Дятлов Посох. Книга вторая

Не обращая внимания на звон в ушах, барон забрал у вырубившегося гвардейца автомат и наставил его на его напарника. Хотя, после того что он увидел в оружии больше не было необходимости.

В тот момент, когда Людвиг отправил охранника в нокдаун и зазвучали первые выстрелы автоматной очереди – для Ральфа и Рольфа они послужили своего рода сигналом к действию и оба волка молниеносно бросились в атаку. Они прыгнули в разные стороны, чтобы сбить с толку, впавшего в ступор от выстрелов второго противника. Разъединившись, они не позволили ему прицелиться ни в одного из них.

Когда гвардеец увидел, что его товарищ в беде, он направил ствол автомат на барона и собирался уже броситься к нему на помощь. Но тут волки стремительно ринулись ему наперерез.

Ральф вцепился ему зубами в ногу и принялся что было сил трепать гвардейца за штанину. В то время как Рольф повис у него на руке и не давал воспользоваться автоматом. Боец принялся отбиваться от атаковавших его тварей, закружился волчком и попытался сбросить с себя Рольфа. Но потеряв ориентир, не смог устоять на ногах, запнулся о Ральфа и рухнул на пол.

Теперь его единственной целью стало выжить самому и не дать этим злобным тварям себя загрызть.

Перевернувшись на спину, он подтянул к подбородку колени, закрыл руками лицо, и стал брыкаться, отбиваясь от них локтями. Боец понимал всю опасность своего положения, и всеми способами, не позволял им подобраться к лицу и шее.

– Все, хватит. Оставьте его. Он больше не представляет для нас угрозы, – крикнул волкам барон.

Он отстегнул от обоих автоматов магазины и запулил ими в дальний конец коридора. Отвел рычажок затвора у автомата, который держал в руках и вытряхнул на пол оставшийся в патроннике патрон. Затем подобрал его и предусмотрительно положил в карман – промашки с рацией ему было достаточно.

– Ну все, довольно уже…, угомонитесь, – барон пинками растолкал распаленных вкусом крови хищников, и ухватив их за шкирки силой поволок их прочь.

Не хватало еще, чтобы они загрызли этого бойца насмерть. Это будет уже перебор. То, что их станут искать после всего случившегося, было и так понятно. Ограбление исторического музея – это вам не банальная кража в супермаркете. К тому же ими был похищен ценный артефакт, на который положили глаз спецслужбы. А для них такая дерзость равносильна вызову и личному оскорблению, после чего они непременно всеми способами постараются его вернуть и привлечь похитителей к ответу.

Учитывая это, барон заранее оценил сопряженные с похищением риски и приготовил несколько планов к отступлению. Ему оставалось лишь выбрать, каким из них надлежит воспользоваться – это зависело от обстоятельств, будет ли за ними погоня или нет. Но ни в одним из его планов не была предусмотрена гибель одного или нескольких гвардейцев при исполнении их служебных обязанностей. Если это случилось бы, то он и вся его группа автоматически из разряда грабителей и похитителей перешли бы в категорию террористов и опасных убийц. И тогда на их поимку будут брошены все силы. Дело примет совершенно другой оборот. Власти объявят операцию «Перехват», усилят контроль на вокзалах и в аэропортах, подключат программу распознавания лиц на камерах внешнего наблюдения и выставят посты на дорогах. А хуже всего будет то, что полиции и спецназу разрешат при задержании опасных преступников стрелять на поражение. Людвиг не хотел рисковать жизнями близнецов и Гертруды. Такое пристальное внимание к их персонам не сулило бы им ничего хорошего. Смерть сотрудников силовых структур могло бы только ужесточить меры, предпринятые для их поимки и всю операцию это могло бы привести к провалу, что неизбежно поставило бы под удар высшее руководство Ордена. А это в принципе было бы недопустимо. Особенно в тот момент, когда у него в руках находился такой уникальный артефакт, который позволил бы Ордену многократно расширить горизонты своего влияния и укрепить могущество в этом и в Навьем мире. Нет уж, пусть этот парень живет и считает, что ему чудесным образом повезло. Ведь это же не его вина, что он оказался не в то время и не в том месте. Будет неплохо если все обойдется парой укусов, нервным шоком и незначительным испугом. Барон ему хоть и враг, но не деспот и не злодей.

Миновав вестибюль, Людвиг приоткрыл входную дверь и осторожно выглянул на улицу. В морозных сумерках воздух был свеж, небо рябило от хлопьев вальсирующих снежинок. На карнизе соседнего здания примостился Рудра. Заметив Людвига, он встрепенулся, приветственно захлопал крыльями и спикировал на припаркованный у входа в музей пошарпанный автофургон.

– У вас все нормально? – орел гарпия выкрутил шею и опалово-желтым глазом сверху вниз уставился на барона. – Я слышал выстрелы. Надеюсь, никто не пострадал.

– Да, все в порядке, – не вдаваясь в подробные объяснения сухо ответил ему барон. Он подошел к окну со стороны водителя, дождался, когда тот заметив его опустит стекло. – Вы Янек?..

Тот, запихав в рот остаток шаурмы, пробурчал что-то невразумительное, и вытирая о свитер, текущий по пальцам соус, утвердительно кивнул барону.

– Тогда мы к вам, – барон перешел на другую сторону, распахнул боковую дверь минивэна, подождал, пока Рольф и Ральф запрыгнут в фургон, снял с плеча посох, завернутый в брезент, и вошел за волками следом.

– Знаете куда ехать? – спросил он, усаживаясь на засаленное и потертое сиденье.

– Да, Люба меня ввела в курс дела, – Янек поправил зеркало заднего вида, чтобы получше рассмотреть своих пассажиров. – Только о том, что мне придется везти еще и волков, она ничего не говорила.

– Пусть это вас не беспокоит. Оплата будет по двойному тарифу.

– Ну раз так, то это меняет дело, – в глазах Янека блеснул алчный огонек. – Только смотрите чтобы они мне в салоне обшивку не подрали…

– Может мы уже в конце концов поедем… – барона начало раздражать то, что они до сих пор стоят на месте.

Где-то неподалеку раздалось завывание сирены. Не исключено, что это одна из патрульных машин, оказавшаяся здесь неподалеку, получила от диспетчера сигнал тревоги и теперь по экстренному вызову спешит на место происшествия.

– Держитесь крепче, – водитель еще раз взглянул в зеркало заднего вида. Заметил, что барон не пристегнут, но не стал настаивать и повернул ключ в замке зажигания. – Ехать будем быстро. Она у меня хоть и старушка, но резвая, что та молодая кобылка. Ну, что родимая…, – он нежно с любовью похлопал ладонью по приборной панели, – … давай покажем им на что ты способна. Традэс, ромалэ!!.. (что означало на его родном языке «В путь, цыгане»).

В динамиках заиграла зажигательная балканская музыка. Фургон выстрелил в морозную пустоту сизым облаком едко-горького выхлопного газа, и пробуксовывая на заледеневшем асфальте, с прытью резвой и необъезженной кобылы сорвался с места и помчался вперед, оглашая улицу ревом рычащего мотора.

Не сумев удержаться на скользкой крыше, Рудра мелко перебирая лапами, зацокал когтями по гладкому металлу, расправил крылья, вспорхнул и поднялся ввысь. Взмыв над зданием исторического музея, он обнаружил, что с соседних улиц к главному входу мчатся три патрульных автомобиля, озаряя кварталы сиянием проблесковых маячков.

Доехав до ближайшего светофора, фургон Янека резко юркнул в подворотню и на скорости разминулся с одной из патрульных машин. Затем, лавируя между домами, он помчался по запутанному маршруту, укрываясь от посторонних глаз в слабо освещенных переулках.

Проскочив на скорости еще несколько кварталов, Янек повернулся в салон к барону, расплылся в довольной улыбке и подмигнул. Осмотревшись по сторонам, они убедились, что никакой погони за ними не наблюдается, что увеличивало их шансы беспрепятственно добраться до места назначения незамеченными.

Когда фургон, за которым он следовал, и наблюдал с высоты птичьего полета превратился в едва различимое пятнышко с красными крапинка задних габаритных огней, Рудра с облегчением обнаружил, что по какой-то причине стал опять невидимым.

Не упуская минивэн из виду, орел воспарил над сверкающим в морозной мгле, раскинувшимся под ним многомиллионным городом, и полетел за ним следом, вычленяя его из потока других машин.

У нас проблема

Если судить по количеству обуви в прихожей, то мы с Анной, Милицей и Вениамином прибыли в гости к Ляле в числе последних.

– Раздевайтесь, – Ляля распахнула гардеробный шкаф, приняла сначала у Анны шубу, потом у меня пуховик, и повесила их на плечики. – Тапочки сами знаете где. В общем, разберетесь… А я побежала, у меня там в духовке торт.

– Давай, давай… – сказала Анна ей вслед, открыла обувницу и стала выбрать себе тапочки.

Тут их было столько… На любой цвет, размер и вкус. Себе она выбрала красные плюшевые с белой меховой опушкой – как раз в тон к ее свитеру с бегущими оленями. Я же выбрала себе яркие с золотой парчой, в восточном стиле – с вышитыми турецкими огурцами и загнутыми острыми носами. Правда, к моему наряду они были ни к селу, ни к городу. Зато сами по себе выглядели оригинально и забавно.

– Тебе бы еще чалму размером с хороший кочан капусты, нос баклажаном и шаровары, – вытирая лапы о половик, подшутил надо мной Вениамин. – Из тебя бы получился вылитый Маленький Мук из старинной арабской сказки. Что нормальных тапочек не нашлось? Или ты решила переплюнуть Гелю. Та в последнее время так и норовит напялить на себя что-нибудь эпатажное. Вот что делает с чувственными натурами театр. Нужно будет сказать Ляле, чтобы за ней приглядывала. А то, не ровен час, и в дело пойдет ее театральный реквизит.

– Ой, да ладно тебе Вениамин, не перегибай. Дай мне хоть один вечер почувствовать себя восточной принцессой.

– А-а-а… так вон оно в чем дело. Так бы сразу и сказала, – он сложил лапы вместе и склонился передо мной в почтительном поклоне. – О моя повелительница, свет моих очей, простите, что сразу вас не признал. Теперь, когда вы надели эти чудесные тапочки, даже слепой осел распознает в вас настоящую принцессу.

Я заметила в зеркало как он украдкой подмигнул Милице, и прикрыв рот лапой прошептал:

– Принцесса в тапочках – это же самый писк. Хотя, лично я за чалму и шаровары…

– Между прочим, я все слышу, – сказала я строго. Тут он увидел позади себя мое отражение и понял, что его раскрыли. – А кое-кто если будет и дальше умничать, у меня сейчас получит…

– Принцессам не пристало самолично наказывать подданных, – заявил кот невозмутимо. – Им это не положено по этикету.

– Ничего-ничего, за нее это могу сделать я, – сказала Анна, убирая косметичку в сумку и шутя потрепала его за ухо. – Ведь мне по статусу не это запрещено. Ладно, хватит уже подтрунивать друг над другом, пойдемте скорей в гостиную к остальным. Наверняка нас там уже заждались.

Когда мы вошли в просторную комнату я обомлела. С тех пор как мы были здесь в последний раз, когда сдавали экзамены по прикладной магии, комната изменилась до неузнаваемости. Я словно попала в зимнюю новогоднюю сказку. Но не в заснеженную и морозную, а в восхитительно теплую и уютную.

Первое, что мне сразу же бросилось в глаза – это большая, ростом под потолок, пышная и наряженная елка. Она сияла и переливалась волшебными огоньками и источала смолистое, хвойное умиротворение. На ее припорошенных матово-серебристым инеем ветвях висели огромные зеркальные шары с напыленными на них морозными узорами, витые сосульки в перламутровой глазури, снежинки с ажурными, филигранными кружевами, хлопушки в форме больших конфет и восхитительные елочные игрушки тонкой, штучной, ручной работы. Под елкой стояла пирамида из коробок, обернутых в фольгированную бумагу. Каждая из коробок была перетянута ярко-алой атласной лентой с пышным бантом в форме хризантемы. Рядом с елкой и пирамиды с подарками стоял олень, сплетенный из белой проволоки и весь увитый гирляндами – разноцветные лапочки на нем то вспыхивали, то угасали. В гостиной, украшенной серебристым дождиком, мишурой и елочными шарами витала атмосфера зимнего волшебства и праздника.

Я посмотрела на оленя и мне сразу же захотелось загадать желание. Не знаю почему, но я была в полной уверенности, что если я его загадаю, то оно непременно должно будет исполнится.

И вот только я задумалась о том, чего бы мне эдакого загадать, как тут на глаза мне попалась Лялина сова Анфиса, которая примостилась на висевшем над входом в гостиную венке омелы. Сова, видно, тоже решила внести и свою лепту в украшение комнаты в праздничное убранство, и в данный момент поправляла клювом кедровые шишки, притороченные к венку, которые чередовались с вплетенными между ними веточками красных бусин клюквы.

Закончив дело, сова спикировала с венка на чайный столик, подхватила когтями ложечку, лежавшую на блюдце, зачерпнула ей сахарную пудру из фарфоровой сахарницы, вспорхнула обратно наверх к венку и припорошила его белоснежной пылью.

Смею заметить, что получилось вполне оригинально. Надо же, какая Анфиса у нас придумщица – хоть прямо сейчас принимай ее в театр к Ляле декоратором.

Тут я услышала слева от себя знакомое карканье, повернула голову и увидела неподалеку от себя Марго. Ворона торжественно поклонилась нам в радостном приветствии, и принялась с важным видом расхаживать по каминной полке, лавируя среди ароматических свечей, расставленных в стеклянные колбы с посеребренными и позолоченными ободками.

Внизу в очаге, потрескивая угольками, горел огонь. Он, как маэстро хореограф, оживлял стены комнаты танцующими тенями. От исходящего от очага тепла под потолком покачивались и вращались мерцающие фонарики. Они напомнили мне о флоранах, у которых мы с девочками когда-то гостили.