Аллегро с Дьяволом – II. Казань

Мы не смогли перевести тебя в обычный сон после того, как ты сделал ВЫБОР. Все, что происходило с тобой на Ас'околоке после этого, происходило против нашей воли. Ты полностью, один в один повторил путь Кома, и мы не смогли этому помешать.

Явно взволнованный Комар опять достал бутылку и выпил, только в этот раз уже немного суетливо.

– Сначала мы решили, что это сбой в работе оборудования. Компьютер, грубо говоря, завис. Все попытки взять его под контроль закончились ничем. Такое бывает, конечно, иногда, но крайне редко – там зависать нечему на этих модулях, простейшее оборудование. Лично я не припомню, когда такое случалось.

Тогда решили отключить твой модуль от питания. Рубильник вышел из строя. Попытка отключить весь блок также закончилась ничем. Попытки отключения через центральную рубку также закончились ничем! Все оборудование работало нормально, все отсеки работали в штатном режиме, мы просто не могли отключить твой модуль, никак!

Тогда было принято решение: не выключая энергетическую установку, на мгновение отключить от питания весь корабль. Это было очень рискованное решение, но к тому моменту мы все… были уже несколько взволнованы, скажем так.

Мы не смогли сделать и этого. Тогда, говоря дипломатическим языком, главный энергетик, после того как выслушал грубую критику капитана, взял из хранилища топор. Мы брали с собой некоторое количество образцов, в том числе и оружия. Почему он схватил топор, а не взял инструмент, ума не приложу. Так вот, он попытался топором перерубить провод твоего модуля. Там провод толщиной с палец, вместе с изоляцией.

Как сам понимаешь, у него не получилось. На топоре осталась зазубрина, словно он бил то ли по камню, то ли по железу. На проводе не осталось ни малейшего следа. И самое главное: ударив провод, главный энергетик тут же скончался. Медики не смогли его откачать. Вскрытие показало сердечный приступ с одновременным кровоизлиянием в мозг.

В это же время приборы зафиксировали, что корабль подвергся высокочастотному излучению, пронизывающим его насквозь. Когда ты, я или кто-то другой применяет Силу… От нас исходит такое же излучение, только очень слабое.

Больше никто не решался отключать твой модуль. Нам оставалось только наблюдать, благо такая возможность у нас сохранилась.

– Так вот почему ты пропал, после того как я сделал ВЫБОР.

– Я просто не знал, что делать. Да и не пробовал выходить на связь с тобой. Может быть у меня уже и не было такой возможности. Так что в том, что ты пережил такую ужасную смерть, находясь в гипносне, нашей вины нет.

Понимаешь, мы даже не ожидали, что смерть в гипносне так сильно на тебя повлияет. Ты же был просто безумным после пробуждения.

К тому времени я уже понял, что все рассказанное в легенде о Коме правда. И когда мы зафиксировали тот сильный сигнал из Америки, такой же сильный, как тот, под которым был наш корабль, только низкочастотный, я понял, что это был Дьявол.

А решил я так потому, что на тебя после пробуждения были зафиксированы следы такого же. Возможно, именно эта Сила, следы коей проявились на тебе неизвестно откуда, и была причиной твоего агрессивного состояния. Словно твой разум, из гипносна, перенес в реальность следы встречи с Дьяволом… Этого просто не могло быть!!! – практически прокричал Комар.

– Но другого объяснения я не вижу, тем более вкупе с событиями, произошедшими на корабле. – продолжил он почти спокойно. – Вот в принципе и все. Наши, конечно, испугались и решили срочно улетать. Мы не имеем права рисковать. Я решил остаться, слишком уж резко изменилось мое представление о том, как устроен этот мир.

Я могу добавить еще только одно. Мы, чамране, никогда не владели Силой. Все наши знания об этом базировались на изучении… На изучении меня. А я… Я не знаю, почему жрецы Солнечного Братства выбрали именно меня. Теперь ты знаешь все. Полегчало?

– Да уж.

– Я… Ты прозвал меня Комаром, за то что я постоянно зудел у тебя под ухом и учил как нужно себя высоконравственно вести… Ты не покинул Ас'околок в час опасности… Я не смог покинуть Землю.

– Это был только сон, Комар, только сон… – ответил уставившийся в окно Ком.

– Но ты ведь не знал тогда, что это сон. А что есть вся наша жизнь, Ком, если не сон? Знаешь, в Сибири мне рассказали поверье. Что в заповедной пуще, в своей берлоге спит древний Ком. И весь этот мир, все мы только снимся ему, – тихо промолвил Комар, не дождавшись ответа.

– Я остался… Я надеялся, что смогу помочь тебе, Ком.

Вновь повисло молчание.

– Ты уже помогаешь нам, куда бы мы без тебя, – мягко сказал Пастух.

Не от него ждал Комар этих слов, и бросив на друга укоризненный взгляд, Пастух вернулся к дороге. Но рассказ Комара явно произвел на Кома сильнейшее впечатление, и он был погружен в себя. Так и ехали молча. Через час Иван сменил Аркадия за рулем.

3

Они безнадежно опаздывали. Когда была возможность, они разгоняли машину под двести, но это не решало проблему, так как таких участков было мало. В девять вечера место за рулем вновь занял Аркадий.

– Малахофф, очевидно, вот-вот приземлится, а нам пилить примерно еще два часа. Ладно. Если Врата находятся неподалеку от Белорецка, и все действительно начнется сегодня ночью, мы сможем быстро добраться до места. Если нет… – Ком сплюнул в окно. – Если нет, то хреново.

А закончиться все могло легко и просто через час. Но до цели было еще чуть меньше часа пути, впереди маячила перспектива хлопотной ночи, позади девять часов пути, вот и расслабились. Комар, убаюканный дорогой, спал, Иван опять погрузился в свои мысли, все стараясь понять, что было, чего не было… И вот когда по правую руку, за деревьями промелькнул поселок Татлы, по встречной полосе, так же незамеченный, в нанятом жигуленке, пролетел Конюх. Небольшое усилие в нужный момент – и дальше все было бы гораздо проще. Но не сложилось.

Им оставалось еще километров двадцать до аэропорта, когда Конюх достиг своей цели.

– Все, приехали, вот Ямантау, – объявил водитель очевидное, когда дорога, практически уперевшись в основание горы, свернула к югу.

– Мне нужно дальше, вперед, ближе к северной стороне.

– Но дальше только грунтовка, моя пятерка не пролезет. Вы же сказали до горы, вот она – Ямантау, – зачастил явно струхнувший водитель.

Кум подсуетил этого клиента по весьма выгодной цене, и вдруг такая неприятность. А если не заплатит, тогда как?

– Вы же видите, дождь прошел, дорога размокла, да и кусты там – не проеду я, сяду. Может вас в Межгорье отвезти, а? До утра высохнет все, что вам ночью по грязи шастать?

– Я люблю рассвет в горах встречать, – раздраженно ответил Конюх.

Ему очень не хотелось топать по мокрому лесу, но «пятерка» действительно могла застрять не проехав и десяти метров. Конечно, это была не его проблема, но настаивать не было смысла. С недовольной, скорее даже брезгливой гримасой он достал из кармана приготовленные заранее купюры. По большому счету, он с трудом подавил в себе желание убить этого «водилу». Точнее, убить нужно было, конечно, летуна. Мало того, что «кукурузник» дышал на ладан и провонял топливом, так они еще и садились в сумерках на, как оказалось, неработающий аэродром. А ориентиром им служили огни фар этой самой «пятерки», будь она неладна, и костер. Других машин там не было. И ему пришлось всю дорогу слушать тарахтение явно нуждающегося в ремонте мотора. В результате стараниями летуна-авантюриста два последних часа долгого пути из Америки превратились в кошмар.

Водитель спешно схватил протянутые купюры и пересчитав, убедился, что все в порядке.

«Ничего, пусть этот летун молится, чтобы я отвлекся на что-то более интересное, чем эта мелкая месть. А этот водила, тьфу, так жалок, руки марать неохота. А вот Пастух и жена – да! Вот на чьи поиски не будет жаль никаких усилий».

– Вы скажите, если надо я приеду когда скажете, заберу, – прервал мысли Конюха водитель, по незнанию явно играющий со смертью. – Связи тут нет, в Межгорье только, так вы время назначьте, я приеду. Подожду в случае чего, – зачастил он.

– Я не знаю когда обратно. Прощай.

– Может, визиточку? Вот, визиточку на всякий случай возьмите.

Чтобы наконец отделаться от прилипалы, Конюх взял-таки небрежно сделанную черно-белую визитку и сунул ее в карман. Достал с заднего сиденья все тот же армейский мешок и надел на плечи. В мешке, обложенный для маскировки разным тряпьем, лежал футляр с Ключом. Водитель услужливо помог закинуть на плечо вторую лямку. За что не дождался даже легкого кивка. Затем Конюх, включив фонарик, двинулся в лес, но не на север по дороге, а прямиком к горе. Решив сократить путь по мокрому лесу до минимума. До горячо желаемой им встречи с Пастухом оставалось меньше двух часов, о чем Конюх, впрочем, не догадывался.

Низкорослый уральский лес закончился метров через двести пятьдесят, и Конюх двинулся на север. Еще метров через двести он остро пожалел, что так и не сумел найти вертолета вместо этого «кукурузника».

Когда он перепрыгнул на очередной валун, нога попала в небольшую выемку с водой и поехала, в результате он упал на спину. Точнее, на мешок. Тряпки и футляр приняли удар на себя и обошлось без травмы.

– Черт побери! – выругался вставая Конюх.

Поведя плечами, подвигав лопатками и сделав пару легких наклонов вправо-влево, он убедился, что все в порядке и продолжил путь. За Ключ он не беспокоился. Что с ним будет, в футляре, к тому же обложенном тряпками?

4

Они уже видели здание Белорецкого аэропорта, когда «чемоданчик» подал сигнал. Он стоял рядом с Комаром на заднем сиденье и конечно же был развернут в рабочем режиме с торчащей антенной.

Комар тут же защелкал клавиатурой.

– Комар, это тот сигнал?