Обуреваемая, в цвет магнолий,
Глубокой радостью присутствия на всём,
Торжествовала ночь, мечтами обогнули
Укромный пруд… Уходим, значит, вознесём
Шагов уход – на свой этаж над морем.
Распахнут настежь : шелест волн и сон морской.
Под мерный шаг времён, не просыпаясь вторим
Мирам, не тронутые смертью и тоской.
2.
Облик преткновения
Белеет облик – очертаньями заметен –
Фасад старинный и ступени перед домом.
Пожары звёзд – на небосклоне горсть отметин.
И продлевать существованье передумал
Огонь свечи – почти погас, качнувшись вправо,
Исчез в глубинах зазеркалья бальной залы.
С могучих крючьев прилегающей дубравы –
Незримый шелест – ввысь паденье рассказала,
Роняя тихие удары, колокольня:
Остановились : птицы, песня, прихожане.
И распогодилась – от Вологды до Кёльна –
Душа на сон грядущий : в кресле и в пижаме
Дремала старость, погружённая в былое…
– Была я счастлива? – раздался голос слабый.
Шальная грусть, из-под поверхностного слоя
Воспоминаний, счастье выкрасить смогла бы
В весенний кобальт неба – только всё же
Светает ночь, восходит к звёздам, оглянитесь:
Фасад, до боли одинокий, россыпь писем
От не вернувшегося навсегда и пикой витязь
Пронзает воздух гобелена и зависим
Край краткой ночи – от бескрайности огляда,
От кроткой пристальности, пристани на Каме,
От ВОХРы с северной надбавкой для оклада
И вихря судеб с подноготной понуканий;
От смеха толики, от голых хвойных досок,
Пригревших холод сна его, еле ж и в о г о…
– Тяжёлый дым взвалил на плечи, недоносок! –
Крик в спину доктору… За «Чеховым» – «Живаго»
На книжной полке спит, в утробе расселённой
Страны, где молодость, где в доме двери настежь –
Белеет память и ладонь коснулась клёна…
– Ну почему ты, ночь, слезами утро застишь! –
Раздался шёпот одинокий. Звёзды тлели…
Фасад с колоннами. Зелёный запах «Шипки».
Сон разбросал десятилетья на постели.
И маховик времён накапливал ошибки.
Бездонный сон – всё близко к сердцу, глушь заметна :
Вот, шаг в окно глухонемой, вот выстрел мечен
Лишь алой струйкой – этот сон, как будто Этна,