«Библия» для родителей. Том 2. Все статьи для журнала «Мой ребёнок»

Безусловно, декретные отпуска – это одно из достижений цивилизации. Но в то же время декрет создает и некоторые проблемы. Например, – он когда-нибудь кончается. И приходится выходить на работу. То есть не «приходится», а наконец-то можно выйти на работу: потому что большинство современных женщин тяготится сидением в четырех стенах и рады, что снова могут жить нормальной жизнью – то есть работать.

Но для ребенка это очень тяжелый момент. Он-то привык, что мама всегда или почти всегда – в его распоряжении. А тут получается, что это не так. Мама куда-то уходит, надолго, что-то там непонятное делает. Ощущения малыша просты: мама меня бросает. Я ей уже не нужен!

Что же в этом случае нам нужно делать?

Мой постоянный соавтор Катерина Гарелина (она врач-гастроэнтеролог по профессии) недавно вышла на работу после декрета. Ее сыну Ване – почти 3 года.

Вот что она рассказывает:

Что ж, наступил долгожданный день моего выхода на работу. Платье себе с вечера нагладила, халат, конечно, белоснежный новый.

Ванюхе говорю:

– Ванюш, мама с завтрашнего дня выходит на работу. Ты же знаешь, что я – доктор: лечу людей, которые ко мне приходят, когда у них что-то болит. Я тебе рассказывала. А после работы обязательно за тобой приду и все-всё тебе про своих больных расскажу, хорошо?

– Да, мам, ты мне расскажешь про больных!

Утром тоже проблем никаких не было: Ванюшка быстро проснулся, почистил зубы («Чтобы они у меня не болели, и доктор их не лечила»), оделись с ним и в хорошем настроении отправились в сад. Погода стояла улыбчиво-солнечная, и воспитательница встречала своих деток прямо на улице.

– Мам, ты за мной придешь? – вдруг спросил сын.

– Ну конечно, Ванюш, приду, не переживай даже. Всё, мне на работу пора. Ты молодец у меня! Давай, до вечера!

Присела я, чтобы его обнять как обычно. Что такое? Откуда взялись поджатые губки и трясущийся подбородок? Ванька крепко обнимает меня за шею, и я вижу, что из последних сил держится, чтобы не расплакаться.

– Мам, ты иди!

Я встаю и быстрым шагом ухожу… Ванькин плач заставил меня чуть сбавить скорость, но я не вернулась к нему. Обернулась только тогда, когда точно знала, что он не сможет меня увидеть. Он стоял, закрыв ладошками лицо, и плакал, воспитательница его утешала. Странно, первый раз за столько времени он расплакался, когда я уходила. «Ну, – думаю, – первый день выхода мамы на работу, переживает, наверное, просто…» Но та же картина повторилась и на другой, и на третий день тоже, причем, он обнимал меня за шею со словами: «Мам, ты иди!» – отпускал меня и начинал плакать, только когда я скрывалась из виду. Настоящие мужчины не показывают своих слез перед женщиной, даже если это мама. Возможно, просто не хотел, чтобы я это видела. Но, так или иначе, пускать на самотек это было нельзя. Все же было так хорошо!

Как-то мы шли с ним утром так же в сад (я работала уже неделю), и Ванька говорит мне:

– Мам, я не буду плакать!

А у самого, чувствую, уже губа трясется.

– Конечно, не будешь, Ванюш, ты же мужчина у меня! Сильный мужчина!

Смотрю, повеселел от этих слов, но когда пришли в группу, всё повторилось по тому же сценарию: обнял, отпустил… и в слезы, когда я ушла. Интересно, что он не «висел» на мне: «Мама, не уходи!» – а, наоборот, держался до тех пор, пока я не уйду. Думаю, понимал, что маме НУЖНО идти на работу! Я по-прежнему, когда забирала его из сада, интересовалась, как прошел их день, во что играли с Илюшкой, и как себя чувствует Горохов, помогал ли он девочкам собирать игрушки и т.д., что обычно спрашивают все родители у своих чад по дороге домой. И Ванька как-то раз сам спросил меня:

– Мам, а расскажи, как к тебе больной приходил!

Рассказала. И с тех пор по дороге в сад говорю ему о том, что «ко мне сегодня должен придти больной, у него болит желудок (или печень, или желчный пузырь), я выясняю, где у него и как болит, пальпирую живот ему на кушетке и назначаю лечение, чтобы он поправился». Ваньке очень нравится про все это слушать, и до сада мы идем теперь, разбирая вопросы, вроде: как болит живот при язвенной болезни желудка, в каком месте нужно пальпировать печень и почему нужно обязательно кушать суп на обед.

Ребенку всегда интересно то, чем занимаются его родители, даже если они работают в магазине, или на стройке, лечат гастриты и панкреатиты, или конструируют самолеты. Стоит попробовать рассказать малышу доступно о своей работе: ему это будет очень интересно, я уверена просто. В 3 года ребенок абсолютно в состоянии это понять: ему ИНТЕРЕСНО всё! Куда уходит его мама или папа после того, как привели его в сад? Понятно, что НА РАБОТУ. Так пусть он знает, ЧТО вы там на этой работе делаете. И пусть гордится вами!

Видя, как я стираю свой белый халат в ванной, говорит:

– Мам, а ты мне купишь такой же? Я же врач!

– Белый халат, Ванюш, надо заслужить! В первую очередь, своими знаниями, потому что врачам нужно очень много знать и уметь, долго учиться. И – своим добрым отношением к людям заслужить. Это большая честь – носить белый халат!

Надеюсь, мой сын этой чести будет достоин, если решит связать свою жизнь с Медициной. Посмотрим.

Знаете, о чем он просит рассказать меня перед сном? Цитирую дословно: «Мам, расскажи мне про своего больного, который вина много пил, а потом у него печень болела и руки тряслись!» Вот и рассказываю ему, что «когда много пьют вина, то наши клеточки, из которых наша печень состоит, умирают, она увеличивается в размерах, начинает болеть, потому что вино – это яд для организма».

Больной приходит ко мне на прием и говорит:

– Доктор, меня тошнит и болит в правом боку!

Я кладу его на кушетку и начинаю ему живот пальпировать. У него очень большая печень, она плотная, а у здоровых людей она эластичная и гладкая.

– Мам, и у него руки тряслись, и вода в животе накапливалась, живот раздувался от этого.

– Это, – говорю, – Вань, называется «асцит», когда вода в животе накапливается: это очень плохо.

Вот так и укладываемся спать под сказку о циррозе печени!

Но, бывает, спрашивает ещё про «толстую тётю с камнями». Я ему как-то про желчнокаменную болезнь рассказывала: у одной пациентки с ожирением – он запомнил. А ещё вещаю ему о желчном пузыре как-то (тоже перед сном), сообщаю, что в нем желчь – зеленая жидкость для переваривания пищи – накапливается, а потом она по трубке, называемой протоком, при сокращении пузыря попадает в кишечник. Кулачок сжимаю – это сокращение, желчь выбрасывается из пузыря. Вроде понял.

Утром зову его умываться, смотрю, – снова «бычок» пришел: стоит у кровати, голову вниз пустил. «Ну, – думаю, – ладно: я все равно тебя перехитрю!»

Взяла тюбик с его апельсиновой пастой, и тут меня осенило:

– Вань, беги скорее, я тебе покажу, как желчь из желчного пузыря выделяется!

Прилетает, а я ему щетку в руки и говорю:

– Вот смотри, – и нажимаю на тюбик с пастой, – так желчный пузырь сокращается, видишь, стеночки сжались? А теперь – внимание! – начала выделяться желчь, – и желтый столбик пасты сверху опускается на Ванину щетку.

– А теперь, когда желчь выделилась, пузырь расслабляется, – и я разжимаю руку с тюбиком.

«Бычок» тогда убежал далеко и надолго!

Обратите внимание на два очень важных момента.

Малыш ведет себя так, как будто он только начал адаптироваться к детскому саду. Хотя на самом деле он давно (примерно год уже) ходит в садик, и у него там все хорошо, ходит он с удовольствием. Ваня – психологически устойчивый мальчик. И тем не менее он плачет.

Понятно, что это действительно сложный момент для него, его непросто пережить.

Катерина ведет себя в этой ситуации правильно:

– во-первых, она не «распускает сопли», а держится спокойно и твердо: надо уходить – и уходит, хотя и видит, что ребенок плачет;

– во-вторых, она не оставляет малыша наедине со своей проблемой, а пытается помочь ему ее решить и, на первый взгляд, очень своеобразным способом: постоянно рассказывает ему о своей работе.

Это тоже совершенно правильный прием. В этом случае ребенок знает и более-менее понимает, что там мама делает на работе, чем занимается. Это для детей важно, даже очень.

Почему это так важно для них? Дело в том, что все дети убеждены: то, чем занимаются их родители, – это самое главное дело. Самое серьезное, самое полезное, самое нужное.