Она боялась, что согласие утянет обратно на дно её.
Он грустно покачал головой, поблагодарил и поплёлся, разрезая мощными плечами стену дождя.
Бангладешский бомж бросил вынырнувшей из мусора крысе корку плесневелого хлеба. Та осторожно подскочила к подачке. Принюхалась. Попробовала на зубок. Не в силах ждать, крыса убежала с добычей. Бомж ещё не решил, чем встретить гостью в другой раз: хлебом или камнем.
Томатный сок, приобретённый на взятые у Жеки в долг деньги, расплескался по полу. Кроваво-красные пятна резанули глаза. Ева вздрогнула. В пятнах она увидела караван людей, уходящих вдаль. Вон там, впереди, – крохотная томатная капля – маленький кровавый человек.
И самая последняя, отстающая красная клякса о том, как женщина в платке с котомкой за спиной.
«Надеюсь, это не я», – подумала Ева.
Маленькая канарейка суетилась в раскрытой пасти крокодила.
Женщина с глиняной чашкой снова смотрела в окно. На этот раз её внимание приковали облака. На этот раз перед ней на подоконнике лежала стопка листов с отпечатанными на печатной машинке литерами. Она переложила рукопись с подоконника на стол.
Кукушка подкинула яйцо в крохотное гнездо маленьких суетливых птичек.
ГЛАВА 7 | СКВОЗНЯК
Алое солнце в зените, звенит будильник respawn.
На душе не то Питер, не то Припять, не то Газтаун.
Anacondaz
«Жизнь всё время отвлекает наше внимание; и мы даже не успеваем заметить, от чего именно» Ф. Кафка.
Молодой доктор посмотрел на текст. Он каждый раз перенабирал его вручную. Глазами ловил и фиксировал тонкую связь, зарождающуюся между бумажной книгой и появляющимися на экране копиями книжных слов. В этот момент слова становились настоящими. И вписывались в реальность.
Вот он, молодой доктор. Может тратить слова на то, чтобы строчить на форумах советы по медицинским вопросам. Может тратить слова, чтобы давать советы нуждающимся в помощи. Слова – серебро. Молчание – золото. И он гасит свой голос, уступая его место в мире уже когда-то сказанным словам. Старым словам.
– Собирать цитаты – какая глупость, – усмехнулся напарник на минувшей смене – фельдшер на скорой. – Глупее хобби не мог придумать? Бессмысленное прожигание жизни.
– Жизнь-то моя, – улыбнулся в ответ коллекционер цитат.
– Потрачено, – добродушно отмахнулся фельдшер.
Осталось только выставить таймер. Решить, когда набранные слова вольются в большой мир.
И пока молодой доктор неспешно выбирал время на таймере, Ева вязла в липучем болоте секунд. Они растянулись, размякли, как хлебные крошки под дождём. И Ева слышала глухие удары собственного сердца, а между ними – гулкие паузы. Она слышала паузы, хотя сердце учащённо билось. Время растянулось, замедлило ход. Глаза что-то искали, мозг перебирал детали – хаотично. Ева сама не знала, что ищет.
Душно. Душно. Душно. Пульс стучал в голову. Ева расстегнула куртку, оттянула воротник. Взгляд выхватил маленькую девочку на мосту. Взгляд сфокусировался. Ноги сами понесли к девочке.
Шаг…
…Это началось утром.
По детскому залу носился вой. И дети с криками разбегались.
– Там приведение, – то и дело слышались всхлипы, крики, жалобы детских голосов.
И все библиотекари по очереди повторяли набившее оскомину:
– Это просто сквозняк.
Сквозняк пришёл без приглашения. Просочился под дверью, влетел в щель приоткрытого окна. Зашелестел старицами. Завыл на поворотах. Подхватил детский смех и разлил его по библиотеке жутковатым эхо.
Окно закрыли. Под дверь положили полотенце. Задёрнули шторы. Но сквозняк не уходил.
И дети упорно называли его привидением. А взрослые – сквозняком.
Сквозняк пробрался и к Еве в голову – обрывал мысли на полуслове, не давая вспомнить начало фразы. Сбивал взгляд. Лязгал чем-то над ухом. И когда старик зашуршал газетами, Ева воскликнула так, как если бы шелестели у неё в голове.
Синица, конечно, проходил мимо и поймал этот восклик, неодобрительно посмотрел на Еву, которая неодобрительно посмотрела на шуршащего старика.
– Соберись, – прошипел мини-босс и поправил очки.
И за его спиной заклокотали спрятанные бутыли. Ева знала, за какими книгами они стоят. И на мгновение испугалась, что Синица сейчас услышит их клокот. Но Синица не слышал.
А детский смех, который разнёсся по библиотеке, пронзил голову Евы как стрела.
Странная девушка без лица говорила что-то усталому приятному парню. Стоило Еве посмотреть на неё – вот они черты, стоит отвести взгляд, и девушка в памяти превращается в дымчатый силуэт с пятном вместо лица.
Она говорит:
– Эй! Не слушай никого! То, что ты делаешь, важно. Лицом к лицу лица не увидать. Те, кто рядом с тобой, просто не могут увидеть картину в целом. Ты собираешь жемчужины на дне реки. Ты своими цитатами говоришь с океаном смыслов, тревожишь их.
– Софи, ты всегда так увлечённо говоришь, что хочется верить, – отвечает парень.
– Верь. Верь мне. Твои цитаты – жемчужины. А ты – охотник за сокровищами.
Взгляд в сторону. И кажется, что парень сидит один. Может быть, это он беседует с призраком? А вся библиотека слышит гул и свист сквозняка.
Железная соломинка больше не помогала, горячая лежала в кармане. Пара выпитых почти залпом банок колы тоже. В полдень Ева поняла, что стены играют с ней – то сужаются, то расширяются. Ещё минута в библиотеке, и она просто сойдёт с ума.
И Ева вышла на обеденный перерыв раньше времени. Решила променять обед на прогулку по парку. Но внутреннее волнение нарастало. Мозг судорожно примерял причины, как наряд на вечеринку. Ева понимала: череда причин – подтасованные карты. Нечто поднималось из глубины. А причины подбирались для оправдания этой странной волны.
Но сквозняк, похоже, решил выйти на прогулку вместе с Евой. Прямо внутри её головы. Взгляд выхватывал детали – стальной половник на рекламном плакате вместо улыбающейся женщины, которая его держала.
Красная буква «Я» в начале слогана: Ярче! Живи ярче! Живи интереснее!
А при попытке прочитать фразу на боковине трамвая в голове помутнело и живот скрутило от подкатывающей темноты.
«Хорошо им там в библиотеке оставаться без сквозняка», – зло подумала Ева.
Яркие образы и концентрация на деталях. В спину с ухмылкой смотрел кирпичный флигель библиотечного крыльца. В спину с оскалом смотрел кирпичный флигель библиотечного крыльца.
Ноги идут по дороге – или по воде? Вода-вода-вода, не проточная – в раковине течёт, заложила – стылая вода и дорожки вен на руке. Как застыла вода, застынет и кровь в жилах, остановится. Перед Евой – узкие дорожки родников. Она смотрит – и видит вены. Смотрит на свою руку – такой же рисунок.