Смерть – это лекарство

– Я вот тоже хочу. Хотелось бы, конечно, двух: мальчика и девочку, – говоря это, он еще сильнее смущал свою спутницу, вгоняя ее в ступор и окутывая волной стеснения и смущения. Линда даже подумала, а не намекает ли Энди на то, что им стоит сделать ребенка и, судя по его расспросам, сделать это в ближайшее время. Но следующей фразой он отбросил эти мысли, и смущение с покраснением начали отступать: – Но сначала надо нажить что-то, чтобы было на что прокормить и содержать ребенка. Да и к тому же, думаю, ты такого же мнения, что в постель нужно ложиться с тем человеком, в котором ты уверен, нежели с кем попало… Эй, Птичка, что такое? – Энди перестал смотреть на угол, за которым скрылась Виктория, и обратил внимание на Линду. – Тебя, что ли, смущает такой разговор?

Линда молча кивнула.

– А. Тогда извини.

– Все хорошо, не извиняйся. – Она наконец повернулась к нему, и он заметил оставшиеся покраснения на ее щеках. – Пошли дальше.

– Давай я все-таки понесу и твое ведро. Мне не сложно.

Птичка взяла свое ведро и, одарив Энди улыбкой, пошла дальше. Он последовал ее примеру и быстрым шагом догнал и поравнялся с ней.

10

На удивление Линды, входная дверь с переднего двора оказалась закрыта. Она пришла к мнению, что родители решили отдохнуть и закрыли дверь. А вот задняя дверь на кухню должна быть открыта, потому что родители ее не закрывали на день, если решали прилечь отдохнуть, а Линды дома не было. Вот и сейчас их дочь вместе с Энди отправилась на задний двор.

И вот, когда они оказались на заднем дворе, удивление Линды сменилось таким шоком, что она чуть не отпустила, бросила ведро на землю: ее отец, который вчера потерял сознание и должен лежать, отдыхать в постели, сейчас сидел на деревянном полу веранды в выцветшей сиреневой рубашке, в синих джинсах, в рабочих ботинках. У его левой ноги на земле стоял деревянный ящик с инструментами, возле правой на полу веранды стояла белая чашка с чаем. Джозеф чинил деревянную декоративную решетку между землей и полом веранды. Дженнифер сидела рядом с ним в своем кресле-качалке в желтом платье, упершись локтем в подлокотник, подперев ладонью подбородок, и смотрела на мужа. Ее босые ноги грелись на нагретом солнцем полу. Над их головами росла плетистая красная роза, обвивая зеленые деревянные балки. Позади них было окно с раскрытыми зелеными ставнями. На левой ставне отсутствовало две-три реечки. Если бы кто-то запечатлел этот момент на холсте, добавив слева от них двух играющих детей, то одно из названий, которое бы подходило этой картине, было бы «Семейное счастье».

– Папа! Ты же должен отдыхать. Хоть ты сам и сказал, что тебе лучше, но это не означает, что ты должен работать. А вдруг тебе снова станет плохо?

– Успокойся, Птичка моя. Это не такая уж и напряженная работа.

Дженнифер взглянула на наполненные яблоками ведра в руках дочери и ее друга.

– Это все нам, Энди? – спросила она.

Энди поздоровался и кивнул:

– Да, миссис Уайт.

– Отнесите их, пожалуйста, в кухню.

Ребята прошли мимо Джозефа и Дженнифер на кухню и оставили там ведра. Птичка сказала родителям, что они пойдут еще гулять. Отец с матерью только молча кивнули и не стали их больше задерживать.

Линда и Энди провели весь день вместе. Прогуливались по полю, шутили, смеялись, веселились, узнавали друг у друга, как проходят их дни. Переждали жаркую часть дня под большим деревом через дорогу на поле напротив фермы Уайтов. И время прощания наступило тогда, когда горизонт стал окрашиваться в оранжево-красный цвет. Энди забрал два пустых ведра и прощался со своей подругой возле ее дома, напротив почтового ящика.

– Знаешь, это даже забавно, – начал Энди. – Мы встретились сегодня в первый раз у этого забора, вот прям на этом самом месте, возле почтового ящика. И сейчас прощаемся тут же.

– Да, забавно как-то, – согласилась Линда. – Спасибо тебе за сегодняшний день. Мне было очень приятно провести его с тобой… И за яблоки.

Смущенная улыбка появилась на ее лице.

– Не благодари. Мне тоже было приятно провести с тобой день.

– Ну, тогда до встречи, – попрощалась Линда.

– Да, до встречи.

И они, улыбнувшись друг другу, отошли от забора и направились в противоположные стороны. Линда отошла буквально на три-четыре шага, перед тем как Энди окликнул ее:

– Птичка!

Она повернулась к нему.

– Может, завтра еще раз погуляем вместе… Только ты и я?

– Я буду очень рада.

– Тогда до завтра, Птичка!

Махая рукой, Энди медленным, но веселым шагом отправился домой.

– До завтра! – снова попрощалась Линда и направилась к дому.

По пути к дому она задалась вопросом: с чего это вдруг Энди начал проявлять к ней такое внимание: звать гулять вдвоем, помогать и интересоваться ее жизнью?

Ответ был очень прост: спустя пятнадцать лет знакомства она перестала нравиться ему как друг. А начала нравиться как девушка.

11

«Мда-а-а… Сегодня был очень насыщенный… странный день. Начиная с того, что я понимаю мышей, а они понимают меня. Интересом, который Энди начал проявлять ко мне. Заканчивая разговором родителей про замужество. Почему все сегодня начали про это говорить?! Может, это все связано с тем, о чем говорили родители сегодня на кухне? Думаю, что да. Ну раз уж дело в этом, то я уже решила, что ради них я готова на такое. Тем более что-то мне подсказывает, что Энди как раз тот самый. И его родители, должно быть, уже обсуждали это с моими. Он мне симпатичен, так что думаю, у нас все получится. Его родители дружат с моими, и они более успешные, чем мы. Они и так много с чем помогают нам. А если я стану Линдой Уокер, то помощи будет еще больше. Уже помощь будет не по-дружески, а по-родственному. Так будет правильнее. К тому же, как некоторые говорят, брак с друзьями гораздо крепче.

Интересно, а какие дети родятся у такого красивого парня и такой уродины, как я? Ох, Энди, мне жаль, что тебе, такому красивому мальчику, придется лечь со мной в постель, что твое милое личико, которое только недавно познакомилось с бритвой, будет просыпаться каждое утро напротив такого, как мое. Мои худые руки будут нежно поглаживать твои крепкие мускулы, а твои такие же крепкие руки будут касаться моего «плоского» тела.

Ох!»

Она тихо разок простонала.

«Его крепкие руки сегодня коснулись моей талии! Как же мне было приятно ощутить мужские руки на своем теле. Как же бы мне хотелось, чтобы он потрогал меня еще где-нибудь и поласкал».

Нижнюю часть ее живота кинуло в жар. Она стала чувствовать, как ее расщелина начала намокать. Рука произвольно начала скользить по телу вниз. Пальцы окунулись в теплую жидкость. Она начала медленно поглаживать себя внизу.

«Энди, хоть бы твой твердый, объятый жаром член сейчас оказался вместо моих пальчиков».

Другой рукой она начала ласкать свой набухший сосок. Стоны усилились и участились, и чтобы сдержать их, она прикусила нижнюю губу. Глаза, и так закрытые, еще сильнее зажмурились.

«Энди, я хочу тебя. М-м-м. Сильнее, сильнее!»

Когда стоны стали не сдерживаемые, она перестала ласкать свою грудь и зажала рот рукой. Все ее тело горело.

«Боже, сделай так, чтобы он захотел меня, чтобы придя в первую брачную ночь и увидев мое обнаженное тело, нижняя часть его брюк была оттопырена».

Ее тело начало вздрагивать. Она уже не могла остановиться ублажать себя. Уже доходила до пика удовольствия. Все мышцы тела были напряжены.

«Еще, любимый! Не останавливайся. Я люблю тебя!»

Она представляла, как она лежит на спине, а Энди, держась на прямых руках, стоит над ней. Мышцы его пресса напряжены. Его бедра двигаются все быстрее при каждом ее стоне. Их пахи объяты неимоверным жаром. Она чувствует его тепло внутри себя. Держится за его руки.

«Как же приятно! Я не могу остановиться. Еще немного, и я вот-вот… А-а-а-ах-х!»