Дятлов Посох. Книга вторая

Он подошел к гвардейцам, отодвинул полу пальто, сунул руку в боковой карман пиджака. Но когда ее вынул, к их изумлению, в ней не оказалось никакого документа. Вместо этого в тусклом свете настольной лампы, в открытой ладони Людвига поблескивала мелкими песчинками горсточка серебристо-лиловой пыли.

Барон осторожно поднес ее ко рту и дунул… распыляя порошок в лица ничего не подозревающим гвардейцам.

Они отпрянули, попытались загородиться от пыльного облака руками, но было поздно. Измельченная пудра попала на кожу и через поры тут же парализовала их нервную систему. А та ее часть, что смешавшись с воздухом, вместе с дыханием проникла в легкие, многократно ускорила эффект, и растворяясь в крови, незамедлительно распространилась по всему организму.

Гвардейцы замерли в позах, в которых их барон застал врасплох. Серебристо-лиловая пыль осела на их лицах, отчего они стали похожи на мимов, изображающих неподвижные скульптуры.

– Что вы с ними сделали? – возмутился Андрей Андреевич. Чем дальше Людвиг преступал своими фокусами черту дозволенного, тем больше это ему не нравилось. – Вы их парализовали. Этот ваш порошок их случаем не убьет?

Второй, чистой рукой барон достал из другого кармана небольшой баллончик и распылил из пульвизатора на ладонь какую-то жидкость. Та вступила с порошком в реакцию и зашипела. Ладонь барона покрылась матовой золотистой пеной.

– Не переживайте коллега, с ними все будет нормально, – он стряхнул хлопья золотистой пены на пол, достал из нагрудного кармана носовой платок и тщательно вытер влажную руку насухо. – Смесь из кристаллов сапфира Падпараджа и высушенных слез саламандры им не навредит. Сейчас они полностью обездвижены, но между тем все прекрасно видят, слышат и понимают все что происходит.

– А если у них парализует дыхание, и они станут задыхаться?

– Вы имеете в виду не вызовет ли эта пыль у них отека легких и не задохнутся ли они от асфиксии? Нет, такого не произойдет, я вас успокою, – барон взял со стола один из нетронутых бутербродов, покрутил его в руке, осмотрел со всех сторон и надкусил. – Прошу прощения, день задался долгим, а я еще не ужинал. Так вот – это средство никак не влияет на функции организма, но зато, воздействуя на нервные окончания, оно полностью отключает мышечную моторику, и делает человека абсолютно неподвижным. Очень удобно для нашего с вами случая. Я к тому, что, оставляя их в сознании, я таким образом сохраняю вашу репутацию и создаю вам алиби. Когда все закончится эти ребята смогут потом засвидетельствовать, что вы действовали по принуждению и ни в коем случае не были со мной заодно. Так что цените мою заботу. Можно считать, что вы мне обязаны. А теперь, уважаемый профессор не будем терять попусту драгоценного времени, давайте посмотрим ваш посох, и попытаемся разобраться как он работает.

Он не стал спрашивать у Перовского, где находится сей артефакт и как он выглядит, потому как сам несколько месяцев назад имел возможность лицезреть его воочию. Мало того, Людвиг даже держал этот не активированный магический посох в руках. Будь он тогда повнимательней, то сейчас все могло сложиться по-другому. Не было бы позорного провала с кучей унизительных последствий, – включая злосчастное помешательство Гертруды. Он бы не нажил себе могущественных врагов в лице монсеньора Жозефа и его лизоблюдкой клики. Раздобудь он тогда этот посох и положи его к ногам Магистра, то давно бы уже занимал почетное место в кругу членов Орденского Совета. Его грудь украшала бы геральдическая золотая цепь, а лицо – от обычных и рядовых членов братства – скрывал бы глубокий капюшон черной мантии неприкасаемого патриарха. Но сегодня он все исправит и никому не позволит ему в этом помешать. Судьба предоставила ему второй шанс, и он ни за что его не упустит. А тех, кто попытается встать у него на пути он сотрет в порошок и развеет, как эту алмазную пыль по ветру.

А вот и Посох – длинная ветвь векового магического древа, почерневшая и отшлифованная за долгие годы до блеска, с бороздками узловатых волокон вдоль ствола и узловатыми шишками, на местах из которых когда-то росли побеги. Он лежал одиноко на металлической полке многоярусного стеллажа, рядом с другими древними экспонатами, наполовину укрытый лоскутом брезента, – словно почтенный старец, покоящийся на погребальном одре, погрузившийся в небытие в окружении скорбящих по нему соплеменников, перед тем как отправиться в долгий последний путь.

– Ну что мой друг, вот мы снова с тобой и встретились, – сказал барон, наклонившись над посохом, и откидывая уголок брезента.

Не касаясь его, он осторожно провел поверх него рукой, прислушиваясь к ощущениям, – не исходит ли от него магических вибраций. Ничего не почувствовав, Людвиг взял его в руки и принялся внимательно рассматривать, изучая дорожки древесных волокон, сантиметр за сантиметром.

– Ну приятель, подскажи, что нужно сделать для того, чтобы ты заработал, – обратился он к посоху, и покрутив его еще немного в руках, оглянулся через плечо, где позади него на краешке стула сидел Андрей Андреевич. Вид у Перовского в этот момент был расстроенный и потерянный. – Профессор, вы не обратили внимания, как этой девочке удалось его активировать? Может быть, она что-то произнесла, … что-то похожее на заклинание. Вы точно ничего подобного не слышали?

– Нет, ничего такого я не слышал, – замотал головой Перовский. Он настолько сильно был поражен случившимся, что даже не посмотрел в его сторону. – Она просто крутила его в руках как мельницу, а потом сделала резкий выпад, взмахнула им… и это как-то произошло само собой.

– Само собой говорите. Ну-ну…

Людвиг подбросил посох в воздух, перехватил его другой рукой, после чего сделал несколько вращающих движений…, переместил его за спину…, сделал следующий перехват и обрисовал им в воздухе восьмерку. Упражняться с оружием ему было не в новой. Он великолепно владел приемами боя на шестах, умел пользоваться копьем, алебардой и более короткой пикой.

– А может быть дело совсем не в этом, – высказал предположение барон, вращая посох и перемещая его из одной руки в другую. – Что, если девочка, сама того не ведая, нарисовала им в воздухе один из магических сакральных символов. Ведь могло же такое произойти. Профессор, как вам такая гипотеза?

– Я не знаю, – вымолвил тот, находясь в подавленном настроении. Андрей Андреевич подал корпус вперед, склонил голову и закрыл лицо руками. – Может быть. А может причиной послужило что-то другое. И вообще, вы добились того чего хотели, а я выполнил свою часть условий. Теперь потрудитесь, как обещали, позвоните своей подельнице и распорядитесь, чтобы она отпустила Егора.

– Да-да, конечно, – ответил ему Людвиг, увлеченно вычерчивая посохом всевозможные магические символы. – Гертруда его непременно отпустит, я вам обещаю. Только дайте мне еще пару минут. Хочу до конца разобраться как работает эта штуковина. А вы выпейте пока чаю. У вас такой изможденный вид. Вам непременно нужно успокоиться. Если что, то термос с чаем стоит на столе. Охранникам сейчас не до него. К чему напитку задаром пропадать. Давайте-давайте…, а то остынет. Чай нужно пить пока горячий.

Андрей Андреевич пропустил эту рекомендацию мимо ушей. Сейчас он чувствовал себя предателем и от этого ему было не до чаю. Сегодня днем его просили об услуге Ядвига Аристарховна с Дивиславом и он им отказал. Хотя, в отличие от барона у них на этот счет были честные намерения. А Людвиг с Гертрудой взяли его в оборот, и он сломался. Господи, что же он наделал. Как он завтра посмотрит Хранителям в глаза. А ведь они на него рассчитывали.

После очередной попытки Людвиг начертил в воздухе знак Холодного Огня. Посох обдало теплой волной, и он как будто проснулся.

В помещении хранилища запахло озоном и черное древко завибрировало у него в руках. Если бы у барона на голове были волосы, то они наверняка поднялись бы дыбом. А так он почувствовал, как по древку посоха пробежала волна электрических разрядов, и рассеялась, исчезая в окружающем пространстве. Настольная лампа погасла. Потом вспыхнула. После чего снова погасла. Потом снова зажглась и стала светить, но уже с перебоями… с прерывистым мерцанием. Барон сделал вывод, что видно из-за мощного выброса энергетических разрядов в старой проводке хранилища произошли перебои с электричеством.

Теперь Людвиг был в восторге от того, что у него получилось. Пока артефакт не погрузился обратно в спячку он поспешил начертить в воздухе следующий символ. Этим символом было – Преодоление Запечатанных Врат.

Эффект превзошел его ожидания. Посох откликнулся на его призыв и исторг из себя луч голубого света. Рядом с трещиной, в правом секторе многоярусного стеллажа образовался новый проем, края которого тут же покрылись морозным инеем. Сквозь разрез в стене открылся обзор на панораму руин какого-то древнего заброшенного города. Занесенные снегом безжизненные развалины торчали как неухоженные обелиски посреди ледяной пустыни. Между башнями с черными глазницами пустых бойниц и обветшалыми крепостными постройками, под зловещие завывания студеных ветров перемещались хищные призрачные тени. Заметив в проеме барона, они затаились – словно решили переждать и понаблюдать, что же последует за этим дальше.

Людвиг понял, что если немедленно он не закроет портал, то ни к чему хорошему это не приведет. Вступать в контакт с неизвестными сущностями у него не было никакого желания. Пока они не опомнились и не устремились в разлом между мирами, он начертил поверх символа замкнутый круг, изобразил на нем две перекрещенные молнии, скрепил их печатью Гаснущего Черного Солнца и произнес охранное заклинание. Края разлома сошлись и портал закрылся. Стеллаж обрел свою прежнюю форму – словно секунду назад ничего и не было.

– Великолепно, – произнес барон, удовлетворенный результатом. – Профессор, вы видели. Кажется, Посох меня признал и теперь он не прочь послужить своему новому хозяину.

– Вы просили меня привести вас сюда и дать возможность поближе познакомиться с артефактом. Но при этом ни словом не обмолвились о том, что собираетесь его забрать, – напомнил ему Перовский. К этому времени он сумел взять себя в руки и теперь его тон звучал уже куда решительней. – Вы не можете вот так просто взять и его присвоить. У этого Посоха уже есть хозяин. И поверьте мне, ему не понравится, когда он придет сюда завтра и здесь его не увидит. Лучше одумайтесь и откажитесь от своей затеи, пока еще не поздно. В противном случае для вас это может плохо кончится.

– Вы что мне сейчас угрожаете? – с насмешкой спросил барон. – Напрасно, профессор. На меня это не подействует. Если тот, о ком вы говорите попытается мне помешать… Что ж, тогда пусть попробует. Посмотрим, как у него это получится.

– Не храбритесь, ведь вы даже не знаете с кем связались.

– А мне теперь это и не нужно, – самоуверенно произнес барон, поигрывая посохом. – Без этого магического артефакта он теперь полный ноль и для меня он больше не опасен. Так что, профессор уймитесь и не стройте из себя благородного Дон Кихота. Эту партию мы закрываем со счетом «два – ноль», – разумеется, в мою пользу. Давайте будем объективны: вы проиграли, мы победили. Так что примите поражение с достоинством и давайте уже покончим с этим.

Затем он направил посох на зияющий в стене портал – тот, который открылся благодаря демонстрации воинского искусства девочкой китаянкой. Начертил перед ним символ Черного Солнца, и его края сомкнулись. Помещение хранилища снова обрело свой первоначальный вид. Единственное что теперь могло напоминать им о былом проломе – это оставшиеся просветы от облупившейся краски и щербатая кромка выкрошившейся штукатурки. А от самой трещины не осталось и следа, – причем, даже кирпичи в этом месте остались целыми.

– Ну вот, баланс между мирами восстановлен, – барон широким жестом указал Андрею Андреевичу на вновь материализовавшуюся стену. – Теперь ваш друг у меня в долгу. Ведь я выполнил за него его работу.

– Могли бы этого и не делать, – проворчал Перовский. – Вас об этом не просили.

– Да, соглашусь, не просили. Но я решил все-таки закрыть этот несанкционированный портал. В целях вашей же безопасности.

– А может вы это сделали с целью закрыть нам доступ в другие миры, – уличил его в неискренности профессор.

– Ну да, не буду отрицать, и с этой целью тоже, – признался Людвиг, покручивая в руках и рассматривая со всех сторон, мерцающий голубым сиянием посох. – Понять бы еще, как эта штука выключается. Ладно, позже разберемся.

Он поднял руку и посмотрел на часы.

– Сейчас на это уже не осталось времени. Скоро наше чудесное средство закончит действовать, и охранники потихоньку начнут приходить в себя. Полагаю, они захотят тут же броситься за мной в погоню. Так что вы их предупредите, чтобы они этого не делали. Между нами – это будет в их же интересах.

– Может быть, не в их, а в ваших интересах? – уточнил Перовский, наблюдая за тем, как Людвиг заматывает посох в лоскут брезента.

– Исключительно в их, профессор, мне они все равно ничего не смогут сделать. Для того, чтобы полностью восстановиться им потребуется не менее двух часов. А до этого я бы не советовал им делать никаких резких движений. При такой разбалансировке организма, для них это может оказаться опасным. Поначалу их руки и ноги не будут их слушаться, так как силы вернутся к ним постепенно. Так что вам, дорогой профессор придется побыть для них некоторое время нянькой.

– А Егор?.. Как я узнаю, что вы его отпустили?

– Как только я выйду из музея, я сразу же позвоню Гертруде, и она его тут же отпустит, – пообещал барон, перематывая сверток брезента куском бечевки.

Из второго куска веревки он соорудил подобие лямки. Закрепил ее по краям, проверил на прочность и на манер карабина забросил замотанный посох за спину.

– Ну что, вот и настала пора прощаться, – если бы не его цинизм, то можно было представить, что он расстается со старым другом. – Я был искренне рад нашему знакомству и высоко ценю то, что вы для меня сделали. По вашей традиции на прощание мы должны были бы обняться и трижды расцеловаться, но что-то подсказывает мне, что вам этого не хочется.

Андрей Андреевич посмотрел на него с укором и в знак протеста убрал руки за спину.

– Что ж, не буду настаивать, – с подчеркнутым безразличием съязвил барон. – Я вас понимаю. И тем не менее, не казните себя и не держите на меня зла. Поймите профессор, я ведь стараюсь не для себя. Мы оба служим высшим идеалам. А они как две стороны одной медали. С той разницей, что ваша сторона у всех на виду и якобы преследует благие цели – хотя не факт, что это именно так на самом деле. А моя сторона с виду неприметна и как обратная сторона Луны всегда обращена вовнутрь. Мы не кричим на весь свет, что стремимся сделать этот мир чище и добрей, но зато при этом никого не кормим несбыточными надеждами. Да, в отличие от вас мы используем тайные знания исключительно в своих целях и от всех остальных держим их в секрете. Но зато именно благодаря этому мы смогли добиться такого могущества, о котором вы даже не подозреваете. Наше тайное братство существует уже тысячи лет, и при этом заметьте – о нас никто не знает. Вы считаете, что миром управляют главы государств, политики, транснациональные корпорации, банкиры… Это и есть ваша видимая сторона медали. Не хочу вас разочаровывать, но это совсем не так. Если вам будет интересно понять кто на самом деле управляет миром, то подумайте на досуге о другой стороне медали. А сейчас прощайте, мой друг, мне пора идти. И да…, держите телефон под рукой. Ваш Егор скоро вам позвонит и сообщит, что с ним все в порядке.

Профессор так не смог избавиться от неприятного осадка, оттого что его так бессовестно обманули и использовали. Если барон сейчас уйдет и унесет с собой магический артефакт, то это может обернуться такими невообразимыми последствиями, о которых трудно себе даже представить. Нужно немедленно что-то предпринять и остановить его любой ценой. «А как же Егор?.. – подумал он». И тут в поле его зрения попал автомат одного из гвардейцев. Если быстро броситься к нему, снять его со спинки стула, вздернуть затвор и приказать Людвигу остановиться, то возможно это сработает. Пока он будет держать барона под прицелом, можно будет позвонить Всеволоду Григорьевичу и сообщить о том, что он задержал шпиона, связанного с тайной международной организацией. Андрей Андреевич поведает ему, что сообщники Людвига держат в заложниках Егора и тогда операция по задержанию и обезвреживанию Гертруды будет лишь вопросом времени. Ребята из группы спецназа справятся с ней в два счета. А он без единого выстрела сразу убьет двух зайцев.

Решено. Нужно действовать прямо сейчас, пока не стало поздно. Улучив момент, когда барон повернется к нему спиной, профессор вскочил и стремительно ринулся к обездвиженным гвардейцам.

До автомата уже оставалось совсем чуть-чуть… Его пальцы уже вот-вот почти коснулись прохладного вороненного металла… Но тут возле самого уха Перовского раздалось грозное злобное рычание… Кто-то лохматый и крупный с силой толкнул его в бок. Он потерял равновесие и отлетел и врезался в стеллаж. За спиной послышался звон стекла и грохот падающих предметов. Но сам профессор, к счастью, не пострадал.