослев, не раз сидеть за застольем вместе с родителями, но никто и никогда в присутствии отца не терял человеческий облик, перебрав лишнего, и сам отец не то что лишней рюмки, но даже лишнего глотка спиртного себе не позволял. А за столом порой сидели гости с очень большими звездами на погонах! Откуда эта самодисциплина, чрезмерная строгость к себе? Это – порода, однажды данная прапрародителю и которую наследник с честью несет по всей жизни. Как отмечал Пушкин, принадлежность к ней «есть следствие, истекающее от качества и добродетели начальствующих в древности мужей, отличивших себя заслугами, чем, обращая самую службу в заслугу, приобретали потомству своему нарицание благородное. Благородными разумеются все те, кои от предков благородных рождены, или монархами сим достоинством пожалованы». Ее не приобретешь никаким образованием или воспитанием, чинами и погонами – она есть или ее нет! И все! Ее можно образованием и воспитанием только шлифовать и совершенствовать. Ее можно и легко потерять, не заботясь о ней. Многие пыжатся и тужатся, пытаясь заполучить ее, но напрасно! В тот вечер Светлана была в ужасе, видя, что творится за столом. Она вспомнила печальный итог своего первого брака, разговоры с матерью, последнюю встречу с Аминой – неужели она вновь ошиблась, не послушалась, не прислушалась? На следующее утро Светлана не собрала свои вещи и не закрыла за собой дверь, уходя вместе с дочерью из служебной квартиры – она стала мудрее: за семью надо бороться! Она просто подошла к мужу и сказала банальные и, может, даже наивные слова, над которыми другой бы, наверное, рассмеялся: «Твое поведение вчера недостойно русского офицера!» И на интеллигентного Андрея это произвело бо?льшее воздействие, чем семейный скандал.

На Новый год в гости из Берлина приехал Юра. Светлана радостно расцеловала брата и провела в гостиную. С дивана навстречу поднялся высоковатый красивый мужчина средних лет, в вельветовом пиджаке и джинсах: сразу было видно, иностранец. «Джованни», – представился мужчина и протянул руку. Юра пожал жилистую руку и назвал свое имя. Андрей принес бутылку красного вина и бокалы, затем пододвинул низкий столик к дивану. Все уселись вокруг столика. Андрей взял бутылку и штопор и взглянул на Светлану. Она в ответ улыбнулась. Юра удивленно посмотрел на этот молчаливый диалог. Андрей предложил выпить за знакомство.

Джованни был членом Компартии Италии и преподавал в Московской школе КГБ итальянский язык. Юра понял, что Андрей изучает в школе итальянский, и его, видимо, пошлют работать в Италию. Позже Андрей сам подтвердил это. За время учебы в школе, наряду с самоподготовкой по специальной программе, Иван очень много времени проводил в общении с носителями итальянского языка. Юра многое почерпнул для себя из этой методики и в дальнейшем тоже старался больше находиться в естественной языковой среде: только там можно было овладеть всеми нюансами иностранного языка. После окончания школы Андрея направили обратно в пятигорский отдел. Руководство, видимо, посчитало, что перед длительной зарубежной командировкой выпускнику необходима оперативная практика по месту постоянной работы. Андрей стал курировать местный «Интурист».

Глава десятая. Особенности общения с иностранцами

За время учебы на подготовительных языковых курсах в Берлине Юра неплохо овладел немецким языком, вполне достаточным для продолжения учебы по избранной специальности в немецком вузе. Он легко интегрировался в немецкую среду. Рожденный и выросший в семье военнослужащего, он привык к дисциплине и порядку, а от матери унаследовал аккуратность и умение отличать истинную красоту от фальшивого блеска мишуры. С этими качествами у него не было проблем в общении с амбициозными европейцами. На удивление самому себе он открыл в себе неожиданно чрезмерный интерес к западноевропейской культуре и чем ближе он знакомился с ней, разъезжая по стране и изучая достопримечательности, тем все больше и больше он убеждался в том, что он в душе скорее гуманитарий, чем технарь, хотя всю жизнь охотно возился с железками и любил физику. Может, душа жаждала перемен, смены строгости и четкости точных наук на мягкость и духовность литературы, истории, иностранных языков … Юра уже начал сомневаться в правильности избранной профессии. Он решил не торопиться с выводами и сперва посоветоваться с родными. Летом он собирался поработать дома гидом-переводчиком в «Интуристе».

Три летних месяца Юра провел дома, почти каждое утро отправляясь в кемпинг «Интуриста», где его уже ожидали приехавшие накануне автотуристы из ГДР, которые совершали тур по Советскому Союзу через Северный Кавказ по Военно-Грузинской дороге в сторону Баку и обратно. В Пятигорске они делали остановку на два – три дня и за эти дни осматривали достопримечательности Кавминвод и совершали экскурсию к Приэльбрусью в Иткол или в Домбай. В эти дни Юра порой до позднего вечера работал с ними. Возвращаясь вечером в кемпинг, прямо на дороге покупали арбузы или фрукты, а в ресторане кемпинга – полусладкое советское шампанское и до позднего вечера делились впечатлениями о проведенном дне, расспрашивали Юру о местных народностях, их культуре, обычаях. Иногда зарубежные туристы прилетали из Берлина через Москву в Минеральные Воды. Юра встречал их и проводил экскурсию по городу. На следующий день на автобусе отправлялись в Домбай и оттуда пешком через Клухорский перевал совершали переход к черноморскому побережью в Сухуми. Далее туристы улетали обратно в Москву, а Юра – в Минеральные Воды.

Юра неспроста решил провести лето в «Интуристе». Он хотел проверить свои знания немецкого языка в общении с носителями языка разной социальной, профессиональной и возрастной принадлежности: в университете разговаривали только на «Hochdeutsch» («литературный немецкий язык»). Кроме того, в непринужденной и раскованной обстановке ему хотелось узнать истинное мнение иностранных туристов о нашей стране, их отношение к пропаганде передовых страниц центральных газет и заявлений других средств массовой информации. Иногда в разговоре с немцами проскальзывали довольно откровенные, нелицеприятные высказывания о событиях и лицах в братском СССР.

Случались неожиданные признания немецких туристов. На юго-восточном склоне горы Эльбрус, на высоте 4130 метров над уровнем моря, находилась самая высокогорная гостиница СССР и Европы «Приют одиннадцати», построенная для альпинистов в 1930-е годы, при участии и немецких строителей. Место, где располагалась гостиница, получило свое название в 1909 году. В том году одна из групп экскурсантов Кавказского горного общества, основанного в Пятигорске, в составе одиннадцати человек совершила плановый поход на Эльбрус и установила временный лагерь в районе скальной гряды, где впоследствии было возведено здание «Приюта одиннадцати». И вот, находясь около этой гостиницы, к Юре однажды подошел пожилой немец и сказал, что он уже во второй раз совершает восхождение к «Приюту одиннадцати». Юра подумал, что немец был здесь раньше как турист, но он возразил и сказал, что находился в «Приюте одиннадцати» в августе 1942 года в составе немецких егерей горно-стрелковой дивизии «Эдельвейс» и 21 августа 1942 года вместе с отборной группой совершил восхождения на Эльбрус, где они установили нацистские флаги, эмблемы и вымпелы различных горнострелковых подразделений. Гитлеровская пропаганда широко разрекламировала этот факт. Однако вопреки расхожему мнению никто из участников этой операции награжден не был. Более того, это восхождение и установление фашистских штандартов были совершены без ведома Гитлера, который был взбешен, узнав об этом, и в крайнем гневе заявил, что «упражнения егерей в подъемах» задержали наступление на Сухум. 17 февраля 1943 года группа инструкторов военного альпинизма РККА (Рабоче-Крестьянская Красная Армия) по приказу командования Закавказского фронта сбросила с Эльбруса немецко-фашистские штандарты и установила Красный флаг СССР.

Случались и совершенно неожиданные со стороны, казалось бы, культурной нации действия, которые неоднозначно воспринимались обеими сторонами. Как-то, спускаясь в ясный и жаркий летний день по леднику к канатной дороге, одна молодая немка громко спросила: «Gibt es hier FKK?» («Здесь есть нудисты?») Кто-то из мужчин, смеясь, ответил: «Bei den Russen gibt es alles!» («У русских есть всё!») Немка, не стесняясь, сняла с себя всю верхнюю половину одежды и продолжила путь к канатке. По пути шедшие навстречу женщины плевались, а одна пожилая отвернулась и начала креститься. Появление у канатной дороги полуобнаженной немки вызвало большой ажиотаж среди молодых парней-кабардинцев, обслуживающих канатку. У кого-то нашелся фотоаппарат, и немка охотно позировала в одиночку и в обнимку с парнями. Когда вечером об этом происшествии Юре рассказывала одна туристка из той же группы, Юра спросил ее: «А почему никто из группы не остановил любительницу отдыхать почти нагишом?» Туристка удивленно подняла на Юру глаза и ответила: «На отдыхе мы отдыхаем душой и телом!» Юра рассказал эту историю Андрею и спросил, что он думает об этом: была ли это провокация или просто пренебрежительное отношение к стране пребывания? Андрей рассмеялся и спросил Юру, разве он за время пребывания за границей не привык к их нравам? И добавил серьезно: «Напиши об этом подробную докладную. Узнай фамилию и имя». Это событие в Кабардино-Балкарии, в Чегете, как горное эхо, быстро распространилось из одного ущелья в другое и отозвалось чрезвычайным происшествием в Карачаево-Черкесии, в Домбае: жестоко изнасиловали молодую немку. Завели уголовное дело, но виновных так и не нашли. Люди поговаривали, что это было предупреждением для тех, кто намеревался посягнуть на местные нравы.

Перед самым отъездом в Берлин Юра еще раз обсудил с Андреем и Светланой свои планы на будущее: он поступает на первый курс факультета германистики Берлинского университета им. Гумбольдта, продолжает заниматься немецким языком и начинает изучать английский язык как специальность. Параллельно он становится вольнослушателем физического факультета того же университета. Со временем он должен сам определиться, на какой специальности ему остановить свой выбор, и знание двух иностранных языков должно облегчить ему выбор.

Через месяц после приезда в Берлин, в один осенний день, Юра получил телеграмму из дома: Светлана родила мальчика, и назвали его Олегом. Накануне Светлана договорилась об обмене на новую трехкомнатную квартиру в престижном микрорайоне «Белая ромашка», прямо у подошвы горы Машук. Таким образом, домой из роддома она возвращалась вместе с новорожденным в новую квартиру, где справили двойной праздник: новоселье и день рождения. На Новый год Юра приехал домой с подарками для маленького племянника. В первый день нового года Андрей устраивал под Машуком шашлык для коллег из госбезопасности ГДР, которые отдыхали в одном из пятигорских санаториев. Юра тоже принимал в этом участие и выступал в качестве личного переводчика Светланы. Когда все собрались на полянке, выяснилось, что дрова, которые Андрей заранее велел приготовить для костра, намокли и никакими усилиями не загорались. Тогда он послал водителя служебной «Волги» за дровами домой. Водитель вернулся с мешком в руках и, к великому удивлению немецких коллег, вывалил из мешка дубовый паркет: Андрей как раз менял в новой квартире пол. Шашлык на дубовых углях не мог не удастся! Много лет спустя Юра был в Дрездене, в гостях у бывшего сотрудника «Штази» (Staatssicherheit – Министерство государственной безопасности ГДР), который участвовал в том шашлыке, и он напомнил Юре о паркете, который щедрые русские коллеги не жалели для немецких коллег, приготовляя шашлык. Немцы такого себе не позволят!

На следующих летних каникулах Юра решил не ездить домой, а остаться в Берлине. Ему хотелось больше времени уделить поездкам по достопримечательным местам республики, походить по столичным театрам и выставкам. Для разнообразия он даже мог подработать в типографии редакции «Neues Deutschland», которая располагалась напротив студенческого общежития. Вместе с нашими студентами, которые тоже остались в Берлине, он иногда ездил на пригородные пляжи. Однажды на озере «Frauensee», в пригороде Берлина K?nigswusterhausen, Юра познакомился с красивой студенткой. Ее звали Карола и она тоже училась в университете им. Гумбольдта, но на экономическом факультете. В Берлин возвращались вместе. Юра провожал ее домой, и оказалась, что она живет вблизи общежития, в одной из высоток на Frankfurter Allee. Из своего окна на одиннадцатом этаже Юра мог видеть окна квартиры Каролы. Они стали встречаться и проводить вместе время. Карола пригласила Юру домой, познакомить с родителями. Отец Каролы работал на фармацевтической фабрике, был членом SED и председателем первичной организации DSF. Мать Королы была инвалидом – в детстве повредила ногу. После знакомства с родителями Юра стал частым гостем семьи. Со временем отношения с Каролой становились все серьезнее.

Когда Юра на следующее лето приехал домой, письма от нее приходили почти каждый день. Это Юра уже позже узнал от сестры, что все письма перлюстрировались, и Андрей был в курсе дела. Он не стерпел и рассказал об этом Светлане. Она обрадовалась. Андрей, на удивление, был категорически против Юриной связи с Каролой. Видимо, он боялся, что женитьба родственника на иностранке может негативно отразиться на его карьере сотрудника службы госбезопасности. Когда Юра завел с родителями разговор о том, что собирается жениться на немке, они уже были в курсе дела и проинструктированы Андреем, как реагировать на поведение сына за границей. Отец сказал, что Андрей считает Юру чуть ли не «врагом народа», но для отца мнение зятя уже многого не значило. К тому времени Андрей изменился и не в лучшую сторону. Часто оставался на «ночные дежурства» и навеселе возвращался под утро домой, что очень беспокоило Светлану. В семье стали вспыхивать ссоры, порой заканчивающиеся рукоприкладством. Семен Илларионович был уже хорошо осведомлен о похождениях Андрея. В разговоре с ним Семен Илларионович строго напомнил ему о чести и моральном облике чекиста и требовал не позорить это звание. Он понимал, что в руки молодого офицера попала власть, во многих отношениях неограниченная власть и вместе с ней вседозволенность, которая в его руках стала произволом. Светлана от отчаяния и стремясь сохранить семью даже жаловалась его начальнику. По всей видимости, именно поведение Андрея стало негативно отражаться на его будущей служебной карьере: оперативная практика по месту службы стала затягиваться и ожидаемая командировка в Италию откладывалась. Это только ухудшало отношения в семье. Светлане нужно было предпринять что-то кардинальное, и она сообщила обо всем старшему брату. Владимир быстро отреагировал, позвонил Андрею и посоветовал ему перевестись в Магаданскую область, намекая на возможное повышение в должности. Андрей быстро оформил перевод и уехал к Владимиру в Магадан, в областное управление КГБ.

Конечно, Юрины родители были озабочены его намерением жениться на немке. Они не могли запретить сыну выбирать свое семейное счастье на свой лад и вкус, но выбор был довольно особенный для тех лет, когда после войны прошло не так уж много лет, и живые участники войны были почти в каждом доме, а еще больше – не вернувшихся домой. Лиза в душе была категорически против и не понимала, как сын мог забыть, что ее родного брата, в честь которого назвали Юру, убили немцы. Юра еще до поездки в ГДР пытался объяснить матери разницу между немцами и фашистами, но она считала, что все немцы повинны в появлении фашизма и причастны к их злодеяниям, и смерти брата никому не прощала. Семен тоже не был в восторге от выбора сына, но поступил мудрее, позволив сыну самому принять окончательное решение, предварительно поговорив с ним. Как опытный политик и осведомленный сотрудник серьезнейшего государственного аппарата, Семен Илларионович был в курсе многих актуальных событий и назревающих тенденций внутренней и внешней политики страны и мог, таким образом, предвидеть некоторые изменения на международной арене, которые становились реальностью для подавляющего большинства простых людей лишь годы спустя. Прекрасно зная свой авторитет у сына, он нарисовал Юре подробнейшую картину его дальнейшей жизни за рубежом, в случае его женитьбы на немке и выбора местом постоянного жительства и работы города Берлина и университета им. Гумбольдта.

Семен Илларионович не стал объяснять сыну, студенту-германисту, что такое германский вопрос – одна из важнейших европейских геополитических проблем XIX–XX веков, касающаяся вопроса политического статуса и границ Германии. Этот вопрос был центральным пунктом Первой и Второй мировых войн с повторяющейся проблемой пангерманизма, в основе которого лежит идея политического единства германской нации на основе этнической, культурной и языковой идентичности. Из обеих войн Германия выходила побежденной и расчлененной, и вопрос оставался открытым. Хотя после Второй мировой войны первоначально предусматривалось существование единой Германии, но очень скоро противоречия между западными союзниками и Советским Союзом привели к разделу страны на Федеративную Республику Германии и Германскую Демократическую Республику, и германский вопрос вновь стал актуален. Семен Илларионович уже знал, что ведущие мировые державы-победительницы в кулуарах обсуждают условия объединения двух немецких государств, и считал, что это время не за горами. Но и это, самое главное, произойдет не как равноправное объединение двух Германий, а как поглощение более мощной Западной Германией (ФРГ) менее мощной Восточной Германии (ГДР) и создание одного капиталистического государства – потенциального противника СССР. Что это будет значить для бывшей ГДР? Юра должен сам догадаться: рухнет социализм и произойдет смена государственного устройства; все ключевые посты на бывших ГДРовских предприятиях и учреждениях, включая университеты, займут граждане из Западной Германии, может даже, менее компетентные; не исключено, что граждане Восточной Германии будут дискриминированы и в заработной плате. Как все это может отразиться на Юре и его будущей семье в Германии? Как гражданин СССР – другого гражданства для сына Семен Илларионович и не представлял – Юра самым первым почувствует на себе недружелюбное отношение не только руководства университета, где он намеревается преподавать, но и всех окружающих, и самыми первыми отвернутся от него – Семен Илларионович был в этом уверен – бывшие младшие братья старшего брата СССР – ГДРовцы, особенно члены общества DSF. В Дружбу-Freundschaft, льющуюся с экранов телевизоров и пестрящую в передовицах центральных газет, он никогда не верил. Вместе с Юрой будет страдать и его любимая Карола.

Юра получил от отца солидную порцию информации для размышления и должен был принять решение. Отец не коснулся еще одного, немаловажного аспекта для принятия решения. Забыть его он не мог, значит, Юра сам должен учесть его при выборе. Речь шла о возможности после окончания Берлинского университета поступить в дипломатическую академию при МИДе в Москве. В Берлине, в советском посольстве Юра познакомился и подружился с парторгом посольства Виктором Ивановичем Л. Как член объединенного бюро всех первичных комсомольских организаций советских граждан в ГДР Юра часто встречался с ним. Иногда Виктор Иванович приглашал Юру в гости домой, в посольскую квартиру, расположенную позади главного корпуса посольства. Юра познакомился с семьей Виктора Ивановича. Его жена за годы брака сопровождала мужа-дипломата по множеству стран Европы, Азии, Северной Африки и Америки и жаловалась Юре, что устала и хочет домой, в Москву к внукам. За чаем Юра рассказывал и о своей семье, и когда Виктор Иванович узнал немного об отце Юры, то спросил Юру, почему бы ему не продолжить учебу в дипломатической академии, он бы мог ему в этом посодействовать. И вот после разговора с отцом, в котором он умолчал об академии и тем самым, напротив, акцентировал на ней внимание как на варианте решения, Юра понял, чего желал бы отец.

Вернувшись в Берлин и встретившись с Каролой, Юра в общих чертах рассказал ей о том, как его родные восприняли его намерение жениться за рубежом. Юра очень удивился, когда Карола, в свою очередь, рассказала ему о реакции и прогнозах на будущее ее родителей, которые почти точь-в-точь совпадали.