Дятлов Посох. Книга вторая

Цыганка посмотрела на барона с недоумением.

– Вы что действительно собрались в этом всем расхаживать по городу?

– Разумеется, нет, – Людвиг спокойно отнесся к ее реакции. Судя по всему, она еще не отошла от изначального нервного потрясения. – Никто по городу в этом расхаживать не собирается. Но в виду того, что нас уже наверняка объявили в розыск, то эти костюмы понадобятся нам для маскировки. В канун новогодних праздников по городу ходят сотни Снегурочек и Дедов Морозов, и несмотря на их яркие наряды, они ни у кого не вызывают подозрения. Так почему бы нам тоже этим не воспользоваться. К тому же тогда у нас не будет необходимости прятать Посох. С костюмом Деда Мороза он будет сочетаться вполне уместно и органично. Улавливаете, куда я клоню? Ведь никому и в голову не взбредет, что это действительно настоящий магический артефакт, а не какая-то там бутафорская штуковина.

– Но все равно, если вы в розыске, то как вы покинете страну? Наверняка во все аэропорты и на железнодорожные вокзалы уже разосланы ориентировки с вашими приметами.

– Увы… Тут вы правы. Вот поэтому мы и переходим к следующему пункту нашего «Плана Б», – пояснил барон. – Чтобы уехать из города нам потребуется машина. Ваша задача, нам ее обеспечить. Но не ту развалюху, что забирала нас из музея. Вам придется найти другую. И по возможности тоже минивэн. В машине другого класса мы не поместимся.

– А если две? Например, легковая и большой внедорожник?

Барон вопросительно посмотрел на Гертруду.

– Нет. По отдельности я не поеду, – отрицательно замотала головой его напарница. – У меня инструкция. И все. Это не обсуждается.

Барон с сочувствием посмотрел на Любу.

– Слышали, у нее инструкция. Так что все-таки придется найти минивэн. В конце концов возьмете автомобиль в аренду. Что касается накладных расходов, то за это не переживайте. Мы возьмем все расходы на себя. Как найдете машину, позвоните мне, назовете сумму, и я переведу вам деньги.

Идея с прокатом автомобиля Любе не понравилась. Потому как в случае чего, когда выяснится, что фургон был оформлен на нее, то ее точно признают как соучастницу. И тут уже не помогут никакие отговорки. Уж лучше поспрашивать у своих. Наверняка у какого-нибудь рома найдется никчемный металлолом на колесах, за который в базарный день никто не даст и рубля. Зато такой при необходимости не жалко и бросить где-нибудь в глухом лесу, чтобы сжечь после этого или утопить – а с барона потом запросить хорошую цену за утраченный транспорт и за непредвиденные риски.

– Я попробую что-нибудь найти, – пообещала она. – Машину поведете сами?

– Как вы себе это представляете… – пренебрежительно усмехнулась Гертруда. – Если на посту ДПС за рулем увидят Деда Мороза или Снегурочку… Вы что издеваетесь? Разумеется, нам нужен водитель. И если вы не сможете его найти, тогда учтите, машину поведете сами.

Тут напарница наткнулась на возмущенный и недовольный взгляд Людвига и поняла, что невольно нарушила одно из правил. Ни он, ни она никогда не вмешивались в разговор, если кто-то из них вербовал и обрабатывал агента, оплетая его паутиной жестких обязательств и неукоснительных инструкций. Это была тонкая психологическая игра, в которой нужно чутко чувствовать психическое состояние собеседника – улавливать его реакцию, знать в какой момент нужно надавить, а в какой, наоборот, сделать послабление – весь процесс нужно четко контролировать от и до. Вербовка – она как рыбалка, а агент, как рыба. Нужно так выстроить разговор, чтобы тот увлекся наживкой и основательно ее заглотил. Если сделать неверный шаг, то рыба сорвется с крючка и уплывет. Сейчас в их положении это было недопустимо. Слишком многое стояло на кону и надеяться кроме этой цыганку им было больше не на кого.

Гертруда с трудом выдержала его холодный взгляд, который как скальпель патологоанатома был лишен какой-либо жалости или сострадания. Взгляд Людвига со скрупулезной точностью был нацелен на то, чтобы рассечь ее натянутые нервы. Глаза Гертруды повлажнели. Она напряглась всем телом и едва сдержалась, чтобы не моргнуть и не отвести взгляд в сторону. Все это длилось какой-то короткий миг, но и его хватило с лихвой для того, чтобы вывести ее из равновесия. И тут Гертруда с недобрым предчувствием ощутила, что ее начинает одолевать приступ панической атаки. Теперь единственным средством, которое могло ее спасти от накатившей на нее волны истерики, были ее незаменимые чудодейственные пилюли. Но под рукой их не оказалось. Они лежали в ее сумочке – а сумочка находилась в соседней комнате.

Про себя, извергая на Людвига лавину чудовищных проклятий и непристойных ругательств, Гертруда подхватила на руки Флайму и вместе с ней выскочила из гостиной вон.

– Прошу прощение за несдержанное поведение Гертруды, – барон проводил свою напарницу равнодушным взглядом, слыша, как за стеной просыпалось на пол содержимое ее сумочки. – День выдался напряженный. Сами понимаете, нервы… Ах эти женщины – нежные создания… Но кое в чем она все же права. Нам действительно понадобится ваш водитель.

– Куда поедете? – прикидывая что-то в уме, спросила Люба. – Если, конечно, это не секрет.

– Ну какие тут могут быть секреты, мы ведь с вами теперь вместе, как говорится, в одной лодке, – барон сделал вид, что готов ей доверять. – Поедем на север в сторону Санкт Петербурга к Финскому заливу. Оттуда верные люди, минуя кордоны, помогут нам по Балтийскому морю перебраться в Финляндию или … если возникнут проблемы, то в соседнюю Эстонию. Это будет зависеть от того, где нас смогут принять, и чья смена будет на таможне. Когда мы окажемся по ту строну границы, то сможем снова вернуться к «Плану А». Все остальное уже не так существенно. Главное, что сейчас меня интересует, это возможность как можно скорей покинуть город.

– А как же посты и проверки на дорогах. За это вы не переживаете?

– Нет, не переживаю, – по выражению лица Людвига было видно, что он и в правду так считает. В данный момент, барона в большей степени интересовало безупречное состояние его ногтей – ведь в ближайшее время посещение маникюрного салона ему не светит. Хоть, он никогда и не был неженкой или чистоплюем, но все же считал, что мужчина при любых обстоятельствах должен ревностно следить за своей внешностью, и всегда по возможности должен иметь в своем гардеробе пару свежих рубашек, смену нижнего белья, носков, носовых платков, носить не стоптанную и безупречно начищенную обувь, а также пользоваться изысканным дорогим парфюмом. – В отличие от компьютеров и камер, которыми напичканы вокзалы и аэропорты, патрульные полицейские – это такие же, как и все, обычные люди. И с ними, как правило, намного проще. Там, где не справятся деньги и не сработают лесть или угрозы, свое дело сделают гипноз и морок. Посты на дорогах – это меньшая из проблем. Гораздо хуже если нам попытаются помешать Хранители.

– А это кто еще такие? – спросила гадалка.

– Вам лучше об этом не знать, – словно что-то почувствовав, Людвиг встал с кресла, подошел к окну, отодвинул край занавески и осмотрел припорошенный снегом двор.

Внизу на тротуаре вдоль соседнего дома виднелись две дорожки протоптанных следов. Неровные, как стежки у нерадивой швеи. Одна покрупней, а рядом с ней помельче. Видно, кто-то выгуливал собаку на ночь глядя. На первый взгляд ничего необычного, но шестое чувство подсказывало Людвигу что это не так. Он не видел тех, кто бы это мог быть, но чуял нутром, что «они» здесь прогуливались не случайно.

– Мы постараемся предпринять кое-кие меры и сделать все так, чтобы они нас не побеспокоили. Ну так что, мы можем на вас рассчитывать? Ведь как там у вас говорят: «Коней на переправе не меняют».

– Да, можете, – сказала Люба. После его обещания о том, что ей за это хорошо заплатят, она теперь уже окончательно пришла в себя. – Сейчас я кое-кому позвоню и узнаю по поводу машины.

Барон одобрительно кивнул, а гадалка достала из сумки телефон, быстро нашла нужный номер, поднесла трубку к уху и прикрыв микрофон ладонью, будто кто-то ее мог подслушать, начала темпераментно с кем-то разговаривать на незнакомом ему цыганском диалекте. Разговор получился непродолжительным, но судя по довольной улыбке Любы, она осталась удовлетворена результатом.

– Все в порядке, считайте, что машина у вас уже есть.

– А водитель? – барон вопросительно вскинул бровь.

– Водитель тоже. Я с ним только что разговаривала.

– Тогда сообщите ему, чтобы он был готов уже завтра к обеду приступить к обязанностям.

– Так быстро? Но я не смогу за такой короткий срок разыскать вам маскарадные костюмы.

– Ничего. Ищите. На это в вашем распоряжении будет весь завтрашний день. Они понадобятся нам послезавтра. Но машина с водителем нам нужна будет завтра к обеду. У меня тут возникла одна идея. Нужно будет кое-что предпринять и кое с кем повидаться, чтобы более тщательно подготовить все к нашему отъезду. Кстати, у вас есть дополнительный комплект ключей от вашей квартиры?

– Да, – сказала цыганка. – А вам зачем?

– Может так случиться… – барон еще раз выглянул за занавеску – двор был пуст, но неприятное чувство его так и не отпускало, – … что нам придется покинуть это место и на этот короткий срок ваша квартира может нам понадобиться.

Заброшенный дом

Мы свернули за угол и оказались на мощенном брусчаткой тротуаре. Рядом с нами по обледенелой дороге, завязнув в предпраздничной пробке, нескончаемым потоком, едва заметным черепашьим ходом ползли вереницы машин. По недовольным, сосредоточенным лицам водителей было заметно, что такая езда для них подобна пытке – несколько метров вялого, сонного движения и снова вынужденная остановка. При этом того и гляди, переживай, чтобы не въехать в бампер впередиидущей машине. Томительное ожидание момента, когда погаснет неусыпное красное око всевидящего светофора, которое словно пастух наблюдает за предсказуемым продвижением своих механических овец. Хуже всего для водителей было то, что эту пробку нельзя было никак объехать из-за колонны автомобилей, припаркованных на узкой обочине. Когда в позапрошлом веке архитекторы планировали эти живописные улицы с доходными домами и роскошными особняками, то им в то время и в голову не могло прийти, что когда-нибудь перемещение по этим улицам станет таким проблемным, и что на смену запряженным лошадкам придут легионы бездушных, сжигающих тонны топлива машин.

– Ты уверена, что мы поступаем правильно? – Вениамин брезгливо поморщил нос и принялся разгонять лапой облако тошнотворных выхлопных газов. – Может прежде, чем отправляться на эту встречу стоило бы позвонить Анне и поставить ее в известность.

– Ну вот, опять ты за свое, – сказала я. – Я уже пообещала ему, что наша встреча останется в секрете. Сам посуди, ведь он рискует не меньше нашего. Думаешь ему не влетит если барон узнает о том, что он с нами виделся. Если Жан вызвался нам помочь, то зачем отказываться. Возможно, он хочет загладить вину и в качестве компенсации собирается рассказать нам про их планы.

– Ага, держи карман шире. Так он нам о них и рассказал. А ты не подумала, что он против нас может что-нибудь замыслить?

– Ну, я тоже по началу засомневалась. Но Жан меня переубедил. Сказал: «Что с вами может случиться в людном месте среди бела дня»? Вот и я подумала о том, что встреча ведь назначена не на пустыре, а в самом центре города. Вениамин, я, конечно, понимаю, что ты его недолюбливаешь. Но сейчас по такому случаю можно хоть раз поступиться своими принципами и рискнуть.

– Ох не нравится мне все это… ох не нравится… – Вениамин принялся пристально озираться по сторонам и стал принюхиваться к разного рода запахам. – Не доверяю я твоему Жану, хоть ты тресни. Ты уже позабыла, как в прошлый раз он попытался всучить тебе в качестве памятного подарка крадник?

– Да помню я, помню… Так, тихо. Все, мы кажется уже пришли…

Согласно договоренности, мы явились в указанное место – одни без группы поддержки и без опоздания. Чтобы удостовериться, что я ничего не перепутала, я сверила время и посмотрела на вывеску кофейни, выбранной Жаном в качестве ориентира. На вывеске была изображена приветливая сова, а над ней соответствующее название. Возле входа в кофейню никого не было. Странно. Может быть, что-то случилось – что-то такое, что помешало ему прийти? Мог бы хотя бы позвонить и сообщить мне, что встреча отменяется.

Я прошла немного вперед и увидела за кофейней арку, которая вела с главной улицы во двор. В глубине стоял Жан в пуховике, джинсах, высоких зимних кроссовках на толстом рифленом протекторе. Его лицо наполовину скрывал длинный вязанный шарф. Мороз в этот день был не сильный – значит прятал он лицо намеренно. Видно, не хотел, чтобы его узнали.

– А вот и он, – сказала я сама себе, и убедившись, что никому из прохожих до меня нет дела, подозвала настороженно озирающегося Вениамина. – Ну что, пойдем или как… Все еще сомневаешься?

Заметив нас, Жан приветственно помахал нам рукой и поманил нас жестом, давая понять, чтобы мы зашли вглубь двора.

– Теперь уже поздно отступать, – ответил кот. – Раз пришли, то давай пойдем и узнаем, о чем он хочет нам рассказать и чего ради он решил нам довериться. Но ты все равно будь на чеку и не больно-то развешивай уши. Я буду держать нос по ветру. Если что-то почувствую, то сразу же подам тебе знак. Тогда прекращаем все разговоры и немедленно уходим.

– Хорошо, – сказала я, – договорились.

Пройдя через арку, мы оказались во дворе. Я про себя отметила, что изнутри этот дом смотрелся значительно хуже, чем снаружи. Краска на стенах выгорела и выцвела. На штукатурке, которую уже давно не обновляли в некоторых местах проступили трещины. Водосточные трубы были изъедены ржавчиной, и просвечивали неровными дырами. Козырек над крыльцом прогнулся и перекосился – того и гляди, невзначай отломится и рухнет. Лишь бы только он никого не погреб под ветхими обломками.