Психоделика. Книга для мертвых

Я смекнул, в чем тут дело.

– Ага, – сказал я, – это Веселый дом? В Святом городе? Кошмар!

Он мрачно кивнул:

– Веселей некуда, иди, поговори с ними, я буду вести наблюдение. Я огляделся и на другой стороне улицы увидел второго братца. Дон Франциско берег их моральный облик. Чтож, если эта Руфия действительно, такая как говорит малыш, то можно познакомиться с ней поближе. Передвинув за спину нож, я двинулся к дому…

Войдя внутрь, я поморщился, в нос ударил сильный запах неведомых благовоний. Никогда их не любил.

Все были здесь. Франциско в обычной одежде горожанина, седой бородатый старик с ясными глазами, и руками, крепко сжимавшими потрепанную книгу, вернее одной рукой он ее сжимал, а второй, без пальцев просто прижимал к себе и стройная девушка, завернутая в дорогую ткань с лицом укрытым кружевным забралом. Именно так я называл это приспособление местных красавиц.

– Гарольд где? – спросил я с порога.

Франциско развел руками и указал за стену из-за которой доносились звуки толи борьбы толи любовных утех.

– Понятно, – я присел на стоящий в углу сундук и приготовился слушать.

х х х

Глава XXIX

The Beatles “Penny Lane”

явь

– Привет пидорасам! – крикнул я.

– От такого слышу! – вежливо откликнулся Гоша. Гоша был вежливый, потому как интеллигент и немного художник. В данный момент он возвышался во весь свой отнюдь не маленький росточек за мольбертом и писал что-то воистину гениальное. Или генитальное, с него станется. Месяц свой член рисовал как-то с натуры. Сказал, что это Джону Леннону посвящение, тот вроде как фильм про хуй свой снимал, а этот значит, отблагодарил корифея. Сегодня его гениальность оттенял сдвинутый на бок лиловый берет, слава Богу что без перьев, оттопыренное парой сигарет ухо под ним и серая книжица на табурете с броским названием «Пополь-Вух».

Кроме того татуированное тело гения кожаная безрукавка и потертые вельветовые джинсы. Ну как скажите было его не подъебнуть?

Как Гошу звали на самом деле, никто не знал, Гоша – это вообще сокращение от Ван Гог, а вот Ван Гог – это погонялово.

А вот еще интересно. Пишут же писаки разные – пиф-паф. Убили там, застрелили. Горы трупов герои наворачивают. А вот лучше бы про тех, кого застрелили писали. Честнее было бы и правдоподобнее. Там Фрейд, допустим Зигмунд Соломонович, такого-то года, жил с той то или с тем-то. Дети опять же остались и подробненько, по пунктикам… Может застреленные на самом-то деле герои, а не эти которые с пистолетами? Может они передовики производства, или сталевары известные, может, они просто пользу приносят своим нелегким каждодневным трудом, а их тут очередью из пулемета…

А вот Гошан он не такой, во-первых он не пишет, а рисует, вернее все-таки пишет… Но в смысле… Блин, да что же это такое. Художники ж не рисуют, а пишут. Только не красками, а буквами, вернее наоборот, красками. Блин, задолбался…

Им попробуй, скажи, вернее, спроси: «что ты там нарисовал»?

Вмиг гады отбреют бритко, скажут: «мы пишем»! Как моряки которые не плавают, а ходят. По воде, блин.

Но Гоша повторюсь, молодец. Он кроме писания и говорун неплохой, он как бы это покрасивей сказать, не стесняясь, брал краски с палитр известных художников слова и щедро украшал ими свои блеклые полотна. Этот процесс назывался – цитированием классики. Классики молча глядели на это дело с некрашеных стен и только глубокой ночью, тихим шепотом проклинали художника добротным литературным русским языком.

У Малколма Брэдбери хорошо сказано насчет литераторов: «Догадаться, что перед вами литераторы, можно было лишь по косвенным приметам: брюзгливые, зловредные физиономии, взаимная неприязнь». Точнее и не скажешь. Интересно, а про художников у него, что-нибудь есть?

– Чем больше я наблюдаю разных пидорасов, тем сильнее начинаю себя уважать…

Вот такой он у нас философ, кроме того, что пишет.

– Что друг ситный, – говорю, – демоны одолевает?

– Да где там… Кризис экономический распространился и на культуру. Ты принес чего-нибудь жидкого?

– Нет, блядь, не принес…

Губы художника растянулись в довольной улыбочке.

– За что я тебя…

– Не говори это слово. Посуду давай!

– Это мигом…

И понеслось.

Вчера за мной снова приходили, не испугались того, что я в отпуске.

«Надо», – сказали, отвели на объект приковали и все. Сидел как положено не моргал… Суки, ненавижу. Что за блядская работа? И в отпуске достали, еще и бухого, вернее не выспавшегося. Первый отдел бля…И зачем? Непонятно. Но неприятно.

Потому в раздерганных чувствах я к художнику нашему и приперся. Тоскливо мне одному стало. Он хоть совета и не даст, но время скрасит.

– Это как с англичанами. Плохо, когда они у тебя в противниках, но еще хуже, когда они у тебя в союзниках. Это не я, это кто-то умный сказал.

– Или вот например интроверты и экстраверты. Если вы находитесь в подходящей компании, то только затронь эту тему и головная боль обеспечена на весь оставшийся вечер. Даже вопросы национального самосознания не надо поднимать.

– Интроверт и экстраверт. Все. Никто толком не знает. Что это такое, но в то же время что-то где-то слыхали, и этого достаточно. Вполне.

– И еще. Последнее время, просматривая интернет и изумляясь обилию пишущей публики, у меня появилось четкое убеждение, что половина человечества строчит доносы сама на себя в суды высшей небесной инстанции, а другая половина оправдывается во всех грехах, переводя тонны электронной бумаги.

А еще у нас был Паша, так вот он выпивал стыдливо, словно извинялся все время, за свою склонность к алкоголю.

Вот так каждый раз, выпил, и вину свою усугубил. Как по мне, так с такими мыслями вообще за стол садиться не стоит. Сожрут тебя подобные мысли, пьешь – пей, гуляешь – гуляй, летать, так летать, короче. Так опять отвлекся. Че там?

– …замерзаете, то моментально прячете ногу под одеяло, потому что там теплее. Так и во всем. И не надо себя обманывать. Личный комфорт – это великая жизненная сила. Если вы не аскет. Хотя даже если аскет, тут вы наоборот осознанно идете на дискомфорт, но только потому, что сами же себе и внушали, что так лучше. Всего-то и делов.

Надо что-то сказать в тему, сейчас скажу…

– Было бы с водкой как с онанизмом. Подергал себя за какой-нибудь орган и лежишь пьяненький балдеешь. И не надо никаких лишних растрат.

– К чему это?

– А так!

Мозг мой всхрапнул как рыцарская лошадь, дал команду языку и началась самая моя любимая стадия опьянения, когда я чудил и болтал, что попало. Гоша в этом плане был идеальным собуты… собеседником, потому что был точно такой же. Конь моего мозга вынес меня на литературную кочку.

– И еще интересно. Вся литература написанная людьми, интересна лишь живым. А для мертвых хоть кто-нибудь пишет? Нет Только рассказывают про ноосферу, про всякую херню. Про Послесмертие. А для своих же усопших литературу не удосужились завести. А зря. Я так думаю им бы весьма приятно было бы прочитать что0нибудь. Или опять, блядь, информации не хватает? Так найдите, вы же умнехонькие суки, академики и доктора наук. Мне кстати больше нравиться словосочетание Врач Наук. Как-то оно веселей звучит. Врачеватель типа. Мозгом своим толоконным врачует науку сию… Хе-хе…

– Как представлю – врач сельскохозяйственных наук. Ага. С сумками полными курей.