Сотворение Адама и Евы, или Плач ангела

Все души звериные и скотские буду в теле человеческом, а все вместе эти души будут трепетать перед львом. Гнев души и страх лишит их разума. И станут человеки одним стадом: «волки в овечьей шкуре». И станут они искать, кто разъединяет их. Почему они не понимают друг друга, ведь они все «человеки». Ты никогда не говоришь: «Хочу, чтобы они были мудрыми, как дельфосы или такими же бескорыстными, добрыми, как Кент.

Почему тебя все время привлекает только сила? Ты сам просил у Отца детей-помощников. Тебе, что мало слонов, лошадей? Я не думаю, что тебе сейчас нужны динозавры, бронтозавры и еще неизвестно какие носильщики и силачи. Ныне тебе больше нужны помощники не с мышцами, которых у тебя предостаточно. Сейчас тебе нужны помощники разумные, с доброй ангельской душой. А ты мечтаешь из человека вырастить буйвола. Тебе, что на сыновьях камни возить? Или ты хочешь, чтобы они бились лбами с этими буйволами, как ты когда-то с баранами? Или тебе нужны дети-львы, дети-гиены? Адам с недоумением и со смущением ответил.

– Ты права. Что-то я, наверное, не то говорю. Действительно зверей и скотов у меня хоть отбавляй. А вот тех, кто управлял бы ими, у меня совсем нет. Ева приостановилась.

– Для того, чтобы управлять нужна не сила, а разум, доброта, терпение. Иначе, зачем бы Отец сотворил нас. Зачем бы нас в Эдеме всему обучали? Если бы была нужна только сила, то и без нас на Земле столько сильных и смелых скотов и зверей, что только нас и не хватало.

На Земле нужен порядок, равновесие среди всего живого, для этого необходима мудрость и справедливость, ответственность то, чего не достаточно у животных. Перед Отцом все равны. Это должны знать в первую очередь мы и наши дети. Только мы, человеки, имеем в душе своей Дух Отца-Создателя нашего, и на нас возложена ответственность за будущее матери-Земли и всех ее обитателей. Да, нам нужны сильные, смелые помощники, и не просто сильные и смелые, а сильные и смелые в любви, в щедрости, в самоотдаче.

Ты этого хочешь? Ведь ты прекрасно понимаешь, что если животное сильное, то ему нет необходимости развивать свой разум. Нет необходимости думать, как залезть на дерево, или как построить себе жилище. Сильное животное просто отберет пищу у более слабого, захватит его жилище. Животное слабое, вынуждено себя защищать не когтями и зубами, а сообразительностью, хитростью и разумением. Всегда слабое животное будет развивать способности ума, чтобы защитить себя от сильного. Будет маскировать свое жилище, строить его так и в таких местах, чтобы оно было не пригодно для захватчика.

Оно будет «думать», совершенствовать, развивать свою душу, ум, а сильное будет развивать только силу, и оставаться таким же тупым и жестоким.

Тебе известно, что ангелы и духи не имеют ни клыков, ни когтей, как у льва, или тигра, но они помощники Отца, а не львы. Тебе ведомо, что в космосе и на Земле все сотворено не мощью мускул, а любовью, мудростью, терпением, вдохновением. Нам нельзя допустить, чтобы у наших детей в душе осталась хоть самая маленькая частичка от скотов и зверей. Иначе малейшая оплошность, чуть-чуть лени и душа человека моментально вернется в то состояние скотины, зверя, насекомого или гада, которому нет необходимости мыслить, творить, совершенствовать себя, кому-то помогать, спрашивать с себя за свои проступки.

Глава 4. Рождение Авеля

И возрастал Каин, и любил всех скотов и зверей, коих поселил Ты, Отче, на Земле. И дружил с ними, и обучал их всему, чему обучился у родителей своих, и чему обучался сам у всех тварей земных, наблюдая за ними. И давал всем друзьям имена, и любил, и оберегал их. И укреплял душу свою в молитвах к Тебе, и наполнял ее знаниями о Земле, небесах и всей вселенной днем и ночью, когда душа его уносилась в просторы Вселенной, и когда получала знания от ангелов, духов и всех слуг Твоих.

С нетерпением ждал Каин брата себе, спрашивал у Евы и Адама, каким обликом будет брат его: человеком, ангелом или скотом. Но ни мать его Ева, ни родитель Бобо не ведали сами, что подарит им Отец-Создатель в этот раз, каково будет дитя их. Но и Адам, и Ева, и Каин тайно и явно молили Тебя, Отче, послать им дитя, как и они сами: по образу и подобию человеческому.

И внял Ты мольбам их, и в предназначенный Тобой срок удалилась Ева в чащу лесную, где на берегу звенящего ручья зазвучал голос еще одной человеческой души на Земле. И суетились возле Евы волчицы, медведицы, и обезьяны и облизывали, и ласкали теплыми языками своими, еще одного их брата и учителя. И плакала Ева от счастья, что услышал Ты, Отче, мольбы ее и послал ей сына в образе человеческом.

И обмыла она его, живыми, ласковыми водами прохладного потока. И показала его всем скотам и зверям и подняла его к небу, и показала солнцу и луне, и возблагодарила Тебя, Отче. И молилась теперь, какое имя подарить сыну своему, ибо знала она, что имя данное душе живого существа будет для него, как звезда путеводная. Имя его будет или приближать к Тебе, Отче, или удалять от Тебя. Имя – это корень, это начало пути. Имя – это благословение на всю жизнь.

И нарекла его, Авелем в душе, и дала ему грудь, только потом разговаривала с ним и называла его самыми ласковыми именами, целуя его крошечные пальчики на руках.

И услышал Адам душой своей крик младенца, и полетел как молодой олень. И узнал он сердцем, что это его сын оповестил его о появлении своем. И понесся Адам, как ветер, не касаясь ногами земли, летел он, не думая где сын его, где жена его, душа сама знала, куда надо нести тело свое.

И в миг, как во сне, увидел он и сына, и Еву, опустился на колени и поцеловал ноги Евы, прикоснулся губами к маленькому комочку жизни у груди ее. Он заплакал и поднял глаза к небу, и только выдохнул: «Отец», – протянув руки свои к младенцу. И подала Ева ему сына его. Восхитился Адам и еще произнес: «Отец». И нельзя было понять: или он благодарил Тебя, Отче, или называл себя отцом.

Потом нежно приложил дитя к груди своей и беззвучно засмеялся от счастья, ибо осознал он, что сын его такой же смуглый, почти черный, как он, такой же курчавый.

– Я, – гордо выкрикнул Адам.

– Да, ты, – устало и счастливо подтвердила Ева. И такой же, как и ты черный и вонючий, – пошутила она. – Посмотри, как он все хватает. Смотри, он ищет у тебя грудь, думает, что и у тебя есть молоко, – счастливо смеялась Ева.

Младенец тыкался, раскрытым ротиком в смуглую, волосатую грудь Адама. И не найдя теплых, набухших молоком сосцов, залился громким плачем, недовольно вскидывая рученьки, и быстро, быстро перебирая ножками.

– О-о-о, – удивился Адам. – Какой нетерпеливый, какой гордый, – и протянул сына Еве. – На, а то он сейчас выскользнет у меня.

Глава 5. Наречем сына Авелем

– А-ву, а-ву, – надрывался новый маленький человек и раскрытым ротиком прижался к живительному источнику, из которого теплыми струйками брызнула сладкая жизнь. Младенец двумя ручками гладил набухшую молоком грудь матери и блаженно зачмокав, утих.

– Назовем его Авель, потому что он кричал: «Ав-у, ва-ву-а-ву», – как бы советуясь с Евой, спросил Адам и счастливо посмотрел на уснувшего сына.

– А что, красиво, – Авель, – задумчиво произнесла Ева. Каин и Авель, два наших сына, – она нежно прижала младенца к своей груди и подняла глаза на мужа. Хорошее имя, Авель; мягкое, нежное, его петь можно» – «Авве, Отче». Оно, как молитва, спасибо тебе любимый. Каину тоже понравится это имя. И только мы с тобой будем знать, что имя это означает, «призывающий Отца».

И, как бы, на зов матери и призывный крик брата, продираясь сквозь кусты, цветущего жасмина, за спиной Евы появился Каин.

– Кто здесь у вас так жалобно мяукает или аукает? Я даже испугался, – смутился Каин. Что случилось? Кто-то с дерева упал, или на спящего котенка наступили?

Адам и Ева загадочно молчали, ничего не отвечая сыну.

– Мама, а что это у тебя за обезьяна такая маленькая, черненькая на руках? – удивился Каин. Это она так противно пищала, как будто ей кто-то хвост между веток защемил? Адам и Ева одновременно разразились громким смехом. Адам смеялся и никак не мог успокоиться, как будто его щекотали за все места невидимые ангелы. Ева смеялась тихо и прикладывала руки то к животу, то к пояснице, то к сердцу.

– Адам, прекрати, перестань, – умоляла она. У меня все болит, мне напрягаться нельзя.

Адам умолк, вытирая слезы.

– Ты представляешь, Ева, Каин своего брата, нашего сына, обозвал макакой. Да-а, Ева, докатились мы. Наш сын, нас всех уже и за человеков не считает. И Адам вновь разразился счастливым смехом.

– Какой брат, где брат? – растерянно оглядывался по сторонам Каин и виновато поглядывал, то на мать, то на Бобо.

– А это кто, – Адам показал глазами на маленькое голое существо, прилепившееся к Евиной груди: «Обезьянка»?

– Как? – удивился Каин. Такой маленький, волосатый, такой сморщенный весь, это мой брат? – не поверил он. Вы шутите?

– А ты думаешь, что ты был красивее? – погладив сына по маленькой кудрявой головке, – спросила Ева. Ты тоже был маленьким, сморщенным, только бледнокожим. Ты тоже, как ты говоришь, «так же противно кричал», ты был нашим первым сыном. Мы вообще не знали, что с тобой делать. Мы боялись до тебя дотрагиваться, боялись кормить, боялись брать на руки. Спасибо, что нам помогали, как и сейчас, все наши братья; тогда нас сильно выручила горилла Ала. Она твоя вторая мать. Она с тобой обращалась так же смело, как и со своим сыном Туком. Когда я видела, как она по-всякому крутила и поднимала тебя верх ногами, у меня душа в пятки падала. Я думала, что умру от страха. Она дергала тебя за руки, поднимала за ноги, как своего Тука, а ты только сопел и смеялся, и я поняла, что ничего не надо бояться, надо чтобы ты больше двигался, был гибким, смелым и самостоятельным.

Но Каин почти не слушал мать. Он присел рядом с Адамом и не отрывая глаз, изучал своего брата.

– Когда же он вырастет? Или он будет таким маленьким и страшненьким долго, долго? Когда он начнет разговаривать? Каин видел, как со своими детенышами обращаются лошади, обезьяны, львы, но он не мог себе представить, как будет вырастать его брат-человек. «Когда он начнет разговаривать? Когда можно будет кататься с ним на бизонах и лететь по небу на орлах? Он умеет плавать в озере или лазать по деревьям?

У Каина, Отче, сотни вопросов и ни одного ответа.

– Ты не бойся его, – Ева взяла руку Каина и хотела, чтобы он погладил брата по спине. Каин пугливо отдернул руку, как бы боясь, что его большая рука причинит боль этому крохотному существу.

– А как мы его назовем? Может быть, брат Каина? – предложил Каин.

– И как это будет выглядеть? Как мы его будем звать, когда он нам нужен: «Брат Каина, иди сюда, Брат Каина, подай мне корзину», – возразил Адам.

– Имя дается для того, чтобы отличить одну душу от другой, когда их больше одной, – объяснил Адам.

– А почему тогда мама одна, а у нее есть имя? Ты, Бобо, один и у тебя есть имя. Я тоже один, а у меня тоже есть имя, – удивился Каин.

– Потому, что Отец-Создатель, когда творил нас, то знал, что у него будет много, много человеков и их необходимо будет отличать друг от друга. Ты даже всем своим деревьям в саду нарекаешь имена, чтобы знать какое дерево слива, а какое гранат. Где у тебя много гранатовых, или мандариновых деревьев, там ты тоже каждому гранатовому или мандариновому дереву даешь его, чтобы отличать на каком дереве кислые, а на каком сладкие плоды, – объяснила Ева.

– А почему есть имя у солнца, хотя оно одно? Почему есть имя у Луны? Их не надо ни от кого отличать? Почему есть имя даже у Отца-Создателя, хотя Он вообще один? – допытывался Каин.

– Сын, все имеет объяснение, и разумный человек всегда найдет ответы на все вопросы, если будет задавать их не ради любопытства, а для того, чтобы получить знания о каком-то существе, или явлении. А вот почему имеет имя даже Отец-Создатель, я тебе отвечу сразу: потому что это очень серьезно, – Ева задумалась.

Мы с родителем уже объясняли тебе, что все-все, что видишь на Земле и в небесах, и то, что ты не видишь и не слышишь, за пределами Земли и за пределами этого видимого неба сотворил Он – Отец-Создатель с помощью своих слуг, которых мы называем ангелами, божествами, духами, силами. У Него их миллионы и они тоже имеют имена, и все сотворенное Им, взывает к Нему за помощью, за советами. Все сотворенное посылает Ему свою любовь, свою преданность, и все сотворенное Им называет Его Отцом и Матерью.

Сын, есть вопросы настолько сложные для нашего понимания, что на них никогда и никто не получит ответа: ни я, ни ты, ни родитель твой, Бобо. Ты же не спрашиваешь, почему я «мама», а он, – Ева показала на Адама: «родитель». Мы смотрели на всех животных, когда они рожали и называли их родителями. Когда мы, как животные, родили тебя, мы тоже стали родителями. А Отец сотворил все, и нас – твоих родителей и Вселенную. Он не родил, потому что Он – Дух. Он все сотворил сначала мыслью, а потом дал команду Словом, Своим слугам: ангелам, божествам и они исполнили Его приказ. Он невидим, но Он присутствует Духом своим, светом, вибрацией во всем, что Он сотворил. Он – Отец всему, потому что Он был, есть и будет вечно. Он первый. Он главный. Он – все.

А что такое вечность, мы никогда не получим ответа. Потому что мы внутри этой вечности. Мы ее часть, – Ева задумчиво улыбнулась. Мне кажется, что Его имя звучит вечно в вечности, в каждой живой частице. Если любой из нас на мгновенье замрет, то услышит, как душа его поет: «От-че, От-че, Отче…»