Смерть – это лекарство

Темнота закрытых век стала малинового цвета. Гефест закукарекал.

«Уже утро! Я даже не помню, как уснула прошлой ночью. Помню только, как размышляла о том, как… как… о том, как буду хоронить своих родителей. Как я вообще смогла заснуть с такими мыслями? Скорее всего, вчерашний тяжелый рабочий день сделал свое дело: забрал большую часть сил, а их остатка хватило на то, чтобы поразмышлять перед сном. Ладно, новый день, новые силы и новые возможности. Пора вставать».

7

Легкий прохладный воздух заставил нежную кожу Линды покрыться мурашками. Она скрестила руки и стала растирать кожу, чтобы согреться. Даже если бы она вчера перед сном надела ночную сорочку, то все равно бы замерзла за ночь, потому что на улице стало гораздо прохладнее, чем было вчера.

Сев на кровати, Линда опустила босые ноги на пол и тут же подняла их обратно на кровать, ведь по сравнению со вчерашним днем пол был ледяным. Встав на четвереньки, Птичка прошла по кровати до сундука и увидела, что на нем лежит вчерашняя одежда, но также добавилась серая кофточка: заботливая мама собрала вещи, которые сушились на улице, и принесла их дочери, когда та спала, провалившись в сон после тяжелого рабочего дня. Линда взяла одежду, сразу же надела носки, а затем встала на пол. Через носки холодный деревянный пол не так сильно чувствовался. Она полностью оделась, так же как и вчера, только поверх рубашки надела еще кофту. Красный платок был повязан на голову. Линда вышла из своей комнаты и отправилась в кухню. Идя по коридору, она уловила приятный запах жареного бекона с яйцами.

Завтрак был уже готов. Дженнифер поставила третью тарелку с яичницей на круглый стол в середине комнаты.

– Доброго утра, Птичка моя! Как спалось?

– Доброе утро, мама. Спала без задних ног. Очень устала за вчерашний день, но сейчас, после крепкого сна, чувствую себя отлично, – Линда улыбнулась маме, обнажив ровные и белоснежные зубы.

– Вот и отлично. Сейчас позавтракаем и будем приниматься за работу. Будь так добра и позови папу завтракать. Он на веранде.

Дочка кивнула и удалилась.

Джозеф сидел на своем кресле-качалке, слегка покачиваясь вперед-назад, ровным взглядом смотря куда-то вперед. Вид у него был задумчивый, как будто он был в трансе, а изо рта валился сизый клуб дыма. А между средним и указательным пальцами он держал сигарету, от которой струйкой вверх бежал дымок.

– Папа, мама зовет за стол, – позвала Линда.

Джозеф вышел из транса и посмотрел на свою дочь.

– А-а, моя любимая Птичка уже проснулась! Сейчас приду, только вот докурю.

Он показал Линде сигарету, которая уже была выкурена больше чем наполовину, уткнув красный огонек в небо.

– Хорошо, я передам маме, что ты скоро придешь.

Джозеф ей молча кивнул, и она вернулась на кухню. А сам он продолжил молча смотреть вдаль, докуривая сигарету. Но когда в сигарете табака осталось на две-три затяжки, то он встал с кресла, держа при этом сигарету во рту, спустился по ступенькам вниз, обошел дом, докурил сигарету, потушил ее о холодную землю, но не выкинул окурок, а продолжал держать между указательным и средним пальцами. Вышел на передний двор и направился к почтовому ящику, который был прикручен к деревянному забору. Железный почтовый ящик уже потихоньку начал покрываться ржавчиной, особенно это было заметно на верхней его части. Красный флажок был поднят вверх, что свидетельствовало о том, что почтальон принес почту. Джозеф открыл ящик и достал небольшую стопку бумаг. Убрал окурок в карман, потому что не хотел никуда его выбрасывать, помимо мусорного ведра. Просмотрел почту и направился обратно в дом, зайдя с парадного входа.

Положив почту на кухонную гарнитуру, Джозеф присоединился к семье за столом. Он быстрее всех справился с едой, но остался за столом, взяв газету, которую почтальон положил в почтовый ящик вместе с несколькими письмами, и принялся ее читать.

– Я и забыл, что вчера почтальон приносил почту.

Джозеф выглянул из-за газеты и издал легонький смешок. Две его любимые девушки посмотрели на него, на секунду оторвавшись от еды, но ничего не ответили, а просто молча улыбнулись и принялись продолжать завтрак. Джозеф поднял газету и принялся дальше за свое дело.

Спустя пять минут, когда Дженнифер и Линда доедали свой завтрак, Джозеф радостно воскликнул:

– Ага! Вот оно. Я так и думал.

– Что такого ты там увидел, дорогой? – поинтересовалась жена.

– Объявление о ярмарке. А точнее, о ее переносе на неделю позже, – ответил муж.

В основном семья Уайтов продавала свой урожай продуктовым магазинам или ресторанам, которые делали у них заказ, но также продажа на ярмарках приносила хороший доход, но не достаточный для выхода из их положения.

Доев свой завтрак, Линда посмотрела на тарелку мамы и увидела, что та тоже закончила есть, поэтому она, Линда, протянула руку, взяла тарелку мамы и поставила ее на свою тарелку, а затем проделала то же самое с тарелкой отца, а потом положила три вилки и три ножа на самую верхнюю тарелку, по которой слегка был размазан желток и были небольшие капельки беконного жира. Линда отнесла грязную посуду в раковину и вернулась на свое место за столом.

Джозеф сложил газету, положил ее на стол и сказал:

– Ну что же, спасибо нашей любимой маме за прекрасный завтрак, а теперь пора за работу.

Он посмотрел на дочь, а потом перевел взгляд на Дженнифер:

– Птичка, ты иди пока что начинай собирать, а мы с мамой хотим кое о чем поговорить. Хорошо?

Линда молча встала из-за стола, кивнула, но про себя спрашивала: «О чем таком они хотят поговорить?»

– Постой, Птичка, – сказала Дженнифер и подошла к дочери. – Сегодня достаточно пасмурно, солнце не светит и не печет так, как вчера… Да что там говорить, все небо затянуто серым покрывалом. Поэтому лучше сделать так.

Она протянула руки за голову дочери, нашла там узелок, на который был завязан платок, сняла его с головы Линды, обвила вокруг шеи и завязала сзади узел, так что один из углов платка смотрел вниз. Он выглядел как треугольник.

– Вот так лучше.

– Ага, ты прям как Дженни Стивен[1 - Одна из самых популярных женщин-ковбоев, которая связала свою жизнь с преступностью. Родилась в 1879 г. в штате Миссури в небогатой семье. Карьера преступницы началась в 1887 г. Получила прозвище «Литтл Бритчиз» («Маленькие Штаны») за привычку носить штаны слишком большого размера для ее хрупкой фигуры.], – сказал Джозеф, улыбаясь и при этом имитируя правой рукой пистолет, который был направлен на Линду.

Дженнифер косо посмотрела из-за плеча на мужа, слегка нахмурив брови:

– Не смей называть нашу дочь именем этой бандитки.

Джозеф перестал имитировать пистолет, но продолжал улыбаться.

Дженнифер отступила на шаг от дочери, посмотрела на нее и сказала, что она может идти, и то, что они присоединятся к ней после разговора.

– Хорошо. Я пошла. Спасибо за вкусный завтрак, мама. Люблю вас.

– Мы тебя тоже любим, – по очереди сказали родители.

Линда обвила их быстрым взглядом, а затем опустила глаза на ежедневный выпуск «The Courier-Journal»[2 - «Курьер-Журнал», также известный как «Журнал курьера Луисвилля», – газета с самым большим тиражом в Кентукки. Она принадлежит Ганнету и позиционируется как «часть сети USA Today».], лежавший на столе и который был открыт на странице со статьей, про которую Джозеф сказал: «Я так и знал». Но Линда не придала этому большого значения, вышла из кухни через дверь на задний двор и отправилась на сбор табака, и очень зря, что не придала, потому что именно на этой ярмарке и после нее ее жизнь изменится навсегда. Но ее не стоит винить, ведь никто не знает, что будет завтра, послезавтра, через неделю, через год.

Статья в газете выглядела так:

««С большим сожалением мы вынуждены сообщить, что осенняя ярмарка в Луисвилле, которая проводится каждый год в сентябре с 8-го числа по 15-е число, переносится на неделю позже из-за вынужденных обстоятельств.

Мы просим фермеров и всех тех, кто мечтал побывать на этой замечательной ярмарке, не опускать рук, потому что одна неделя переноса – это не отмена данного мероприятия совсем с последующим переносом на следующий год.

Мы ждем всех жителей и гостей города Луисвилля и округа Джефферсона на этом замечательном и веселом мероприятии. Приносим свои извинения за доставленные неудобства и надеемся, что перенос не сильно скажется на ваших планах», – сообщает администрация города.

Данная статья датируется:

8.15.1928»

8

Линда стояла и смотрела на зеленый ковер, который был соткан из листьев табака. Верхний ярус доставал примерно ей до грудей. На одном кусте таких ярусов было от четырех-шести штук. Нижняя ломка уже была убрана примерно сорок пять дней назад, когда она уже созрела. А еще сорок – сорок пять дней назад, получается, около девяноста дней назад, была посадка табака. Сейчас настало время сбора верхнего и среднего яруса. Листья среднего и верхнего яруса были с волнистыми очертаниями, стали плотными и очень липкими. А их края немного подворачивались книзу. Насыщенный зеленый цвет пропал, но листья еще не начали желтеть. Птичка начала собирать листья. Черешок, в свою очередь, стал настолько хрупким, что с легкостью отделялся от стебля. Линда могла слышать щелчок при обламывании листа и могла видеть белые центральные жилы. Когда в руке набиралось по пять-восемь листьев, она брала бечевку и связывала все листья воедино, обмотав ту часть листьев, которой они «крепились» к стеблю, и складывала их в картонные коробки. Иногда случалось так, что лист загибался, когда Линда пыталась его отломить, что свидетельствовало о том, что он еще не созрел.