ЯблоPad. Сборник рассказов

– Да ты гигант половой. Надо ж так девку задрючить – до дыры в боку, – смеясь сквозь подернутый серой пылью ус, хамил шиномонтажник. – Я слышал, что художники извращенцы, но как-то особо не верил.

– Вы лучше скажите, можете помочь или нет? – взвился Яша, теряя терпение.

– Нет, не возьмусь. Вдруг жена сейчас войдет, а я тут с этой… Забери, – продолжал отшучиваться работяга.

Яша сложил куклу со следами грязных рук в черный непроницаемый для взглядов пакет и покинул шинную мастерскую. Эта была уже третья на его пути.

Яша заходил в мастерские (причем выбирал момент, когда никого из посетителей нет), вкратце объяснял ремонтникам, кто он такой и в чем суть проблемы, и только затем вынимал из пакета истерзанную перфомансом девушку. Но, завидев предмет, мастера шинного дела, словно обожженные, выпускали из рук бортовку или вулканизатор и начинали донимать Яшу расспросами: каково это – любить резиновую куклу? Больше ли удовольствия, чем с обыкновенной женщиной, или наоборот? С чего лучше начать действовать? Где брал?

Но вопрос, который больше всего его разозлил, звучал так – пробовал ли он любить куклу на глазах у жены, и что супруга на это сказала?

Яша был женат. Яша был художником-реалистом. Яша был на той инсталляции в галерее г-жи Глафиры.

Это он после окончания Изьярова светопредставления долго гладил куклу и философски оценивал голубизну ее глаз. Он не разделял радости своих циничных собратьев по искусству от просмотра. Инсталляцию нашел вычурной, плоской и примитивной. А вот девушка…. Она показалась ему беззащитной и униженной с того момента, когда Изьяр раздул ее до человеческих пропорций.

Яша сразу понял, чем кончится ее безудержная аэрация и, сам не понимая причины, с первой минуты стал жалеть бессловесный резиновый муляж. А когда взял голову куклы в руки и в нарисованных глазах прочел угасающее желание дарить любовь, то решение пришло само собой.

Выпросить у Изьяра отработанный материал не составляло большого труда. Яша пообещал все еще плывущему на яхте славы адвокату отремонтировать девушку для новых шоу. Но одно дело пообещать, другое – вернуть ее к жизни.

Дыра была большая. Шла от бедра к подмышке. Но художник без колебаний решил проделать операцию сам. Купил клей, промазал им обе стороны разорванного материала и, соединив, прижал. Выждал срок, достаточный для воздействия химии на латекс, и принялся губами нагнетать воздух в куклу. В этот момент в дверь позвонили.

За всей хирургической суетой Яша и позабыл, что пообещал другу журналисту Хлиповецкому освободить свою мастерскую на два-три часа. Это было нормой в их отношениях. Мастер пера выдавал такие убойные статьи про художника, что число клиентов после их появления, а сиречь проданных картин, обеспечивало Яше безбедное существование на весьма длительный срок. Хлиповецкий в качестве оплаты деньги с Яши никогда не брал, заручившись меж тем пактом, по которому живописец обязан два, а то и три раза в месяц предоставлять талантливому другу свою мастерскую для плотских утех. Сегодня как раз был день расплаты.

Хлиповецкий вошел первым. За ним в дверях показалось юное светловолосое создание, которому Яша не дал бы более 17 лет от роду. Девушка, широко улыбаясь, смотрела на Яшу смело и нагло. Писатель представил деву другу и хотел было принять у подопечной верхнюю одежду, как что-то большое, розовое и узнаваемое за спиной художника привлекло его внимание.

– Это что ты там прячешь?

Скрывать куклу смысла не было.

– Да вот – чинил. Изьяр просил. Новый перфоманс готовим, – смущаясь в присутствии юной прелестницы, произнес Яша и вынул из-за спины куклу. – Надуть пытаюсь.

– Фу, гадость какая, – фыркнула новая пассия Хлиповецкого.

– Не скажи, он знает в них толк, – серьезно произнес журналюга и подмигнул Яше. – Ну и как? Починил?

– Только начал, и тут вы. Пожалуй, покуда сдую, а сам пойду.

– Нет уж, погодь. Мне самому интересно, – предупредил желание хозяина покинуть мастерскую Хлиповецкий. Вырвал из Яшиных рук куклу и принялся ее надувать.

– Я че-то не поняла, – произнесло создание. Улыбка давно сползла с ее красивого лица.

– Ты, может, с этой хочешь? Так я пойду тогда? Не стану вам мешать?

– М-м-м-м-у-ы-аым, – продолжая нагнетать воздух, отвечал ей Хлиповецкий.

– Нет, ну ты че, мудак? Я что, смотреть на это пришла или что? – не унималось создание. Улыбка на ее лице давно переродилась в гримасу.

– Посиди, говорю, картины посмотри. Надую – займусь тобой. Делов-то: две минуты, – молвил Хлиповецкий.

Пока он все это говорил, формы у куклы скисли.

– Тфу ты! Вот отвлекся, и заново дуть придется. А у тебя насоса нет?

Яша отрицательно помотал головой, Хлиповецкий заработал легкими.

Кукла набирала объем плохо.

– Видно, все еще дыра где-то, – констатировал Хлиповецкий. – Я буду дуть, а ты ладонью по краю пройдись, может, нащупаешь.

После этих слов мимо мужчин ветром пронеслось создание, очаровательную улыбку которой давно сменила маска Горгоны. На ходу девушка в теплых выражения пожелала друзьям счастья и любви, обозвала извращенцами и, хлопнув дверью, растворилась.

– Ушла, – изрек Яша.

– Слиняла, – подтвердил Хлиповецкий. И после секундной паузы добавил: – Ну и хер с ней, другую приведу. Не отвлекайся.

После ее ухода работа закипела с утроенной силой. Совместно нашли, откуда секло. Так как командование операцией давно перешло под контроль Хлиповецкого, то он и принял волюнтаристское решение шов распороть и склеить заново. Как задумал – так и сделал. Но все же что-то не рассчитал, так как рваться стало не только вдоль, но и поперек. Запоздалый Яшин сигнал бедствия принят был поздно, и на теле несчастной куклы образовался новый рубец.

Тут Хлиповецкий чертыхаясь и костеря свою забывчивость, неожиданно вспомнил о срочной статье, быстро засобирался и, едва попрощавшись, ушел.

Яша стал кумекать над решением новой старой проблемы. Он рассуждал логически. Где склеивают крупные резиновые предметы? В мастерских. В каких мастерских? В мастерских по ремонту обуви и в шиномонтажных. Так куда надо идти?

Он начал с последних.

Он обошел три шинных стационара, где его ждал полный крах. Он уж было направился к обувному, как прямо по ходу движения заметил характерную вывеску с круглым ободом колеса над дверью и прорезью для колес в стене. Зашел внутрь. Обнаружил молодого парня с глянцевым журналом в руках и заговорил.

– Здравствуйте. Понимаете, у меня проблема…

Уже приняв решение зайти в шиномонтажку, Яша понял – с прежней тактикой его ждет очередное фиаско. Ему отказывают, рассудил он, потому, что образ художника в народе давно потерял флер одухотворенности. А измученное дырявое тело муляжа вкупе с пугающим народ словом инсталляция только довершает в глазах людей образ извращенца. Надо менять историю. Надо приблизить ее к нуждам народа, сделать такой жалостливой, чтоб даже эти твердые мужественные парни в серых робах прониклись, всплакнули и выполнили его заказ. И, может, даже бесплатно.

– Понимаете, у меня проблема. Большая. Серьезная, – произносил слова Яша, глядя не на хозяина мастерской, а в окно. – Я не так давно похоронил жену. Мы прожили с ней душа в душу и тело… впрочем, это неважно. Хотя. В общем, мы так сильно и часто любили друг друга, что через какое-то время у меня начались проблемы по мужской части. Ну… вы понимаете. Но я так устроен, вернее, я так был воспитан, что быстро сойтись с кем-либо просто не мог. И тогда врачи посоветовали мне приобрести это.

Яша вынул из пакета жертву инсталляции, продолжая на ходу импровизировать.

– Я этим и воспользоваться-то не успел. Только купил, распаковал, и стал воздухом наполнять, насосом подкачивать, как вдруг – ба-бах!! Смотрю она уже с дырой. Пробовал заклеить, да только еще хуже сделал. Помоги, выручи, друг. Может, вернешь ее в строй, и… меня заодно с ней?

И он с мольбой, на какую только способен мужчина, уже прошедший три шинные мастерские и не желающий обхаживать еще и обувные, посмотрел в глаза молодого мастера.

– А вы как ее назвали?

– ….?

– Имя у нее уже есть? – повторил свой вопрос парень, нежно принимая из рук ошалевшего Яши розовый латексный коврик.

– Думаю, что не совсем улавливаю ваш вопрос, – Яша явно был озадачен реакцией сотрудника шарашки.

– Значит, не назвали еще? Та-а-ак… – растягивал парень одновременно и слова и куклу во весь ее полутораметровый рост. Вопреки ожиданиям художника, молодой мастер не стал сразу искать повреждение, а принялся с любопытством разглядывать лицо изделия. Удовлетворенно перекидывал взгляд с шеи на плечи, с плеч на бюст, и закончил визуальную экскурсию, заглянув под юбку.

– О! – воскликнул он.– Да она девочка! Думаю, ей имя Марина подойдет? Вы против Марины ничего не имеете?