Мигранты. Сетевики

– Наши уши в твоём полном распоряжении! Время пошло…

– Россияне!!!

Все трое слушателей – и Андрей Петрович, и Андрей Яковлевич, и Александр Иванович, разинув рты, вытаращились на Сергея. Ни один из даже самых знаменитых пародистов современной отечественной эстрады, обычно наперегонки бросающихся смешить публику воспроизведением речи очередного ушедшего с политической арены руководителя государства, и близко не стоял с расклейщиком листовок Молодцовым по степени схожести звучащего сейчас его голоса с голосом первого российского президента[7 - Ельцин Борис Николаевич (1931-2007 гг.) – советский партийный и российский политический и государственный деятель, первый всенародно избранный президент Российской Федерации (июль 1991 – дек. 1999 гг.), вошедший в историю как радикальный реворматор общественно-политического и экономического устройства России;].

– Заявляю вам как ваш гарант, понимаешь, – уверенно, не спеша, с расстановкой вещал из уст Серёги голос Бориса Ельцина, – вот и друг мой Колюн, э-э… Гельмут[8 - Гельмут Коль (род. в 1930 г.) – бывший канцлер Федеративной Республики Германия;], понимаешь, и другой друг, Клинтон Блин[9 - Билл Клинтон (род. в 1946 г.) – бывший президент Соединённых Штатов Америки.], э-э… Билл, понимаешь, могут подтвердить, шта-а… артистическое искусство России родилось где?.. А там и родилось – в Саратовской, понимаешь, губернии. И кот Матроскин[10 - Кот Матроскин – один из главных персонажей российского мультипликационного фильма «Трое из простоквашино;], ну-у… этот, как его, Табаков Олег[11 - Табаков Олег Павлович (род. в 1935 г. в г.Саратове) – популярный советский и российский актёр театра и кино, озвучивший роль кота Матроскина в мультфильме «Трое из Простоквашино».], и барон Мюнх[12 - Карл Фридрих Иероним фон Мюнхгаузен (1720-1797 гг.) – немецкий барон, ротмистр русской службы, историческое лицо и литературный персонаж, герой множества экранизаций. Имя стало нарицательным как обозначение человека, рассказывающего невероятные истории;]… ну, который на пушечном ядре летал, и сам себя за свою чупрынь, понимаешь, из болота вытаскивал, этот… как его, Янковский Олег[13 - Янковский Олег Иванович (1944-2009 гг.) – популярный советский и российский актёр театра и кино. Театральное образование получил в г. Саратове, там же и начинал театральную карьеру. В 1979 г. снялся в главной роли телевизионного фильма «Тот самый Мюнхгаузен»;]. И помоложе есть одна шустро растущая театрально-киношная знаменитость, их всех теперь звёздами называют – Миронов[14 - Миронов Евгений Витальевич (род в 1966 г. в Саратовской обл.) – популярный современный российский актёр театра и кино. Первое театральное образование получил в г. Саратове;], кажется, уж не Женей ли его зовут… точно, вспомнил, Евгений… А Сметанников Леонид[15 - Сметанников Леонид Анатольевич (род. в 1943 г.) – певец, солист Саратовского театра оперы и балета, выпускник и профессор Саратовской государственной консерватории, Заслуженный артист России;], который знатно поёт, как кум до кумы судака тащит? Даже я бы, наверно, вряд ли исхитрился так красиво с рыбалки… правильно, вдоль по этой, понимаешь, по Питерской. И Столыпин[16 - Столыпин Пётр Аркадьевич (1862-1911 гг.) – русский политик, министр внутренних дел, премьер министр России в 1906-1911 гг., талантливый оратор и реформатор, прославившийся жёсткостью, непреклонностью и бесстрашием.. В результате последнего (г.Киев) из множества совершённых на него покушений был убит. В Саратовской губернии Столыпин был землевладельцем, собственником суконных фабрик, имел дом в центре г. Саратова. В течение трёх лет (с1903 г.) был Саратовским губернатором;] великий…

– А вот Столыпин, уважаемый Борис э-э… Николаевич, это уже не искусство, а политика, – голос Ельцина сменился так же поразительно схожим с оригиналом голосом мультипликационного кота Матроскина, колоритно озвученным в своё время артистом Олегом Табаковым. – Всё Простоквашино единым фронтом вышло бы голосовать за него, будь он нашим современником.

– Правильно, – опять голос Ельцина, – голосуй сердцем, как за меня было велено в девяносто шестом[17 - 1996 – год избрания Бориса Ельцина президентом России на очередной четырёхлетний срок.]… но ты, котяра простоквашинская, не

перебивай старших, особенно когда гарант у микрофона, понимаешь. Политики – они тоже артисты великие. Значит… а-а, вот. Ещё этот, краснопартизанский парень с саратовским дипломом, особенно многообещающий юный талант – Молодцов Сергей. Так, получается, что же именно и в первую очередь объединяет всех знаменитых актёров, которых воспитала земля саратовская? Я тебя, животное, спрашиваю!

– Ну, молоко-о любят, – с добродушной гнусцой в голосе протянул кот Матроскин. – А я как раз третью корову заводить собрался… Вот, к нам в Простоквашино им сам Бог и велел наведываться почаще.

Двое Андреев и подполковник Георгица слушали, затаив дыхание. Даже про пиво забыли. Сюда же начали оборачиваться сначала лицами, а затем и всем телом вместе со стульями всё больше посетителей кафе с других столов.

Серёгу несло. Он, незаметно для себя, сначала захотев лишь одной-двумя фразами подтвердить свою профессиональную принадлежность к актёрской среде и сразу же приступить к повествованию о том, что привело его в Москву, перескочил грань, за которой полностью терял самоконтроль и ощущал себя сейчас артистом и только артистом. Все окружающие люди воспринимались им как публика, и ничего более.

– Да не молоко твоё прокисшее они любят, понимаешь, – в сменившем голос Табакова голосе Ельцина послышались раздражительные нотки, – а Родину в лице её державной столицы и конституцию в лице её законного гаранта. А ещё – денежки, каких в голодном Поволжье отродясь не водилось. И давно уже сюда, как умные люди, перебрались, понимаешь.

– Мя-а-у, господин гарант, но Поволжье исстари известно ещё и своим купечеством, развитой торговлей, поэтому денежки какие-то там всё-таки водились… и не все, значит, голодные в тех краях. Тот же Сметанников, например, так в Саратове и по сей день живёт, что не мешает ему оставаться

отечественной, а может и мировой звездой первой величины.

– А нам и трёх китов достаточно, кошачье твоё скудоумие. Твой друг Табаков, потом друг барона Мюнх… ну, этого, лётчика ядерного, Янковский

и, наконец, молодое гениальное дарование, которое мне всех больше по душе, понимаешь, Сергунька с символической фамилией Молодцов…

– Так почему же на Москве-то свет клином сошёлся, ежели Родину и конституцию можно, как тот же Сметанников (мя-а-ушки, как вкусно звучит…) любить и у себя дома в губернии, оставаясь при этом великим артистом? И жить, в общем-то, небедно-неголодно, поскольку торговля как была, так и есть там не менее развитой, чем артистическое лицедейство, сферой деятельности.

– Вот, то-то и оно-то, котику-братику ты мой, понимаешь! Родину, её, мать нашу сердешную, душой и сердцем любить можно, конечно, находясь животом своим где угодно – хоть загорая на берегах Лимпопо совместно с ветеринаром этим сказочным, ну… Айболитом, или в дебрях Занзибара в компании с каким-нибудь Бармалеем. Да и молоком коровьим можно хоть упиться, не вылезая из твоего Просто… э-э… квашина. И зарабатывать, понимаешь, худо-бедно можно, согласен, даже в саратовской глуши, у тётки в деревне. Но… нигде там нет такой великой штуковины, как салон восточной, понимаешь, медицины с его сверхзаработками и древнейшими проф… китайскими метод… ну, леший с ними. Так шта-а… без салона сего, в нынешнем мире с его стрессами и экологией, ста лет нашему современному человеку никак не прожить, хоть тресни. Это я тебе, кошак, как гарант ответственно заявляю! Голову положу на рельсы, если вру…

– Значит, мя-ау, салон столетнюю жизнь всем нам гарантирует? И, заделавшись его завсегдатаем, я долго ещё не сойду с киноэкрана со своим Табаковым?

– Ещё раз, кошачатина облезлая, как гарант заявляю… а не веришь, пусть штатные академики этого великого салона сами как на духу всю правду-матку расскажут.

– А у меня и с гинекологией теперь всё в полном порядке благодаря препаратам и методикам непревзойдённого доктора Ли, – всхлипывающему в приступах неудержимого смеха и звонко похлопывающему себя ладонями по ляжкам бывшему «морпеху», и ненамного отстающим от него в выражении своего восторга двоим Андреям издаваемый Сергеем Молодцовым голос умопомрачительной ораторши с сегодняшней салонной презентации показался настолько точно воспроизведённым, что на месте Сергея всем троим ну прямо въявь померещилась сама Ольга Богдановна с её аппетитными формами. – Кто словам моим не верит, и хочет проверить в действии, то есть натурательно продегустировать, не стесняйтесь, поднимайтесь на сцену! Первый… Ну?.. Та-ак… ещё… ой, как приятно! Молодец! Следующий… о-о, хорошо!.. Записываю обоих в свою группу, будете моими личными ассистентами. Вас ждёт прекрасное будущее!

– Браво, класс! – со стороны ближайшего из соседних столиков раздались аплодисменты. Двое из сидящих за тем столиком поднялись со своих мест, отошли к барной стойке и вернулись с красивой хрустальной бутылью-графином коньяка «Хеннеси» в руках.

– В знак восхищения вашим талантом, – протянул один из них сверкающий в свете вечерних огней хрустальный сосуд Сергею. И, повернувшись к остальным, вежливо извинился:

– Простите, господа, это ни к чему не обязывает. Со знакомством навязываться не будем, но, если позволите, мы ещё послушаем. Давненько такого удовольствия не получали.

Сергей Молодцов ещё более взбодрился и, ловко опрокинув в широко раскрытый рот классическую пятидесятиграммовую порцию только что презентованного ему коньяка, продолжил уже точь-в-точь голосом «профессора» Моськина:

– Чем чудовищнее ложь, тем с большим кайфом она заглатывается быдлом, то есть аудиторией. А аудитория эта – ваша потенциальная клиентура. Кстати, знаете кто автор этой теории? Вы правы, лучше не произносить. Уж больно непопулярное в мировой истории имя. Значит, чем больше звонких титулов вы присовокупите к своему подлинному имени или псевдониму в вашей рекламе, тем с большим благоговением будут записываться в очередь на приём к вам как к докторам, академикам, членам-корреспондентам и так далее, и тому подобное. Только врачами себя, умоляю, не называйте, расколют вмиг, если кто-то из клиентов случайно настоящим медиком или опытным «хроником» окажется, а профессиональная подготовка ваша пока что – на уровне начинающего шамана в лучшем случае… Будьте уж, на худой конец, бакалаврами, магистрами или теми же членами-корреспондентами, вышедшими из стен какой-нибудь малопонятной академии. Вот я, например, когда холодильных дел мастером на урюпинском мясокомбинате работал, если надо было какую афёру провернуть, меньше чем главным специалистом сверхсекретного военно-промышленного предприятия с номером вместо названия нигде и никогда не представлялся. Но… – именно специалистом непонятно чего.

– Серёж, а что, этот ублюдок Пузырь правда с мясокомбината? – не утерпев, прервал Молодцова Георгица.

– Мой брат не даст мне соврать, – голосом «Пузыря»-Моськина спокойно продолжал Сергей, – мясокомбинат… это такая школа жизни! Володь, скажи, вот разве тебе какого-то труда составляет прикидываться научным сотрудником института стратегических фармокологических разработок, хотя такого НИИ никогда и в помине не было? И те суровые годочки, что мы с тобой поочерёдно, а бывалоча, и совместно, тянули время от времени по несправедливым судебным приговорёшникам то на суровых тундрах-северах, то на пыльных южных рудниках, как преподносим быдлу? Правильно, как периоды наисекретнейшей работы в сверхважных оборонных программах. Ты по научной части что заканчивал? Да забудь своё профтехучилище на слесаря-сантехника! Для рекламы по древнекитайской медицине, я спрашиваю… во, верно, закрытый военно-фармакологический институт, адрес которого не подлежит огласке. А я? Опять двадцать пять! Не полтора курса индустриального техникума по специальности «ремонт и эксплуатация промышленных холодильных установок», а другой такой же, и тоже до сих пор не рассекреченный военно-медицинский! И дипломы о докторских своих учёных степенях мы… да не в переходе метро купили, а честно защитили в Китае, в пекинской академии нетрадиционной медицины!

– Серёжа, а про Поросёнка можешь выдать что-нибудь! – утирая слёзы, чуть не рыдал, сотрясаясь приступами визжащего хохота, Георгица.

– Извольте, – точным голосом предлагавшего публике для обозрения на презентации «три штукаря» долларов дистрибьютора Тараса Тихомировича продолжил показ своего актёрского дара Сергей. – Вот, когда я работал на списанном и еле двигавшемся паровозе помощником машиниста, то бишь кочегаром…

– Да ты что, неужто правда? – один из двоих Андреев, чокнувшись со вторым и выпив, взялся за грудь.

– А як же? На Вкраини моей милой паровозов уже лет эдак… давно, в общем, нет в эксплуатации, а меня, как из привокзального шинка, ресторанчика по-москальски, выжили, гады, ни за что ни про что, да ещё через кутузку, где проморили цельный год под следствием, – так и…

– Так уж ни за что ни про что? – голос в голос воскликнули все трое старших товарищей Сергея.

– Ну… весы в буфетной барахлили трошки, путаница кое-какая в бухгалтерских документах из-за сложной системы отчётности… ещё по мелочёвке накопали, калькуляция моя, видите ли, им, этим ментам поганым, не по душе пришлась…

– Ну, посадили, выпустили. Обошлось ведь?

– Вот и я балакаю. Мало того, что все нажитые долгим и непосильным трудом гривны та карбованци потерял в одночасье, чтобы поскорее из-под ареста вывернуться и дело уголовное похерить, но ещё и на этот допотопный заржавленный паровоз сесть пришлось.

– Да кто заставлял-то? Почему вообще в железнодорожники подался?

– А куды ещё было податься бедному Поросёнку? – шмыгнул носом Сергей, настолько точно воспроизводя пародируемый им персонаж, что собеседники его разговаривали будто с самим, собственной персоной присутствующим Тарасом Тихомировичем, как и с только что изображённой Ольгой Богдановной. – Ежель образования никакого, окромя как краткосрочные механизаторские курсы при местечковом профтехучилище? И нияких гарних знакомых, кроме как на ближайшей от родного хутора железнодорожной станции, в привокзальной ресторации на территории которой я и погорел так несправедливо. Да безработица жуткая. Подвижной состав когда-то крупного депо теперь большей частью на приколе, соляра ведь – дефицит страшнющий с самого начала затеянной главными кацапскими атаманами Перестройки. Ну и, для хохмы, что ли, тем более что с угольком не так плохо обстояло дело, как с жидким топливом, и запустили один из стоявших уже много лет на приколе паровозов.

– И чем кончилось?..

– Чем, чем… долго такого сраму я, конечно, не вытерпел, а даже если бы и дался мне шанс перебегнуть на тепловоз, или даже электровоз, всё равно это уже не та лафа по сравнению с доброй памяти ресторанной работой. А посколь общепит-кормилец мне, после такой ментовской подлянки, по новой вряд ли уже светил, сама собой напросилась идея капитальной передислокации. Туда, где дураков и денег уж как-нибудь побольше. Но… не в пределах же родной незалежной. Шило на мыло… на фиг надо! Умные хлопци – в Москву, и я туды ж…

– К дуракам и деньгам?

– Вот именно.

– «Три штукаря» – реальный твой заработок? – взрослые собеседники в экстазе от таланта перевоплощения их молодого товарища резвились как дети, беседуя с Сергеем не как с Сергеем, а как с живым высмеиваемым им

персонажем.

– А як же? Не Поросёнком буду… вот вам хрест! Эти три штукаря с хвостиком – уже чистая прибыль, опосля всех издержек. Так-то! Через ещё чуток времени червонец в месяц буду иметь стабильно.

– На дураках?

– Больше на дурах прекрасного, если можно так назвать толпу охреневших от денег и обжорства толстух, пола, из коих клиентская база наша состоит процентов на девяносто… Ой, хлопчики, светает уже, уходит тихая москальская ночь. А с утра зацикленные на своём весе дамочки валом попрут на приём, и встретить их надобно подобающе, бодренько. Ведь, как ни глупа каждая из них, а – может принести в клювике сотни и даже тысячи баксиков, – спохватился «Поросёнок»-Молодцов, и быстренько перевоплотился обратно в просто Молодцова:

– Спать охота, не могу. А завтра тысчёнку листовок расклей, и не греши.

– Тысячу не много, Серёжа? За раз-то.

– Ну, минимум пятьсот хоть умереть, а расфигачить надобно. Иначе… согласно сложившейся статистике, забудь про удачу. Хотя, если места правильно выбирать, и меньшим количеством можно заполучить больше клиентуры.

– Грамотный подход – он в любом деле благодарнее бестолковщины.