На наших глазах

– Не думал, что ты можешь быть таким благородным, – произнёс он.

– Я же тоже человек, – Генрих пожал плечами.

– Я сомневался.

– Слушай, катись-ка ты отсюда, а? Серьёзно. Забыл, чем наш последний разговор кончился?

– Ну да, – Артём повернулся к Саше и поморщился, как от нестерпимой боли. – Кто ж это его?

Его голос дрогнул. Генрих обратил на это внимание и прищурился.

– Так-так. Наша голубая собачка сменила хозяина? Ты что, снова взялся за старое, да? Ну ты даёшь… А я решил, что ты исправился. Стал пай-мальчиком, так сказать. А ты только притворяешься хорошим, да?

Артём стиснул зубы. Я заворожённо следила за парнями, боясь открыть рот. Что-то происходило сейчас, что-то важное, от чего стоило держаться подальше. Я буквально повисла на Артёме, не давая ему сунуть руку в карман: не хватало ещё застрелить человека, который буквально спас моего брата. И, похоже, не только его…

– Артём, пожалуйста, пойдём, – всхлипывая, умоляю я. – Мы должны отвезти его домой. Пожалуйста!

Артём смотрит на меня долго. В глазах медленно исчезает ненависть, остаётся только боль.

– Пошли, – цедит он. Я помогаю ему перевернуть Сашу на спину. Идти он не может, а мы вдвоём не можем удержать его на ногах. Генрих, глядя на нас, понимает это и, тихо выругавшись, отстраняет Артёма. С видимой лёгкостью берёт его на руки и аккуратно несёт к выходу, помня, что дверные проёмы очень узкие. Я, стараясь не отставать, придерживаю Сашину голову и быстрой скороговоркой шепчу слова благодарности, не понимая, что благодарю Генриха вслух, а не про себя. Парень изредка отнекивается, тихо говорит, что не такой уж он и монстр, и что, в конце концов, они с Сашей почти братья… Ну, были когда-то. Я до сих пор не могу осознать слова Генриха о том, что и он, и Рома и Саша были в одном детском доме. А ещё того, что Саша, мой добрый Саша приехал к нему и просил… Просил…

Я чувствую, что снова разрыдаюсь. Слава Богу, мы уже на улице. Спотыкаясь о какие-то банки, идём к машине, петляя между куч мусора. Генрих старательно смотрит под ноги.

Я оборачиваюсь, чтобы посмотреть, идёт ли за нами Артём. Он немного отстал, но уже догоняет нас. Я понимаю, что он смотрит куда-то мне за спину, и тоже оборачиваюсь.

Под аркой, у выхода из двора, стоит человек. На его лицо не падает свет, и я не сразу узнаю Рому. А когда узнаю, бросаюсь к нему на встречу, забыв про обиды, опасения и злость.

– Ромка!..

Я всё-таки плачу. Реву ему в плечо. Как тогда, вечность назад, на Арининой вечеринке. Он крепко прижимает меня к себе, так, что я почти не могу дышать, и быстро целует мои волосы, шею, щёки.

– Алёнка, девочка моя… Ну что ты, что ты. Не надо, не плачь, а то я сейчас тоже расплачусь. Что случилось? Что такое?

Я, не в силах вымолвить ни слова, тяну его за рукав к Генриху. Рома подходит ближе. Их взгляды сталкиваются.

– А вот и опоздавший, – Генрих недобро щурится, останавливаясь.

– Снова ты, – Рома быстро смотрит на Сашу, потом делает шаг вперёд. Я бросаюсь между ними.

– Нет! Рома, пожалуйста, послушай!..

– Ты снова взялся за старое? – Рома почти кричит. – Снова воруешь людей и избиваешь их по подворотням? А потом грабишь, чтобы купить себе ещё пару ящиков дешевого пива, да?

– Рома!!!

В наступившей тишине я ещё пару секунд слышу эхо собственного крика. Все трое парней смотрят на меня, и, кажется, даже Саша слабо шевельнулся. Я, переводя дыхание, быстро произношу:

– Саша пришёл к Генриху сам. Уже избитый и пьяный в стельку. Генрих сразу написал мне, и мы с Артёмом приехали, чтобы его забрать. Генрих нам очень помог.

– И ты ему веришь! – горько воскликнул Рома.

– Да, верю! Потому что Саша приехал к нему, чтобы… – я чувствую, как губы снова начинают дрожать, но пересиливаю себя и заканчиваю. – Чтобы попросить его убить тебя.

Тишина в подворотне окутала нас со всех сторон. Рома, пристально вглядевшись в меня, перевёл взгляд на Сашу. Он смотрел на него… Удивлённо? Испуганно? Не знаю. В темноте сложно было понять.

– Генрих отказался. Так что сегодня он спас не только моего брата, – совсем тихо говорю я. – Пожалуйста, хватит махать кулаками. Поехали домой.

Рома, не говоря ни слова, протягивает Генриху руку. Парень, кряхтя, удерживает Сашу, чтобы пожать её.

– Спасибо, – искренне благодарит Рома.

– Сочтёмся.

Мы молча доходим до машины. Рома помогает уложить Сашу на заднее сидение. Я сажусь туда же, придерживая его голову у себя на коленях. Рома садится за руль. Артём, помедлив, спрашивает:

– А как же твоя машина?

Рома оборачивается в растерянности. Генрих протягивает руку.

–Давай ключи, я отгоню к твоему дому. Здесь её оставлять опасно.

– А как же ты?

– У меня там кореш живёт… Переночую у него.

– Спасибо… Спасибо тебе.

– Мне кажется, или сегодня я услышал в свой адрес больше похвалы, чем за всю свою жизнь? – поворчал Генрих, забирая ключи. – Ещё раз скажете "спасибо", и я разозлюсь.

Мы прощаемся с ним, и Артём садится рядом с Ромой. Некоторое время мы едем молча. Потом Артём не выдерживает.

– Зачем Саше тебя убивать? Что ты ему сделал?

Рома бросает в зеркале взгляд на меня и молчит. Артём, не дождавшись ответа, продолжает.

– Тем более, если вы были так близки, как сказал Генрих…

– А что он сказал? – быстро спрашивает Рома.

– Он сказал, что вы из одного детского дома. Все трое, – тихо отвечаю я. Рома прикрывает глаза и резко выдыхает.

– Это правда. Алён, я хотел сказать, но… Просто не успел.

– Ничего. Это совсем не важно.

– Нет, важно! – Артём повышает голос. – С какого перепуга Саше вздумалось заказать тебя? И почему он пришёл именно к Генриху, а не какому-нибудь профессиональному киллеру?

– Да потому что он не знает ни одного киллера, – ответил Рома. – Откуда у нормально человека могут взяться связи с киллерами? Генрих – единственный, кто хоть немного подходил под описание, да и он оказался не настолько бесчестным.