Последняя любовь Хемингуэя

–Надо, чтобы было и полезно. – Назидательно ответила мать. – Ты уже взрослая. Двадцать лет. Пора подумать и о замужестве. Он богат и известен. Этим компенсируется разница в возрасте. – Конкретно сказала Дора, сняв тем самым главную проблему разговора с дочерью.

–Мама! – Отчаянно закричала Адриана, и слезы выступили на ее глазах. – Ты понимаешь, что у нас чистые отношения.

–Не такие уж чистые. Ты мне сама об этом сказала.

–Ну и что? Они все равно чистые! Его нельзя обижать. Ты не знаешь, а он в отличие от меня, чист.

–Поэтому и платит деньги.

Адриана замерла и, заикаясь, произнесла:

–Кто платит? Хемингуэй?

–Пока не он. Платит его жена, чтобы ты забавляла ее мужа. – Жестко произнесла Дора.

–Это невозможно! Он мне и подарков, кроме негритенка не сделал. – Адриана не говорила матери о деньгах, которые Хемингуэй дал ей в Париже.

–Возможно. Я тебе скажу правду, дочка. Твоей любовью с Хемингуэем руководит Мэри. Она платит мне за это деньги и приказывает, когда тебе ехать к нему, когда не надо. Я тебя сюда не пускала потому, что Мэри не хотела. Но когда она написала мне и сообщила, что тебя хочет видеть Хемингуэй, мы поехали сюда. То есть она разрешила нам приехать сюда. За это она обещала мне пять тысяч.

–Мама! Неужели ты так могла…

–Обманула меня Мэри. Только три тысячи дает.

–Мама! Ты мною торгуешь?

–Нет, деточка. Деньги нам нужны, мы не так богаты, как хотелось бы. А вчера, не успели мы приехать, Джанфранко попросил тысячу долларов. У него какой-то долг. А где взять деньги? Может быть, Ади, ты любовь обернула бы в серьезное дело?

–Нет, мама. Так нельзя. Мне противно. Получила эти деньги, и хватит. А я не хочу получать ничего, кроме любви. Как противно, что все это делается за моей спиной. Ты унизила меня, мама, перед Хемингуэем. Это же грех, мама!

Дора вздрогнула. Только что так ей сказала Мэри. Но она возразила дочери.

–Мы грешны только потому, что бедны. Богатые живут без греха. Им есть, чем оплатить свои грехи. И ты бы так могла. Подумай?

–Я не буду думать. Мне теперь стыдно показаться на глаза Хемингуэю. Он не знает, что его любовь куплена. Я ему все скажу!

Дора испуганно закричала:

–Ни в коем случае. Мэри сказала, что без тебя Хемингуэй хотел покончить жизнь самоубийством. Поэтому и вызвала тебя, чтобы ты его успокоила.

–Мама! Я же не игрушка. Уедем отсюда сейчас же.

–Нельзя, дочка. Ты должна помочь Хемингуэю написать еще книгу. Так просила мисс Мэри.

–Как помочь?

–Не знаю. Но она попросила, чтобы ты была с ним, когда он пишет. Но вечерами будь от него подальше. Она тоже об этом просила. Но, Ади, за это Мэри заслуживает, чтобы ты взяла у нее Хемингуэя. Нам всем тогда будет лучше. И Мэри так отомстим.

–Я буду с ним рядом, потому что люблю. Но насчет замужества с ним, мне больше не говори.

И, заплакав Адриана, бросилась ничком на кровать. А Дора еще долго успокаивала ее, до самого обеда. Наконец Адриана, наплакавшись вдоволь, сказала:

–Вы, что хотите, – делайте. Но я не хочу знать ваших дел с Мэри. И больше мне ничего не говорите, что касается нас с Папой.

Но слова матери о возможности брака с писателем остались у нее в голове.

5

Через два дня поехали на рыбалку. Шкипер Грегорио Фуэнтес, с нанятыми рабочими, постарался на славу, чтобы привести «Пилар» в образцовый порядок ко дню приезда гостей. Выехали на рыбную ловлю, правда, поздновато – давно встало солнце, но для гостей сойдет и такое время. Когда Грегорио увидел итальянскую графиню, о которой был давно наслышан от Хемингуэя и совсем недавно от друзей, то у него все замерло внутри.

«Дьявольски привлекательна. – Подумал он, сглотнув густую слюну. – А кожа, как у мурены».

Графиня по-испански выговаривала слова так, что становилось сладко в груди. Грегорио был истинным кубинцем, понимающим толк в красивых женщинах. Но это была не его женщина, а Папы. А Папа для него – святой человек.

В такое время, лучше не рыбачить. Крупная рыба ушла от берега, а вот мелочи, до полуметра длиной, они поймали. Везет же гостям! Хемингуэй радовался каждой выловленной рыбине, и старался объяснить Адриане секреты лова. Грегорио заметил, как только Хемингуэй подходил к молодой графине, так мисс Мэри сразу же отворачивалась от них. Старая графиня сидела под тентом и истекала крупным потом. Но это понятно – она толстая для тропиков. Наконец, на спиннинг Хемингуэя клюнула какая-то крупная рыбина. Папа очень хотел ее вытащить сам, но силенок не хватало, и позвал на помощь его, Грегорио. Вместе вытащили на палубу золотистую корифену. Как только она очутилась на палубе, Грегорио стукнул ее пару раз молотком по голове для порядка, и рыба успокоилась. Вообще-то, не в каждую рыбалку попадется корифена. Хоть и не редкая рыба, но плохо идет на блесну. Так, вот графинюшка, стала рассматривать корифену, даже переворачивать ее, и уколола свой нежный пальчик об острый плавник. Как бросился к ней Папа! Полчаса высасывал из ее пальца кровь, словно вампир. Ранка-то пустяковая, но Папа старался, будто водонасос. А вообще-то, он больше целовал ее пальчик, прижмется, поддержит во рту, а потом рассматривает. Но видели вы бы мисс Мэри. Она, кидала на них взгляды, как скат, вытащенный на палубу – чертовски круглые глаза. Кажется, такие были у Мэри. Только не черные с голубизной, как у ската, а синие с чернотой, как у агухи.

Так приблизительно рассказывал шкипер «Пилар» о рыбной ловле Хемингуэя и его гостей, на «Террасе» в Кохимаре, за кружкой пива. Всем было интересно послушать о красоте итальянки. И Грегорио старался воспроизвести рыбалку в красках, так чтобы у мужчин перехватывало дыхание, и всем хотелось помочь графине – поцеловать ее раненый пальчик, чтобы восстановить у себя нормальное дыхание и давление. Кубинцы очень отзывчивы на чужую беду.

Но недаром, Хемингуэй любил Грегорио. Тот ничего не сказал лишнего. Когда гости сошли с катера, Папа задержался и спросил своего шкипера:

–Ну, как, Грегорине, тебе графиня?

–Во! – Поднял вверх большой палец шкипер. – Смесь голубой и белой марлины, и еще немного угря.

–Почему угря? – Удивился Хемингуэй, обрадованный высокой оценкой своей гостьи, шкипером.

–Кожа снаружи гладкая и красивая. – Коротко пояснил Грегорио Фуэнтес. – А внутри она сладкая и вкусная.

Хемингуэй отчего-то грустно вздохнул:

–Если бы не она, то нам всем было бы плохо. Понимаешь?

Шкипер все видел и все понимал.

–Пусть она чаще приходит на катер, и все будет хорошо.

Хемингуэй еще раз грустно вздохнул и ничего не ответил шкиперу.

Он раздумывал, что делать дальше. Адриана, почему-то, избегала эти дни оставаться с ним наедине. Он тоже не хотел давать повода для пересудов, что много времени уделяет гостье, остается с ней наедине. В доме всегда присутствуют друзья и знакомые, приезжающие из Америки и других стран. На Рождество и новый год должны приехать сыновья и обязательно кто-то из его близких друзей. Все, конечно, обратят внимание, – почему и зачем в его в доме проживает молодая дама? Вопросов было много, а ответы невразумительные. Оставалось только с головой окунуться в литературную работу.

В тот же вечер Мэри спросила Джанфранко:

–Ты познакомил свою сестру с молодым человеком?

–Еще не успел, мисс Мэри. – Заторопился с ответом Джанфранко. – Пока из вашего дома Адриана никуда не выходила. Все время проводит с вами.

–Поторопись, Франки. Я знаю твою невесту. Из вас получится хорошая пара.

–Спасибо, мисс Мэри.