Свободу привидениям!

– Господи, да неужели никто не понимает, что нет здесь никаких привидений! – воскликнула Кристина и вскочила на ноги.

– Правда, Улетайки, может, вы нам лапшу на уши вешаете или чего-нибудь в этом роде, – Ника начала нервничать. – Скоро появятся ваши привидения?

– Скоро, – успокоил всех Алик, невозмутимо взирая на небо. – Вот луна выйдет.

– Ну, это еще долго ждать, – вздохнул Пат и полез в свой рюкзак.

– Ветер поднимается, определенно западный. Привидения чаще всего прилетают с западным ветром. Это их любимый.

– Я всегда знала, что вся мразь к нам летит из Америки! – поспешно заявила Ника, пока кто-нибудь не подумал на Ирландию.

– Кажется, я подхвачу простуду, – захныкала Кристина, но на нее перестали обращать внимание.

– А я знаю, привидения – это бывшие киллеры, сутенеры, мафиози, террористы и наркобароны, – подал голос Пат, высунув нос из рюкзака. – Они не нашли покоя и теперь маются.

Кристина взвыла от такого предположения.

– Дурак, они все в ад попадают, – возразила Ника. – Туда еще попадают министры и некоторые президенты, которым больше всех надо, так папа говорит.

– Привидения вовсе не обязательно злые и кровожадные, – сказал Алик. – Есть, конечно, и такие, вот помещик Поклевский-Крикун, его усадьба здесь недалеко за мостом, бывший дом пионеров. Но большинство из них просто привидения, они ничего плохого не делают, разве что только пугают иногда. Да это ничего не значит. Люди сами вбили себе в голову, будто привидений нужно бояться, а вы знаете, некоторые привидения такие робкие, что сами боятся людей. Одним привидениям доставляет большое удовольствие пугать всех вокруг, как старине Поклевскому, но поверьте мне, большинству это совсем не нравится. Привидений боятся часто потому, что у них просто немного отталкивающая внешность, и мало кто знает, что на самом деле они очень даже симпатичные и забавные.

– Прямо не привидения, а какие-то простыни летающие, – пробормотала Ника. – Жутко мокрые и душевные. Кентервильское привидение и то страшнее было, хотя я всегда считала его тряпкой.

Ну, берегись, Ника Макинтошкина, мой звездный час еще наступит, и тогда!..

– Эй ты, жадина! – крикнула Ника, хватая брата за шиворот. – Думаешь, тебе удастся все слопать одному! Ошибаешься, мы тоже есть хотим!

Пат умудрился съесть половину своих запасов, пока другие болтали. Но там еще много осталось. Только пирог мамы Макинтошек показался всем подозрительным, никто так и не понял, что у него за начинка такая. Ник и Пат умяли его в одно мгновение с хитрющими ухмылками на физиономиях. Подкрепление явно пошло нам на пользу. От еды сразу стало как-то теплее и уютнее. Поэтому Алик, закусив хорошенько, к моей великой радости решил поведать историю об ужасном помещике.

– Лет двести тому назад Поклевский-Крикун и его огромная усадьба нагоняли страх на весь город. Помещик построил ее частично в виде средневекового замка, вернее от замка были только остроконечные башни на крыше и огромные гаргульи со злобными мордами. Их было видно отовсюду, даже в окрестных деревнях. Над усадьбой постоянно кружили вороны, потому что рядом было семейное кладбище. Оно и сейчас еще осталось, почти все могилы целы. Там покоятся все Поклевские-Крикуны, хозяин собственноручно закапывал каждого. Это был очень жестокий старик, коллекционировал орудия пыток. Он убил тринадцать своих жен, всех детей, и родственников, и даже слуг. А еще он забирал у жителей города детей и запирал их в этом доме. Каждую ночь в полнолуние помещик отправлялся на охоту и брал с собой своего любимого волка, огромного, дикого, с клыками, как тысяча ножей, и когтями, острыми, как бритва. Это был волк-гигант, размером с тигра, он с одного раза перегрызал человека пополам. Старик кормил его мертвечиной, и говорят, сам кровь пил. И вот однажды жители окрестных деревень собрались вместе и пошли в усадьбу, вооружившись до зубов. Они были так злы на помещика, что зарубили его топорами и волка тоже хотели, но тот убежал. Потом хозяина закопали на кладбище, а ночью вернулся его верный волк, он долго выл на луну, и весь город содрогался от этого дикого воя, леденящего душу. С тех пор дух помещика Поклевского-Крикуна бродит здесь каждую ночь в полнолуние вместе со своим волком. Чуть только выходит луна, вон там на холме появляется огромный черный волк-призрак, а затем приходит и сам помещик, древний старик со следами от топора по всему телу, его длинные седые волосы развеваются на ветру, а глаза горят мертвым огнем, он тянет свои костлявые руки, чтобы задушить первого, кто попадется ему на пути. Всех своих жертв он утаскивает к себе на кладбище и заживо закапывает.

Алик замолчал и стал, как ни в чем не бывало, помешивать палочкой угли в костре с таким видом, как будто отвечал на уроке про круговорот воды в природе. Мы все притихли, даже Макинтошки, кажется, они со страха языки прикусили.

– Подумаешь, помещик, – хмыкнула Ника. – Вот в Ирландии, там привидения прямо по улицам бродят и в окна заглядывают. Пойдешь куда-нибудь, они налетят со всех сторон, воют и глазами вращают. Скажи, Пат.

Но Пат сидел, крепко зажмурившись.

– Папа рассказывал, что души утопленников выходили на берег, они были зеленые с водорослями на голове вместо волос. А в ночь всех святых прилетают ведьмы, разводят большой костер и сжигают на нем священников. Но больше всего привидений на севере, они там кишмя кишат. Еще бы, столько убитых. Там до сих пор идут кровавые дожди. Кровь течет по улицам, и на окнах появляются слова. Привидения требуют свободы. Они говорят: ''Берегитесь, англичане! Скоро придет Судный день, и тогда мы восстанем из могил и отомстим за нашу страну!'' Привидения каждую ночь зажигают свечи и поют песни, сотни огоньков плывут в темноте, а если подойти поближе, то можно увидеть большие глаза, которые смотрят на тебя и не моргают. И в этих глазах отражается смерть. А однажды мы с Патом…

– Я хочу домой! – заревела Кристина не своим голосом. – Я темноты боюсь!

– Я тоже, – подхватил Пат, – домой хочу! В Ирландию!

И зарыдал, как паровоз.

– Ну чего ты, как маленький! – прикрикнула на него Ника. – Тебе девять лет! Будь мужчиной!

– Неправда! Мне восемь с половиной! И я хочу домой в Ирландию! Там остался мой велосипед, и все мои друзья…

– Ты же никогда там не был! – хмыкнула Кристина презрительно.

– Зато папа с мамой жили там в молодости, – заявила Ника, – и обещали нас туда отвезти скоро. Папа сказал, что когда мы приедем в Ирландию, он купит Пату велосипед.

– И Пушистика!..

– Его хомячок, – пояснила Ника. – Он сдох, а Пат не верит.

– Неправда! – завопил Пат. – Мама сказала… ик!.. что она… ик!.. – Пат вдруг начал икать. – Что он… ик!.. заболел… ик!..

– Ну вот, опять, – вздохнула Ника. – Это надолго.

– Тихо! – Алик прислушался, уставившись куда-то в темноту. – Молчите и не двигайтесь. Кажется, это он.

– Пушистик! – радостно крикнул Пат и тут же получил подзатыльник от сестры, она крепко зажала ему рот рукой.

Мы все насторожились и замерли, но кроме шелестящего ветра, потрескивающего огня и кузнечиков ничего не было слышно.

– Смотрите, луна восходит, – прошептал Алик, завороженно глядя на небо.

Луна, такая громадная, что на ней можно различить кратеры, ослепительно яркая, как прожектор, стала медленно-медленно выползать из-за холма. И на фоне этой луны мы увидели очертания огромной страшной усадьбы на другой стороне реки и каменный мост, на котором вдруг неожиданно появился черный силуэт какого-то жуткого зверя. Он, кажется, громко завыл или зарычал.

– Мама! Мама! Волк! – завизжала Кристина так, что мы все подскочили.

– Помогите! – заорал Пат. – Спасите!

– Огнем его! Огнем! – недолго думая, Ника выхватила из костра горящую ветку и швырнула ее в зверя.

Искры посыпались во все стороны, зверь взвизгнул и понесся прямо на нас. Пат бросился бежать со страху, но запнулся в ближайших кустах. Я, если честно, так перепугался, что тоже с радостью убежал бы куда подальше, да только ноги не несут, к тому же в темных кустах наверняка бродит сам помещик. Во всей этой суматохе один только Алик не терял спокойствия, он принялся тушить разлетевшиеся по всей траве искры от костра.

– Волк! Волк! – Кристина вопит, как заведенная, отмахиваясь от зверя, который наскочил на нее, повалив на землю. – Ой, мамочка! Ой, боюсь!

– Да никакой это не волк! – воскликнул Алик.

Тут все разглядели в свете костра лохматого лопоухого барбоса. А тот, весело потявкивая, стал каждого облизывать на радостях. Кристина принялась сердито отряхиваться.

– Он специально на меня напрыгнул! Ненавижу собак! От них одни только блохи!

– Да он голодный, – сказал Алик, ласково поглаживая пса.

Мы скормили ему кукурузные хлопья и пирог мамы Макинтошек. А пес колотил нас хвостом и пускал слюни от переполнявшей его благодарности.

– А чего он тут бегает? – поинтересовалась Кристина, подозрительно наблюдая за нами с безопасного расстояния. – Вы знаете, сколько всяких болезней переносят бродячие собаки? К тому же бешенство!

– Не уверен насчет собак, но бродячие вредины переносят куда больше заразы, – спокойно ответил Алик.

Кристина обиженно надула губы.

– А ты уверен, что это не тот самый волк Поклевского-Крикуна? – с надеждой спросил я у Алика. – Может, помещик бродит где-нибудь поблизости?