Осенние московские дворы.
У петербургской дружной детворы
Экзамены в гимназии – латынь…
Остынь, земля, душа моя, остынь
От злых предчувствий, предзнаменований,
Иванов, погостив у дяди Вани,
У трёх сестёр в саду, вовсю вишнёвом,
Остался с Чайкой, в чёрном фраке, в новом.
И продолжается глубокий разговор:
О том как славно пел на хорах храма хор,
Как год Семнадцатый, наставший навсегда,
На веки вечные, окутал города
И веси – пустошью, щемящей немотой…
О том, как луч струится золотой
Сквозь звуки реквиема
в комнате пустой…
P.S.
Неизгладимый,
осенённый красотой!
Введение в Мандельштама
«В хороших стихах слышно, как шьются черепные швы, как набирает власти (и чувственной горечи) рот и (воздуха лобные пазухи, как изнашиваются аорты) хозяйничает океанской солью кровь»
Осип Мандельштам
1.
Как разлеглось – успокоение, дымятся
Останки баснословных партитур –
Соитья медных шорохов и наций
Басы расколотые гипсовых скульптур –
Сметает дворник в кучи – балаганы
Цыганской вольницы, цветастый ход плечей –
Всё прах и тлен и даже говорок поганый
Отговоривших приговоры палачей…
Всё ссыпалось расстрельной штукатуркой,
Вернулся окрик, смерть в затылок не догнав;
Сапог, в ступень вдавивший дым окурка,
Протопал в сад магнолий и агав.
Века спустя, я тычусь в стенки слепо.
Курка слепая воля взведена
В висок на Чёрной речке…Пилит слепок
Подручной памяти Кремлёвская стена.
2.
Лоб в лоб лучи сошлись в невольной схватке:
Лучистый холодочек «воронков»
И беглый лучик зеркальца, карманный.
-Ты здесь ещё? Живёшь? Ты кто таков? –
Сбивает с ног вопрос, худой и хваткий.
И Томас М а н н, в Б а с м а н н о м, вместо м а н н ы
Небесной – усложняет всё и вся…
Хозяйки чувств на противень гуся
Кладут, стекает жир обеда.
Дородным бюргерам салфеткой промокнуть: