Нифалем. Оковы судьбы

– Как себя чувствуешь?

– Сносно, – еле заметно кряхтя, ответил беловолосый.

Агент повесил меч и подошел к нему, предложив:

– Дай посмотреть.

Охотник на демонов отмахнулся от него, изобразив нежелание испытывать тактильные ощущения.

– Как хочешь, – равнодушно произнес Маркус, направляясь к дивану.

Гэбриэл, заметив на столе старое письмо, убрал его в ящик стола.

– И что теперь? – поинтересовался агент, расположившись поудобнее.

– Пришло время выйти из тени, – ответил наемник, – напомнить миру о себе.

– Не нравится мне твоя идея, – говорил Маркус, приготовившись раскурить трубку. – Сильно видать тебя там по голове ударило.

– Нет-нет, я вдруг почувствовал, что сейчас для этого самое время. Там со мной произошло нечто необычное. Обстановка, которая меня окружала, напомнила мне о далеком прошлом, когда я, словно потерявшийся, блуждал в темноте в поисках выхода к свету.

Агент, смакуя табачный дым, заявил:

– Не узнаю тебя, парень.

– Мой внутренний голос подсказывает, что время пришло, только вот для чего именно, пока сложно сказать.

– И как давно ты говоришь сам с собой? – спросил Маркус.

Гэбриэл опустил на него злобный взгляд.

– Хорошо, прости, как давно ты слушаешь внутренний голос? – перефразировал агент.

– С того самого дня, когда к длинному списку тех, кто желает моей смерти, добавились охотники за головами, желающие предать меня королевскому правосудию.

Маркус с тревогой посмотрел на собеседника.

– Знаешь, я никогда не верил тому, что про тебя болтали…

– И я всегда буду тебе благодарен за оказанное доверие, – перебил его беловолосый, садясь поудобнее.

– И все же, позволь спросить, что там случилось на самом деле?

Персифальский мясник

В глазах толпы он стал убийцей вмиг,

Но был ли в чем-то он виновен?

Ребенка плач на то его сподвиг

И тот, что монстру был подобен.

    Курт вар Лаус,
    поэт и музыкант

На дворе стоял обычный летний день. Один из тех, когда путешествовать было довольно проблематично из-за невыносимой жары. Особенно в южной части материка. Но именно там находилось подавляющее большинство крупных городов королевства, в которых работы всегда хватало. Гэбриэл был в пути уже двое суток, ночуя в поле и мечтая о мягкой постели и кружке эля. К его счастью, на горизонте наконец-то показались высокие строения, свидетельствовавшие о приближении к крупному населенному пункту. Не то чтобы монеты в его кошельке приближались к исчезновению, просто беловолосому хотелось заработать побольше, чтобы наверняка осуществить задуманное. Поэтому, ни секунды не медля, он поскакал по тракту, ведущему к городским воротам. Оказавшись возле них, всадник остановился.

– Приветствую тебя, путник, в славном городе Персифале, названным так в честь…

– Да знаю я, в честь кого он назван, – перебил стражника Гэбриэл, – лучше скажи, нет ли у вас для меня работенки. Я, скажем так, избавляю беззащитных от всякого рода нечисти.

Солдат измерил мужчину в красном плаще сомнительным взглядом, ухмыльнулся и ответил:

– Простите, сударь, но вряд ли вам здесь что-то подвернется, ибо наш город оберегает Святая Церковь.

– Да как же, – посмеялся беловолосый, чем вызвал смущение у собеседника. – Ну а трактир у Вилли хотя бы все еще работает?

– Само собой, но вот бордель пришлось свернуть, ибо жить с таким грешным заведением поблизости – не богоугодно! – проинформировал стражник.

– Давно пора, – с нескрываемой иронией произнес Гэбриэл. – Да простит Создатель наши грехи.

Солдат одобрительно кивнул, не распознав насмешки, а всадник продолжил свой путь до трактира верхом. Город заметно изменился, приукрасившись и обновившись. Люди стали одеваться куда изысканнее, а их дома выглядели так, будто были отстроены еще вчера. Персифаль процветал, и в этом явно поучаствовали слуги Церкви. Хоть в чем-то от них была польза.

Добравшись до трактира, Гэбриэл спешился, привязал коня и вошел внутрь. Постоялый двор тоже успел преобразиться. По крайней мере, мебель точно была новой.

– Хозяин, будь так добр, налей мне своей фирменной похлебки и кружку эля, – произнес беловолосый, проходя к свободному столу, – остальное закажу позже.

– Простите, сударь, о какой фирменной похлебке идет речь? – спросил трактирщик.

Гость уж было поднял злобный взгляд, но тут же понял, что принял хозяина за другого.

– А где Вилли? – не понял беловолосый.

– Так ведь он давно помер. Я его сын, Рустер. Решил не менять название в память об отце.

– Прими мои соболезнования, – извинился Гэбриэл. – И как давно старины Вилли не стало?

– Так уж лет двадцать как, – ответил трактирщик.

Лицо гостя заметно сконфузилось.

– Что ж, тогда подай мне чего-нибудь на свой выбор, только чтоб свежее и посытнее, – сказал он, – и не забудь про эль!

– Сию минуту, сударь!

Пока трактирщик побежал на кухню, Гэбриэл продолжал разглядывать город через окно постоялого двора, сидя за столом. Как ни странно, кроме него в это время суток никого из посетителей не было. Оказывается, так много времени прошло с момента его прошлого визита и так многое изменилось. Но одна деталь более остальных бросалась в глаза – новое большое строение на окраине, напоминающее собор. Когда Рустер вернулся с подносом, беловолосый решил уточнить:

– А что вон то за здание, раньше его ведь не было?