Нифалем. Оковы судьбы

Старик рассмеялся.

– Пьем? За кого ты нас принимаешь? За монстров? Демонов, с которыми ты вечно борешься? Не-е-ет. Все же твоему узко мыслящему мозгу не понять весь наш замысел.

– Так поясни для недалеких.

– Эти дети никому не нужны. Мы здесь уже много лет, но поняли это не сразу. За все годы существования приюта к нам приходили лишь несколько горожан, которые хотели бы взять кого-нибудь из сирот под свое начало. Но даже среди них не было тех, кто желал бы сделать это бескорыстно. Одни видели в них потенциальных помощников по хозяйству, бесплатную рабочую силу, готовую трудиться ради приемных родителей за еду. Иные и вовсе надеялись получить от ратуши ежемесячное пособие, которое бы им выплачивали до достижения совершеннолетия. Никто на самом деле не хочет заботиться о них так, как мы.

– Как вы? Вряд ли бы фермерам или мошенникам пришла в голову идея высушивать их до последней капли крови, а потом выбрасывать в яму как сдохший скот!

– Когда мы поняли, что этих несчастных сирот не ждет ничего, кроме помоев на улице или бесплатного труда, то решили, что они могут послужить куда большей цели. Их кровь может спасти десятки жизней. Для медицины такие доноры просто незаменимы.

– Многие же у вас нуждаются в крови, раз вам приходится высасывать ее из них до последней капли…

– С каждым днем к нам поступает все больше бездомных детей. Мы не в состоянии содержать их всех. Но и раздать тех, кто уже послужил великой цели, тоже не в силах. Они могли проболтаться, и не все жители бы истолковали наши намерения верно.

– А избиения тоже входят в процедуру ваших методов?

– Я не обязан оправдываться перед тобой. Я служу высшей цели и обязан добиваться ее всеми средствами. Подумай о жизнях, которые нам удалось спасти благодаря тому, что мы здесь делали.

Гэбриэл сжал рукоять меча.

– Что с тем мальчиком, которого нашла Гретта? По-вашему, она тоже хотела использовать его в корыстных целях?

– Как я уже сказал, мальчик мог проболтаться. Но теперь этот вопрос улажен, благодаря тебе. К тому же, из-за тебя нам пришлось решить проблему и с остальными.

Наемник разозлился и сделал несколько шагов вперед. Прислужники поспешили окружить священника, но тот остановил их жестом и сам подошел к беловолосому.

– Прежде чем поступить так, как ты привык, советую подумать хорошенько, – произнес старик. – За этой стеной есть комната, застланная горой детских трупов. Мы еще не успели от них избавиться. Сегодня днем, сразу после твоего визита, я навестил начальника городской стражи, сообщив ему о подозрительном наемнике, который вел себя крайне недружелюбно. Именно от него я и узнал, по чьей вине ты оказался сегодня здесь. Возможно, уже сейчас стражники нашли труп той несчастной женщины и собирают отряд, чтобы поймать тебя. Пройдет какое-то время, прежде чем они додумаются прийти сюда, и от того, что они здесь увидят, будет зависеть твоя дальнейшая судьба.

Беловолосый немного успокоился и опустил меч. Прислужники отступили.

– Я даю тебе шанс уйти отсюда без каких-либо последствий, – продолжил священник. – Придя сюда и увидев всех нас в целости и сохранности, они успокоятся и решат, что та пожилая женщина действительно пала жертвой несчастного случая. К тому времени ты уже уедешь из города, и никто не станет тебя преследовать. Но если солдаты обнаружат здесь наши мертвые тела, а затем тела несчастных сироток… не найдется такого места, такой дыры, в которой ты спрячешься. Узнав о том, что здесь произошло, Корона и Церковь назначат за тебя такую награду, что тебе нигде не будет покоя. Гвардейцы, пастыри, охотники за головами, даже наемники вроде тебя – все они будут искать безжалостного убийцу. Я понимаю, что, будучи искусным бойцом, ты не боишься смерти, но и нормальной жизни тебе не видать. Можешь попрощаться со своим ремеслом, никто не станет нанимать кровожадного маньяка. Напротив, узнав, кто ты, любой кмет предпочтет выдать тебя за кругленькую сумму.

Гэбриэл склонил голову, тяжело дыша и стараясь усмирить свой гнев. Спустя несколько секунд он убрал меч в ножны.

– Так я и думал, – произнес старик. – Ты не герой, ты обычный наемник, убивающий за деньги. Но я рад, что ты все же способен мыслить здраво.

– Это все равно не сойдет вам с рук, – ответил беловолосый. – Вам никак не скрыть смерть всех этих детей.

– Не волнуйся на этот счет, – ухмыльнулся священник, – мы скажем, что отправили их всех в другой приют, к примеру, на север, который якобы недавно открылся. Этот город наш, никто не станет выяснять, что с ними случилось на самом деле. А теперь будь так добр, уберись отсюда до тех пор, пока не грянули стражники.

Беловолосый бросил на него полный ярости взгляд, но все же развернулся и направился к выходу. Однако стоило ему сделать всего три шага, как откуда-то из глубин приюта послышался громкий детский визг. Наемник остановился.

– Не волнуйся об этом, – сказал ему вслед старик. – Мы уже почти закончили с ними.

Гэбриэл развернулся и, глядя все теми же полными ярости глазами, произнес:

– Ты прав, я не герой. Я убийца! Для таких монстров, как вы.

Спустя секунду он уже стоял с окровавленным мечом в руке прямо перед священником. Глаза старика от удивления сильно округлились. Кровь, хлещущая из его горла, окропила лицо беловолосого. Поняв, что случилось, священник обхватил руками шею, медленно падая на колени. Стоявшие за ним прислужники сначала впали в ступор, но затем их охватила паника. Оттолкнув тело старика ударом ноги, Гэбриэл принялся за остальных.

Меч скользил по воздуху быстро и четко, всегда находя цель. Кровь струями разлеталась на пол и стены. Меньше чем за минуту главный зал храма преобразился в место массовой казни. Наемник действовал хладнокровно, не щадя никого, не внимая мольбам тех, кто от безысходности забивался в углы. Один из прислужников попытался выбежать на улицу, но беловолосый остановил его еще в нескольких метрах от входных дверей, вырвав и метнув в его спину крест, стоявший на алтаре.

Некоторым удалось улизнуть вглубь приюта, но не на долго. Гэбриэл последовал за ними. Он шел по коридору и нес смерть всем, кто попадался на пути – тем, кто бежал от него из зала, тем, кто выходил из комнат. Так продолжалось до тех пор, пока он не перебил всех прислужников, добравшись до конца коридора, упиравшегося в лестницу, ведущую в подвал, откуда до сих пор доносился крик ребенка.

Снизу послышались шаги. Из подвала в коридор поднялись двое, облаченных в легкие кожаные доспехи с кольчугой на рукавах. На груди были нашивки в форме креста, в руках мечи. Это были пастыри, воины Церкви, обученные сражаться с чудовищами.

– Легендарная Длань Божья убивает безоружных? – обратился один из них к Гэбриэлу.

– Ваше оружие вам не поможет, – ответил беловолосый.

– Сегодня ты ответишь за свои грехи! – произнес второй и бросился в атаку.

Другой пастырь тут же подключился к битве, заставив наемника попотеть. Гэбриэлу пришлось перейти в оборону, отражая удары двух хорошо обученных бойцов, которые постепенно оттесняли его от входа в подвал. Коридор был широким, но недостаточно для такой битвы. Мечи то и дело задевали стены и стоящие возле них статуи. Пастыри подбирались все ближе, но беловолосый успевал блокировать их атаки. Вскоре ему удалось выбить одного из равновесия, но, воспользовавшись его отвлеченностью, второй нанес еле заметный удар, ранив наемника в руку.

Гэбриэл отступил. Упавший на пол пастырь поднялся и вместе с напарником снова напал на противника. Беловолосый сменил тактику, начав использовать в бою все, что попадалось под руку – швырял в оппонентов предметы интерьера, опрокидывал на пол мебель и статуи, замедляя тем самым их наступление. Это помогло ему вскоре нанести одному из пастырей порез на ноге, пусть и не слишком глубокий, но достаточный, чтобы те на несколько секунд отступили для перегруппировки.

Переведя дыхание, они набросились на наемника с еще большей яростью, не давая ему шанса атаковать. Сил у Гэбриэла едва хватало на то, чтобы защищаться от ударов, летящих с обеих сторон. Вскоре это сыграло его противникам на руку, и один из них смог выбить у него из рук меч. Потеряв оружие, отлетевшее в сторону, беловолосый схватил за кисти рук пастыря, пытавшегося атаковать сверху, блокировал его мечом удар напарника и, оттолкнувшись ногами от них обоих, упал на пол.

Пока противники были дезориентированы, он сделал кувырок назад. Сидя на корточках, Гэбриэл раскрыл левую сторону плаща и достал из внутреннего кармана полутораметровую цепь с клинком на одном конце. Поднявшись на ноги, он тут же бросился в атаку, виртуозно размахивая новым оружием. Теперь его противникам пришлось уйти в защиту и отступать назад, поскольку казалось, что цепь с клинком разрезала воздух прямо возле их ушей.

Спустя несколько движений наемнику удалось обхватить цепью ногу одного из пастырей, после чего беловолосый, не задумываясь, дернул ее на себя, повалив тем самым противника на пол. Другой попытался атаковать Гэбриэла, но тот, уйдя от атаки, оттолкнул его корпусом к стене, затем освободил цепь от ноги поднимавшегося с пола пастыря и вонзил висевший на ее конце клинок в шею его напарника. Тот скатился по стене, забрызгав ее своей кровью.

Со вторым беловолосый расправился более жестоким образом. Поднявшись на ноги, оставшийся в живых пастырь попытался атаковать. Уклонившись от нескольких ударов, наемник сманеврировал и, оказавшись за спиной противника, сделал ему на шее удавку из своей цепи. Тот, беспорядочно взмахивая мечом и жадно глотая воздух, вскоре потерял силы. Вены на его голове вздулись, глаза покраснели. Гэбриэл ударил его ногой по внутренней части бедра, заставив тем самым опуститься на колени, и натянул цепь изо всех сил. Не прошло и пяти секунд, как пастырь испустил дух, а его тело рухнуло на пол.

Беловолосый убрал цепь обратно в карман, поднял с пола свой меч, спрятал его за спину и продолжил путь к источнику криков. Спустившись по лестнице, он уперся в запертую дверь, но один хороший удар ногой избавил его от препятствия. Впереди, в нескольких метрах, была еще одна дверь, ведущая в некое небольшое помещение. Детский плач доносился именно оттуда.

– Что там черт возьми происходит? – среагировал кто-то внутри на шум.

В это же мгновение крики утихли. Когда Гэбриэл подошел ближе, дверь открылась и из помещения вышел невысокий лысый человек в белом халате, больше похожий на алхимика, чем на прислужника. Последнее, что он увидел перед смертью – высокого беловолосого человека в красном плаще с окровавленным лицом. Наемник обхватил его голову руками и вдавил большие пальцы в глазницы.

Пока лысый садист корчился и кричал от боли, Гэбриэл бросил свой взор внутрь комнаты. Увидев в ней прикованную к столу девочку, он отбросил безглазое тело в сторону и подошел к ребенку. Судя по внешнему виду, она была еле жива, но в сознании. На ней было старое изношенное платье, множественные ссадины и синяки на руках и ногах, но лицо… лицо было нетронутым. И, приглядевшись к нему, беловолосый на какое-то время оцепенел. На вид ей было не больше шестнадцати лет, но черты ее лица и длинные темно-русые волосы напомнили ему о ком-то, кого он знал когда-то очень давно.

Он стоял над ней, с ног до головы в чужой крови, а она лежала и смотрела на него. Но в ее глазах не было страха, лишь слезы от боли и надежда, что все наконец-то закончилось. Гэбриэл достал из-за пояса небольшой нож, разрезал веревки, которыми она была привязана к столу, и поднял ее на руки. Девочка обняла его за шею, и он понес ее к выходу. По пути она видела все, что творилось вокруг, всю кровь и все тела мертвых прислужников.

Дойдя до главного зала, наемник на секунду остановился, затем подошел к одному из стоявших на полу высоких подсвечников, толкнул его ногой и продолжил идти. От него загорелась висевшая на стене занавеска. Оказавшись на улице, беловолосый усадил девочку на коня. Он понятия не имел, как ему поступить и что с ней делать, но точно знал одно – здесь он ее не оставит. На улице послышались крики. Огонь внутри приюта разгорался все сильней. Внезапно со стороны города вышел отряд стражников.

– Боже милостивый, что здесь случилось?

– Смотрите! Это он!

– Он же весь в крови! Взять убийцу!

– Он хочет похитить ребенка! Арбалетчики, открыть огонь!

Гэбриэл отвязал коня, запрыгнул на него и помчался к воротам, ведущим из города. Несколько выпущенных стражниками болтов все же попали ему в спину, но наемник, преодолевая боль, продолжил скакать и не останавливался до тех пор, пока не убрался от Персифаля настолько, что его перестало быть видно.

Внутренний голос II