Поговорим о детях. Причём начистоту

Поэтому готов дать совет. Подстраивайтесь под детей. Читайте то, что им интересно. Слушайте их желания и пожелания.

Даже если какую-то книгу они желают слушать аж в двадцать пятый раз.

Лучше пойдите им навстречу.

Я сам сделал такую ошибку.

Как я уже говорил, перед сном я часто читал своим девчонкам.

И однажды моей младшей невероятно понравилась книга, которую она сама выбрала в библиотеке.

Не помню, как она называлась, но это была книга по мотивам какого-то мультика. И текста в ней было примерно столько же, сколько и картинок.

И эту книгу моя младшая готова была перед сном слушать раз за разом.

Когда это повторилось в десятый или двенадцатый раз, я и решил, что это неправильно—слушать одно и тоже раз за разом. Решил, что пора ей слушать другие книги. И заявил—достаточно. Сегодня мы читаем другую книгу.

Дочка слегка расстроилась, но быстро переключилась и начала слушать другую книгу. Проблема была решена.

Сейчас-то я понимаю, что сделал ошибку. С долгоиграющими последствиями.

Подобную ошибку делает и школа.

Я говорю про все эти задания на лето. Все эти списки литературы, которую обязательно нужно прочитать за три летних месяца.

Дети получают ЦУ—ты должен прочитать эти и вот эти книги. И совершенно не важно, понравились тебе эти книги или нет, интересны они или нет. Ты обязан прочитать именно эти кем-то подобранные книги.

Интересно, хоть кто-нибудь из составителей подобных списков задумывался над элементарной вещью. Одна книга, прочитанная с интересом, приносит больше пользы, чем десять книг, прочитанных «из-под палки».

Зачем вообще нужны эти списки с их обязаловкой? Неужели нельзя придумать лучше? Например, так. Объявить в конце учебного года:

–Ребята! Мы не будем говорить вам, что читать. Ваша задача—за лето прочитать сто (триста, или пятьсот, или девятьсот, или тысячу сто пятьдесят) страниц. Какие книги будете читать—выбирайте сами.

Дети ведь разные. Одному будут интересны книги про животных. Другому—фэнтези. Третьей—истории про «девочку из будущего». Четвёртой—книги Корецкого. Пятый предпочтёт Хайнлайна и Хейли. Да на здоровье.

И с какой стати школа решила, что каждую книгу нужно читать один раз?

Почему нельзя перечитать понравившуюся ребёнку книгу? Два, три раза, да хоть пять раз перечитать! (Засчитывая себе эти повторные страницы). И каждый раз открывая что-то новое в понравившейся книге…

Обязаловка—ты должен прочитать эти и вот эти книги—приносит вред вместо пользы.

Не насилуйте мозг книгами, которые оказались бесполезными и не несут для вас смысла. Есть много книг «ни о чем». Не бойтесь уйти с плохого фильма, не бойтесь закрыть плохую книгу, даже если это «бестселлер».

Сколько раз я сталкивалась с категорическим непринятием людьми литературы, которую они по собственным, зачастую смешным, убеждениям не читали, и читать не собираются. Фантастика и фэнтези – от лукавого, украинская литература – вранье и много непонятных слов, произведения современных авторов – чушь, написанная под воздействием наркотических средств, юмористические рассказы вообще писать нельзя, только бумагу зря переводить, а вот Достоевский, Толстой и Чехов – на века. Ах, милочка, вы прочитали не все их произведения? Как досадно, что инквизицию давно отменили!

Я, конечно же, утрирую. Однако содержание моих разговоров с подобными литературными «критиками» выглядит именно таким образом. Есть несколько десятков достойных авторов (причем большинство из них даже не из прошлого столетия), а все остальное – ерунда, позор и сплошное безобразие. Поначалу я пыталась как-то тактично намекать таким людям, что время идет, и вполне могут появиться авторы, которых через несколько десятилетий будут изучать в школах, так как они станут достойной альтернативой уважаемым мною, но уже не всегда актуальным писателям и поэтам. Результата не было, и следующим этапом стали пылкие споры, в которых любители приличных произведений не жалели яда, чтобы толстым слоем покрыть все остальные издания, не входящие в их круг интересов. А затем я просто оставила их в покое: человек, который хочет открывать для себя что-то новое, будет это делать самостоятельно, а тот, кто стремится забиться в норку и оттуда вещать про истинные ценности, не нуждается в ваших советах.

Если вы посмотрите гимназический учебник 1883 года, то никакого Пушкина и Гоголя вы там не обнаружите,– говорит филолог Евгений Добренко.—Там будут Тредьяковский, Ломоносов, Сумароков и – как пример прогрессивного современного автора – Карамзин. Это был классический канон времен Александра III. Это сейчас мы привыкли, что Пушкин наше все, а по тем временам Пушкин был кем-то вроде Пелевина.

Да пускай дети читают то, что самим интересно. А осенью можно и обсудить прочитанное. Уж дети-то могут (если им не мешать) рассказать о том, что они читали, что было интересно и что они поняли. Смотришь, и учителя поучатся. Что-то новое для себя откроют и узнают.

Никогда не разговаривайте с подростками о классической литературе. Не надо. Могут быть душевные травмы. Вот у меня уже есть.

Я тут, на отдыхе, расслабилась, потеряла осторожность и решила аккуратненько расспросить младшенького своего, как ему наша великая классическая литература. Начала так непринуждённо, но весьма тривиально:

– А какая литературная героиня у тебя самая любимая?

А он мне тут же, не задумываясь:

– Старуха-процентщица из «Преступления и наказания».

Я, прифигев немало: «Почему?!»

Подросток с достоинством и глубокой убежденностью в голосе:

– Знаешь ли, мама, в те давние времена женщины, как правило, были далеки от бизнеса. Кроме того, не изучали в должной мере математику и экономику. Эта процентщица была очень продвинутой и передовой для своего времени женщиной! И заметь: она содержала беременную сестру Елизавету! Сама себя обеспечивала и другим давала жить. А тут, понимаешь, выскакивает какой-то полоумный с топором и хрясь!

Одну из достойнейших женщин того времени убили, исключив сразу из сюжета. А так было интересно бы почитать поподробнее, почему она выбрала такую работу, как вела дела… Гораздо интереснее и полезнее, чем про душевные муки убийцы.

Больше я ничего не спрашивала.

А зря. Я лично подумал бы над услышанным, а потом ещё что-нибудь спросил.

Но некоторые со мной не согласны. Вот говорю я про пользу чтения—а напротив себя вижу недовольную физиономию. И её обладатель решительно заявляет мне:

– Чтение портит зрение.

Хороший аргумент. Вспомнил старую шутку про чтение. В чем вред от чтения книг? Становишься настолько умным, что аж глаза портятся.

Да, действительно, многие заядлые читатели отличаются плохим зрением. Но—не все. Некоторые и читают много, и зрение сохраняют хорошее. Так что дело не в самом чтении, а в чём-то другом.

Я сам знаю людей, которые много читают. А плюс к этому—работают на компьютере, смотрят телевизор. И—сохраняют хорошее зрение. (Вы, читатель, тоже таких знаете?) Так что повторяю—дело вовсе не в чтении. Дело в чём-то другом.

Но всё же почему так происходит? Почему одни много читают и ходят с плохим зрением, а другие порой читают ещё больше и в кабинете окулиста без проблем читают всю проверочную таблицу? Почему некоторые люди практически ничего не читают, а зрение у них либо плохое, либо хреновое? Почему?

Ответ на это вопросы дал Уильям Бейтс.

Это ещё кто такой?

Человек, который в своё время—больше ста лет назад—обозлил очень многих врачей-окулистов. Собственно, многие окулисты злы на него и до сих пор.

Вот что они говорят:

Метод Бейтса— шарлатанская методика лечения всех болезней глаз.

Эффективность этого метода сомнительна, а теория, на которой он базируется, противоречит данным офтальмологии и оптометрии как времен Бейтса, так и современным данным.

Уильям Горацио Бейтс знаменит тем, что, будучи офтальмологом, публично заявил о вредности использования очков, так как их использование только усугубляет проблему зрения, а не исправляет ее. В итоге у пациента остается один путь – заказывать все новые очки со временем, обогащая тем самым их продавцов. В качестве альтернативы Бейтс разработал свой метод, который так и называется – метод Бейтса. Об этом методе он написал книгу, которая издается до сих пор. Метод Бейтса был изобретен около сотни лет назад, и до сих пор официальная медицина его не признала.