Оттолкну, как корабли от кромки Крыма,
начну путь дыма от причала…
И, наточив оттенок дымки,
Набросок сделаю пустующей Ордынки,
Что протянулась и растаяла, как дым…
Прощальным взмахом, влажным и простым,
Мелькнут в порыве ветерка
Какие-то, уснувшие слегка,
Немые грозди слабых веток… Где ты,
Ходок по изразцам печей планеты,
Читатель ветра, убиенных друг?
Ночная прорва царствует вокруг:
Гудками эшелонов, тихим стоном
Уткнувшихся в подушки матерей…
И будто просит: Уведи детей, скорей,
Подальше от окна, где одичалый
Стареет позабытый, с клёном вид.
Но, может быть, проснусь, начну сначала
Весны начало… Путь не позабыт.
5.
Мой старший брат
Остановить словами – тень от мысли,
Взмах крыльев, промедленье ветерка
В картине Левитана, где зависли
Лучи в глубокой грусти и слегка
Исчезла точка зрения, и стало
Невидимая видимость смелей?
Блуждать в объятьях сумрака кристалла.
В слова вмещать : хруст крови тополей,
Которые ещё под топорами,
Ещё вот-вот и упадут к ногам?
Могу, и значит то – вовсю пора мне:
В ипатьевском подвале под наган
Ввысь опадать, в дыму расстрельной гущи,
Так медленно, как падали княжны
И мальчик на руках, в тот век бегущий,
И в письмах многоточия важны
Отныне будут мне, и вид верблюжий
Приспущенных ресниц, напев гнедой,
Беззубый рот, – мне тайну слов навьюжит
Мой старший брат – дождливою водой
Прольётся речь, свершит обряд потери
Сюжета слов – лишь голос, голос гол
Покажется, распахнутым, как двери,
Как ветром поперхнувшийся щегол
В преддверии высокой звонкой трели,
Мой старший друг, вдруг, сумрака глотнув,
Не о расстреле судеб, о Растрелли –
О сводах вод, покачивая клюв,
Ввысь запоёт, заверит, подвывая,